Чтение 38–й страницы книги ~Экипаж "Меконга"~

поэтому я тебя прощаю. Ты сможешь искупить вину лишь полным повиновением.
А теперь - отвори дверь!

Федор с ужасом смотрел на него. Пересилив страх, подошел к двери,
отодвинул засов.

В комнату вошел Лал Чандр, за ним - слуги с факелами. Двое из них по
знаку своего господина вынесли неподвижное тело факира.

- Ты не знаешь наших обычаев, юноша, - сдержанно проговорил Лал Чандр.
- Тебя привела сюда твоя карма. Тебе не должно быть дела до наших забот,
которые тебе непонятны...

У Федора все еще тряслись руки. Зло взглянул он на Лал Чандра, хмуро
сказал:

- А почто меня в плену держите? Наш государь не в войне с Великим
Моголом.

- Я не знаю, кого ты зовешь Великим Моголом, - отвечал Лал Чандр. -
Если ты говоришь о том, кто сидит в Дели и дрожит в своем дворце, то он
уже не велик и его царство помещается под его ступнями... Как только ты
завершишь работу, - продолжал он, - мы щедро наградим тебя и отпустим на
родину. А теперь иди в свою комнату.

Так кончилась эта ночь, похожая на дурной сон, - кончилась неожиданно
благополучно для Федора.

А на следующий день Лал Чандр увез его обратно в храм Кали.

11. ВОДА ПРИБЫВАЕТ. СОГЛЯДАТАИ. ФЕДОР СЛАГАЕТ ВИРШИ. КОЛЕСО
ЗАВЕРТЕЛОСЬ. "В ТЕБЕ НЕТ НАДОБНОСТИ". ФЕДОР ВЗБУНТОВАЛСЯ.
СНОВА ПОЯВЛЯЕТСЯ РАМ ДАС

День вчерашний ушел, а завтрашний

день - я не знаю, достигну ли я его...

Ибн Хазм, "Ожерелье голубки"

Летняя жара стала спадать. Океанские муссоны несли темные дождевые
тучи. В горах, у подножия Гималаев, выпали первые дожди.

Лал Чандр ходил озабоченный, подгонял строителей: нельзя медлить,
вот-вот прибудет вода в речке...

Рытье обводного канала заканчивалось. С утра до вечера непрерывно
тянулись полуголые люди, несли на головах корзинки с землей. Федор не
выдержал: дал Сингху эскиз одноколесной тачки и, когда она была готова,
показал ее Лал Чандру.

- Смотри, один человек с тачкой свезет вшестеро больше, чем в корзинке
на голове.

- Людей надо вшестеро меньше, - ответил Лал Чандр, - но каждому из них
надо сделать такую колесницу. За это придется платить плотникам, а
земленосам я ничего не плачу... Но времени мало - пусть будет по-твоему.

Плотина, шлюзовый затвор и желоб были готовы и ожидали только подъема
воды в речке.

Водяное колесо тоже ожидало воды. От колеса через отверстие в стене
уходили в храм, в помещение, примыкавшее к главному залу, длинные
деревянные валы.

Федор рассчитал, что водяное колесо будет делать около четырех оборотов
в минуту, а оба параллельных вала, получающих от него движение, будут
крутиться в тридцать раз быстрее.

На каждом валу было насажено по десять двухсаженных дисков из дерева,
покрытого гладкой, блестящей коркой какой-то редкой смолы. Длина
окружности каждого диска составляла примерно шесть с третью сажен. При ста
двадцати оборотах в минуту точка на окружности будет пробегать полторы
версты в минуту, девяносто верст в час.

Сколько это будет в секунду? Федор быстро прикидывал острой железной
палочкой на сухом пальмовом листе, связка которых - индийская записная
книжка - всегда висела у него на поясе.

Получилось без малого тринадцать сажен в секунду!

"Не разнесет ли диски?" - подумывал Федор. В то время расчеты на
прочность еще не были известны, и люди пользовались опытными модульными
соотношениями.

Часть дисков машины молний была снабжена с обеих сторон пластинками из
листового золота, по которым скользили щетки из тонкой, золотой канители.

Каждый из остальных, не имеющих пластинок дисков проходил между двумя
кожаными подушками, наполненными веществом, состава которого Федор не
дознался. Рычаги с грузами плотно прижимали подушки к дискам.

В том же помещении, неподалеку от машины, стояло двенадцать огромных
медных бочек.

Все это соединялось сложным переплетением канатов, свитых из медной
проволоки и надежно обернутых промасленной тканью.

В разных местах канаты прерывались медными засовами с рукоятками из
черного дерева. С их помощью можно было перепускать тайную силу куда
угодно.

В главном зале храма, перед статуей Кали, в полу был квадратный
бассейн, наполненный водой, - сюда были скрытно подведены медные канаты,
соединенные с вогнутыми зеркалами.

Федор зарисовал для себя паутину канатов, тщательно пометив, какой
конец куда подходил и прикреплялся.

А вода в речке прибывала с каждым днем. Прегражденная плотиной, она
заполнила скалистое ущелье и с грохотом низвергалась через открытый
водослив.

После памятной ночи за Федором, не таясь, с утра до вечера ходили по
пятам два здоровенных факира. Ночью они укладывались у дверей его комнаты
при храме. Нечего было и думать рассказать Сингху о том бестелесном
брахмане: факиры нагло присаживались рядом на корточки и слушали все, о
чем говорилось.

Бестелесный... Не в дурном ли сне привиделся он? Снова и снова
вспоминал Федор, как проскочил с ножом сквозь оборотня... Куда ни ступи -
всюду нечистая сила в этом проклятом краю. Был Федор не робкого десятка,
сколько баталий прошел - ни разу не дрогнул. Но тут... Да кто не окажет
конфузии перед нечистой силой? Разве что нехристь, запродавшийся
дьяволу...

Вспоминал Федор и другое. Старик в башне... Нож, на глазах у Федора
ставший бесплотным, яко воздух... Федор пытался припомнить: как же это
было? Он крутил машину молний, а старик сунул нож в какие-то закрученные
проволоки... Машина молний была не совсем такая, как у Лал Чандра...
Вспоминал, как сквозь туман, странные слова старика: мол, не может
верховный жрец без меня обходиться... Как понимать? Уж не сам ли старик
сделал того жреца бестелесным?..

И еще вспоминал испуг на лице Бестелесного, когда кинулся на него с
ножом. Отчего же было ему пугаться? Может, недавно стал он неуязвимым, не
привык еще?..

Кругом шла голова у Федора.

Непременно надо поведать сикхам о чуде. Рам Дас - вот кому все
рассказать. Но Лал Чандр услал куда-то своего возницу с поручением...

Эх, зря послушал старика, спрятал тот волшебный нож: надо было тогда
пырнуть ножом Бестелесного, а там будь что будет.

С Бхарати виделся Федор не часто. А при встречах - лишнего слова не
вымолвишь: соглядатаи торчали рядом, ушастые, нахальные, только что в рот
не лезли...

Как-то Бхарати, выйдя вечером к речке, где они иногда встречались,
принесла с собой ситар - индийскую лютню с длинным грифом и навязанными
ладами.

Она спела ему песню - грустную, протяжную. Странно звучал ее тонкий
голос, в самую душу западал.

Федор заинтересовался инструментом. В Хиве, в доме Садреддина, видел он
такой ситар, только там играли на нем смычком, а Бхарати щипала струны
пальцами.

- А ну я попробую, - сказал он.

Провел пальцами по струнам - непривычный лад. Перестроив ситар, как
лютню, он спел девушке несколько русских песен. Она глядела на него
темными, широко раскрытыми глазами, улыбалась. Федор обнял ее за плечи,
притянул к себе, шепнул:

- Любушка ты моя...

Рядом зашуршало, из-за кустов высунулась лохматая голова. Федор резко
встал, плюнул факиру под ноги:

- Тьфу, послухи треклятые! Креста на вас нет, пес вас нюхай!

Ситар он унес к себе в комнату. Долго сидел, скрестив ноги, на подушке,
пощипывал струны, складывал и напевал чувствительные вирши:

Аки Венус ты пригожа

И зело с ней ликом схожа,

Зришь судьбу мою злощастну.

Ах, прегорько мне, нещастну!

Был пленен в Хиве ордою,

Ныне ж паки и тобою.

Ах, судьбина прежестока

Крепко держит у Востока...

Вдруг до слуха его донесся мощный рокочущий гул. Федор прислушался.
Потом отбросил ситар и выскочил из комнаты. Сторожа, спавшие у дверей,
сразу повскакали и побежали следом.

Гул шел от желоба. Федор понял, что водяной затвор поднят и вода
устремилась к колесу.