титься назад? - спросил даАртаньян.
предупредить его, я кладу еще пять минут; в общем, я буду отсутствовать
четверть часа. Теперь, монсеньер, дайте мне слово, что вы не предпримете
попытки бежать и что, возвратившись, я найду вас на месте.
мушкетеру руку.
закроется дверь, и бросился за своими ключами. Он открыл несколько по-
тайных ящиков и стал тщетно искать некоторые бумаги, видимо, к его огор-
чению, оставшиеся в Сен-Манде. Затем, торопливо схватив кое-какие
письма, договоры и прочие документы, он собрал их в кучу и сжег на мра-
морной каминной доске, даже не сдвинув горшков с цветами, которые там
стояли. Кончив с этим, он упал в кресло" как человек, избегший смер-
тельной опасности и совсем обессилевший, лишь только эта опасность пе-
рестала ему грозить.
тер нисколько не сомневался, что Фуке, дав слово, и не подумает нарушить
его; но он полагал, что суперинтендант воспользуется его временною от-
лучкой, чтобы избавиться от всех тех бумаг, записок и договоров, которые
могли бы ухудшить его и так достаточно опасное положение. Поэтому, войдя
в комнату, он поднял голову, как собака, учуявшая поблизости дичь, и,
обнаружив здесь запах дыма, чего он и ждал, с удовлетворением кивнул го-
ловой.
один жест мушкетера не ускользнул от него. Затем взгляды их встретились,
и они поняли друг друга без слов.
будь в парке, озаренном лунным сиянием, сочиняет стихи в обществе како-
го-нибудь из ваших поэтов; в синей комнате, во всяком случае, его нет.
ледней надежды. Хотя он и не представлял себе, как именно ваннский епис-
коп сумеет помочь ему, он все же отчетливо понимал, что ждать помощи
можно лишь от него.
очевидно, были причины по отвечав на мой стук.
шал вас.
ля не покидать вас ни на мгновение, я стану будить весь дом и предостав-
лю возможность видеть меня в коридоре, где расположился ваннский епис-
коп, давая тем самым господину Кольберу основание думать, что я предос-
тавил вам время сжечь ванта бумаги?
бы поступить именно так. Когда мне отворяют дверь, я пользуюсь этим.
должно быть дела другим. Но вернемся, монсеньер, к Арамису.
считает нужным услышать. Повторяю, Арамиса в комнате не было или у Ара-
миса были основания не узнать моего голоса, основания, которые мне неиз-
вестны, как они, быть может, неизвестны и вам, при всем том, что его
преосвященство, монсеньер ваннский епископ - ваш преданный друг.
нате и кончил тем, что уселся на свое великолепное ложе, застланное бар-
хатом и утопающее в изумительных кружевах.
многие, - сказал мушкетер с грустью в голосе, - я видел, как был аресто-
ван Сен-Мар, видел, как был арестован де Шале. Я был тогда еще очень мо-
лод. Я видел, как был арестован Конде вместе с принцами, я видел, как
был арестован де Рец, я видел, как был арестован Брусель. Послушайте,
монсеньер, страшно сказать, но больше всего в настоящий момент вы похожи
на беднягу Бруселя. Еще немного, и вы, подобно ему, засунете вашу сал-
фетку в портфель и станете вытирать рот деловыми бумагами. Черт подери,
господин Фуке, такой человек, как вы, не должен склоняться пред неприят-
ностями. Если бы ваши друзья видели вас, что бы они подумали!
- вы меня совершенно не понимаете. Именно потому, что мои друзья не ви-
дят меня, я таков, каким вы меня видите. Когда я один, я перестаю жить,
сам по себе я - ничто. Посмотрите-ка, на что я употребил мою жизнь. Я
употребил ее на то, чтобы приобрести друзей, которые, как я надеялся,
станут моей опорой. Пока я был в силе, все эти счастливые голоса, счаст-
ливые, потому что это я доставил им счастье, хором осыпали меня похвала-
ми и изъявлениями своей благодарности. Если меня постигала хоть малейшая
неприятность, эти же голоса, но только немного более приглушенные, чем
обычно, гармонически сопровождали ропот моей души. Одиночество! Но я ни-
когда не знал, что это значит. Нищета - призрак, лохмотья которого я ви-
дел порою в конце моего жизненного пути! Нищета - неотступная тень, с
которой многие из моих друзей сжились уже так давно, которую они даже
поэтизируют, ласкают и побуждают меня любить! Нищета, но я примиряюсь с
ней, подчиняюсь ей, принимаю ее как обделенную наследством сестру, ибо
нищета - это все же не одиночество, не изгнание, не тюрьма! Разве я буду
когда-нибудь нищим, обладая такими друзьями, как Пелисон, Лафонтен,
Мольер, с такою возлюбленною, как... Нет, нет и нет, но одиночество, -
для меня, человека, рожденного, чтобы жить вкусно, для меня, привыкшего
к удовольствиям, для меня, существующего лишь потому, что существуют
другие!.. О, если б вы знали, насколько я сейчас одинок и насколько вы
кажетесь мне, вы, разлучающий меня со всем тем, к чему я тянулся всем
сердцем, насколько вы кажетесь мне воплощением одиночества, небытия,
смерти!
даАртаньян, - что вы преувеличиваете ваши несчастья. Король любит вас.
комнату весьма выразительным взглядом. И хотя он не промолвил ни слова,
Фуке отлично понял его и добавил:
тени великолепия! Знаете ли вы, для чего нам, богатым людям, нужна
большая часть наших богатств? Лишь для того, чтобы отвращать нас от все-
го, что не обладает таким же блеском, каким обладают они. Во! Вы станете
говорить о чудесах Во, не так ли? Но к чему они мне? Что делать мне с
этими чудесами? Где же, скажите, если я разорен, та вода, которую я мог
бы влить в урны моих наяд, огонь, который я поместил бы внутрь моих са-
ламандр, воздух, чтобы заполнить им грудь тритонов? Чтобы быть достаточ-
но богатым, господин даАртаньян, надо быть очень богатым.
Если б Во было вашею собственностью, вы продали бы его и купили бы по-
местье в провинции. В этом поместье у вас были бы леса, огороды и пашни,
и оно кормило б своего владельца. Из сорока миллионов вы бы сделали...
торый был бы в достаточной мере богат, чтобы, купив Во за два миллиона,
поддерживать его в том состоянии, в каком оно находится ныне.
друг. Я не хочу продавать Во. Если хотите, я подарю его вам.
понравится. Вот почему я предпочитаю, чтоб Во погибло. Знаете, господин
даАртаньян, если б король не находился сейчас под моим кровом, я взял бы
вот эту свечу, подложил бы два ящика оставшихся у меня ракет и бен-
гальских огней под купол и обратил бы свой дворец в прах и пепел.
ли бы свой дворец в прах и пепел.
Во! Уничтожить дворец! Но Во принадлежит вовсе не мне. Все эти бо-
гатства, эти бесконечные чудеса принадлежат, как временное владение, то-
му, кто за них заплатил, это верно, но как нечто непреходящее они при-
надлежат тем, кто их создал. Во принадлежит Лебрену, Ленотру, Во принад-
лежит Пелисону, Лево, Лафантену; Во принадлежит Мольеру, который поста-
вил в его стенах "Несносных". Во, наконец, принадлежит нашим потомкам.
Вы видите, господин даАртаньян, у меня больше нет своего дома.
в нем я снова узнаю господина Фуке. Вы больше не похожи на беднягу Бру-
селя, и я больше не слышу стенаний этого старого участника Фронды. Если
Шломо Вульф
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Посняков Андрей
Зыков Виталий
Орловский Гай Юлий