Чтение 37–й страницы книги ~Глубокий сон~

пронзительную боль. Некоторое время я находился в темноте, где что-то
кружилось, словно бактерии под микроскопом. Потом была уже только тьма и
пустота, шум ветра и треск огромных падающих деревьев.

Это была женщина, сидевшая близко возле торшера и освещенная его
светом. Какой-то другой, резкий свет падал мне на лицо, так что я прикрыл
глаза и смотрел на нее сквозь опущенные ресницы. Волосы ее блестели так,
что казалось, будто у нее на голове серебряная ваза из-под фруктов. Она
была в зеленом, ручной вязки, платье с белым широким воротничком. На полу
возле ее ног стояла блестящая сумка с металлическими уголками. Женщина
курила сигарету. Высокий, наполненный янтарной жидкостью бокал поблескивал
возле ее локтя.

Я осторожно чуть-чуть поднял голову. Она болела, но не сильнее, чем
можно было ожидать. Я был связан, как индюк, которого засовывают в
духовку. Руки за спиной и в наручниках, от наручников тянулась веревка,
стягивавшая ноги. Конец веревки был прикреплен к тяжелой тахте. Я
сориентировался во всем этом сразу же, как только попытался двигаться.

Тогда, не делая резких движений, я широко открыл глаза и сказал:

- Добрый день.

Женщина послала мне взгляд, словно из-под облаков, повернувшись ко
мне маленькой щечкой. Глаза у нее были как два голубых горных озера.
Где-то вверху все еще шел дождь, до меня доходил его отдаленный шум, а
может, это было что-то другое, не дождь.

- Как вы себя чувствуете? - спокойный серебристый голос, прекрасно
гармонирующий с серебристым цветом ее волос. В нем проскальзывало что-то
металлически мягкое словно звоночек у двери кукольного домикап. Я понял,
что поглупел, если думаю об этом.

- Отлично, - ответил я ей. - Только кто-то сбросил мне на голову
огромную цистерну.

- А чего вы ожидали, мистер Марлоу? Букета орхидей?

- Только соснового сундука, - ответил я. - Не беспокойтесь,
пожалуйста, о фонаре из бронзы или серебра и не бросайте мой прах в
голубые воды Атлантики. Я предпочитаю червей. Вы знаете, что червяки
двуполые и что один червяк может полюбить другого?

- Вы бредите, - сказала она, серьезно глядя на меня.

- Вас не очень затруднит, если вы отодвинете эту лампу немного в
сторону?

Она встала и подошла к стене за тахтой. Свет погас. Я почувствовал
большое облегчение.

- Не думаю, что вы так уж опасны, - произнесла она.

Она была высокая, но не как жердь. Очень худощавая, но не как
засушенная курица. Она снова села на стул, на котором сидела перед этим.

- Значит, вы знаете, как меня зовут?

- Вы прекрасно спали, так что времени было достаточно, чтобы
просмотреть содержимое ваших карманов. Собственно, они сделали все, только
забыли забальзамировать вас. Итак, вы детектив...

- И это все, в чем могут меня упрекнуть ваши друзья?

Она не ответила. Дым ее сигареты медленно поднимался вверх. Она
разогнала его рукой. У нее были красивые руки, а не просто кости, покрытые
кожей, как это бывает у современных женщин. Она искоса глянула сквозь
облачко дыма на запястье.

- Который час? - спросил я.

- Семнадцать минут одиннадцатого. У вас свидание?

- Это было бы не так уж удивительно. Мы находимся в доме,
расположенном возле гаража Арта Хака?

- Да.

- А что делают ребята? Копают могилу?

- Ушли куда-то.

- Вы думаете, что они оставили нас одних?

Она медленно повернула ко мне голову и с улыбкой повторила.

- Не похоже, что вы были очень уж опасны.

- Я думал, вы здесь такая же узница, как я.

Пожалуй, она не удивилась. Скорее это ее слегка развеселило.

- Почему вы так думаете?

- Я знаю, кто вы.

Голубые глаза блеснули так резко, что в них вспыхнули искорки,
холодные и колючие, как блеск кинжала. Она сжала губы, но тон ее голоса не
изменился.

- Тогда боюсь, вам придется плохо. А я ненавижу убийства.

- И это говорите вы, жена Эдди Марза? Стыдитесь!

Ей это не понравилось. Она посмотрела на меня внимательнее.

- Если вы не можете снять мои браслеты, чего впрочем, я не советовал
бы вам делать, то могли бы, по крайней мере, уделить мне немного этого
напитка, которым вы пренебрегаете.

Она взяла бокал. Пузырьки поднялись вверх и исчезли, как несбыточные
надежды. Она склонилась надо мной, ее дыхание было нежным, как глаза лани.
Я сделал глоток, немного жидкости потекло у меня по шее. Она отодвинула
бокал от моих губ. Кровь быстрее заструилась в моих жилах. Она снова
наклонилась надо мной.

- Ваше лицо похоже на поле битвы, - сказала она.

- Придется с этим пока что примириться, но пройдет немного времени и
я снова буду выглядеть так же, как и раньше.

Она вдруг повернула голову, прислушиваясь. В мгновение ока ее лицо
побледнело. Слышен был только шум бьющего в стену дождя. Она прошла через
комнату, стала боком ко мне, глядя в пол, и спокойно спросила:

- Зачем вы сюда пришли и зачем рисковали головой? Эдди не причинил
вам никакого зла. Вы прекрасно знаете, что если бы я не скрывалась,
полиция была бы уверена, что Эдди убил Ригана.

- А он это и сделал, - сказал я.

Она не шевельнулась, не изменила положения тела ни на миллиметр, лишь
втянула в себя воздух с прерывистым хрипом. Я оглядел комнату. Две двери,
расположенных на одной и той же стене, одна из них приоткрыта. Красный
ковер, голубые занавески на окнах, обои в ярко-зеленую елочку. Мебель,
производящая впечатление, что кто-то как попало сложил ее в кучу.

- Эдди не сделал ему ничего плохого, - мягко сказала она. - Я уже
несколько месяцев не видела Расти. Эдди не такой.

- Вы ушли от него, от его стола и ложа. Ваши соседи узнали на снимке
Расти.

- Это ложь, - холодно заявила она.

Я попытался вспомнить, сказал ли мне это капитан Грегори или кто
другой, но в голове у меня царил полнейший хаос. У меня не было
уверенности.

- А кроме того, это не ваше дело, - добавила она.

- Конечно, мое. Меня наняли для того, чтобы выяснить это дело.

- Эдди не такой.

- Ага, он совсем другой в отличие от остальных его собратьев по
профессии.

- Пока будут люди, любящие играть, будут существовать и места, где
они смогут играть.

- Вы сами себя обманываете, - сказал я. - Стоит один раз нарушить
закон, и навсегда остаешься по другую сторону баррикады. Вы думаете, что
он занимается только азартными играми. Я же думаю, что он массово
распространяет порнографию, занимается шантажем, торгует краденными
автомобилями, является убийцей, поручающим грязную работу другим, и дает
взятки коррумпированным полицейским. Он делает лишь то, что ему в данный
момент выгодно, и то, из чего можно выжать деньги. Не рассказывайте мне,
пожалуйста о грабителях-джентльменах. Такие существуют только в кино!

- Он не убийца! - ее нозди трепетали.

- Лично - нет. Ведь у него есть Кэнино. Кэнино сегодня вечером по его
приказу убил человека, беззащитного маленького парня, который хотел
кое-кому помочь бежать. Я видел это почти своими глазами.

Она устало засмеялась.

- Прекрасно, - продолжал я. - Можете не верить этому. Если Эдди такой
замечательный человек, я охотно поговорю с ним, но чтобы в это время
где-нибудь поблизости не было Кэнино. Вы же отлично знаете, что сделал бы
Кэнино: повыбивал бы мне все зубы, а потом заехал бы ногой в живот, если
бы я еще смог что-нибудь произнести.

Она откинула голову и стояла, задумавшись, будто принимая какое-то
решение.

- Мне казалось, что платиновый цвет волос уже не в моде, - продолжал
я лишь затем, чтобы в комнате не царила тишина, лишь затем, чтобы она
слышала мой голос.

- Ну и глупый же вы! Ведь это же парик. Пока не отрастут мои
собственные. - Она сняла его. Волосы у нее были коротко острижены, как у
мальчика. Она снова надела парик на голову.

- Кто это с вами сделал?

Она испуганно взглянула на меня.

- Я сама это сделала. А зачем?

- Вот именно. Зачем?

- Только затем, чтобы доказать Эдди, что я готова исполнить его
просьбу: спрятаться. Затем, чтобы ему не надо было стеречь меня. Я не
хотела разочаровывать его. Потому, что я люблю его.

- Боже милостивый! - простонал я. - И именно потому я нахожусь с вами
здесь, в этой комнате!

Она повернула ладони вверх и осмотрела их. Затем вдруг встала и
вышла. Вернулась она с кухонным ножом. Наклонилась надо мной и принялась