ухмыляясь.
забывшая, что эти птицы отличаются верностью в любви.
символизируют супружескую верность.
Катерна.
вернулись к своим делам: мистер Эфринель к торговому балансу, миссис
Эфринель к приходно-расходной книге. В поезде ничто не изменилось: лишь
прибавилась еще одна супружеская чета.
площадке, а комическая пара что-то репетирует в своем углу - должно быть,
они готовят обещанный вечерний сюрприз.
пустыня Гоби с вершинами Гумбольдтовых гор с правой стороны, соединяющихся
Тянь-шаньской цепью. Редкие станции представляют собой довольно
неприглядное зрелище: среди нескольких разбросанных лачуг возвышается, как
монумент, домик путевого обходчика. Время от времени на таких полустанках
мы запасаемся водой и топливом. Приближение настоящего Китая, многолюдного
и трудолюбивого, почувствуется только за Хара-Нуром, где мы увидим
настоящие города.
Туркестана, которые мы оставили за Кашгаром. Поезд идет сейчас по
местности, настолько же новой для Пан Шао и доктора Тио Кина, как и для
нас, европейцев.
не больше сорока километров в час, но, несомненно, довел бы ее до
восьмидесяти километров, если бы были приняты во внимание жалобы барона
Вейсшнитцердерфера. По правде говоря, китайские машинисты и кочегары даже
и не пытаются наверстывать время, потерянное между Черченом и Чарклыком.
Озеро это, не столь обширное, как Лобнор, вбирает в себя воды реки Сулэхэ,
берущей начало в Наньшаньских горах [ошибка автора: Хара-Нур - бессточное
озеро]. После утомительного однообразия пустыни взоры наши чарует пышная
зелень, окаймляющая южный берег. Приятное оживление вносят стайки
порхающих птиц.
садилось за песчаными дюнами, а над горизонтом уже расстилались сумерки.
Это походило на мираж, который создавали нагретые за день нижние слои
атмосферы.
принял свой обычный вид. Но то был не обычный ужин, а свадебная трапеза -
своего рода железнодорожная тайная вечеря [в евангельской легенде
последняя вечерняя трапеза Христа со своими учениками-апостолами]. В ней
должны принять участие человек двадцать гостей во главе с великолепным
Фарускиаром. Но, - кто бы мог подумать? - он отклонил по какой-то
непонятной причине приглашение Фулька Эфринеля.
и запомнит его имя! Я пошлю в Париж телеграмму, как бы дорого она ни
стоила: такое известие оправдает любые расходы. Уж на этот раз я не получу
выговора от редакции! Тут не может быть никакой ошибки, вроде той, что
произошла у меня с мандарином Иен Лу. Она остается на моей совести,
несмотря на то, что попался я на удочку в стране лже-Смердиса [Смердис -
сын персидского царя Кира (VI в. до н.э.) - был убит своим братом, который
держал в тайне его смерть, в то время, как жрец Гомата выдавал себя за
убитого Смердиса]. Пусть хоть это послужит мне оправданием!
телеграмму. Славное имя Фарускиара должно прогреметь на всю Европу! К тому
времени испорченный участок пути, а вместе с ним и телеграфная линия будут
полностью восстановлены.
наилучшим образом. Свежая провизия для настоящего пиршества была закуплена
в Чарклыке. Но кухня теперь не русская, а китайская, и руководит
приготовлением блюд китайский повар. К счастью, нам не придется есть
палочками: в поезде Великой Трансазиатской магистрали ножи и вилки
допускаются даже и при китайских кушаньях.
Эфринеля. Остальные гости расселись, как пришлось. Немецкий барон, не
способный дуться и отнекиваться, если маячит лакомый кусок, тоже находится
в числе приглашенных. Другое дело сэр Фрэнсис Травельян - тот даже и
бровью не повел, когда был позван на свадебный пир.
ласточкины гнезда, расчлененные на тонкие нити, рагу из крабов, воробьиные
горлышки, хрустящие свиные ножки под соусом, бараньи мозги, жаренные в
масле трепанги, плавники акулы, клейкие и тягучие; наконец - побеги
молодого бамбука в собственном соку, корни кувшинок в сахаре и много
других невероятных китайских кушаний, запиваемых подогретым в
металлических чайниках шао-сингским вином.
обстановке. Однако молодой супруг, как это ни странно, не уделяет ни
малейшего внимания молодой супруге и... наоборот.
залежалые анекдоты, непонятные большинству прибаутки и допотопные
каламбуры, которые кажутся ему верхом остроумия. И он так заразительно
хохочет, что невозможно не засмеяться вместе с ним. Ему захотелось во что
бы то ни стало узнать несколько китайских слов, и когда Пан Шао говорит
ему, что "чин-чин" значит спасибо, он принимается по всякому поводу
"чинчинить", корча при этом уморительные рожи.
Шао поет "Шанг-Туо-Чинг" или "Песню мечты", из которой я узнаю, что "цветы
персика особенно хорошо пахнут при третьей луне, а цветы гранатового
дерева - при пятой".
же улеглись спать. Никто из нас не слышал, как объявляли названия станций,
предшествующих Сучжоу.
восточные отроги Наньшанских гор, спускается ниже сороковой параллели.
Пустыня постепенно исчезает, видны многочисленные поселки, плотность
населения возрастает. Вместо безнадежно-унылых песчаных пространств
повсюду расстилаются зеленые равнины и нередко даже рисовые поля. С
окрестных гор сюда сбегают быстрые ручьи и полноводные реки. После
тоскливого однообразия Каракумов, после безотрадных гобийских песков мы
можем только порадоваться такой перемене! От самого Каспийского моря
пустыни беспрестанно сменялись пустынями, за исключением небольшого
отрезка пути, проходящего по массивам Памирского плоскогорья. Теперь,
приближаясь к Пекину, поезд Великой Трансазиатской магистрали будет
проезжать живописные долины с едва различимыми на горизонте очертаниями
далеких гор. Мы вступили в Китай, в настоящий Китай с его шелковыми
ширмами и фарфоровыми вазами - на территорию обширной провинции Ганьсу!
репортеру, привыкшему к жизни на колесах, жаловаться на продолжительность
и тяготы путешествия. Скорее пристало роптать Кинко, запертому в своем
ящике, и хорошенькой Зинке Клорк, с тоской и нетерпением ожидающей его в
Пекине, на улице Ша-Хуа.
телеграфную контору. Услужливый Пан Шао охотно соглашается быть моим
посредником. Телеграфист сообщает нам что столбы на линии подняты и депеши
передаются без всякого промедления.
знаменитого разбойника Ки Цзана пассажиры отбили атаку сокровища
китайского императора спасены обеих сторон убитые и раненые атаман убит
отважным монголом Фарускиаром директором Правления Великой Трансазиатской
магистрали его подвиг заслуживает всеобщего восхищения".
новый. В Китае же, как сообщает мне Пан Шао, многие города, например,
Пекин, состоят из двух, трех и даже четырех городов, включенных один в
другой.
всего поразило нас то, что оба они выглядят опустошенными. Повсюду следы
пожарищ, полуразрушенные пагоды и дома, неубранные груды обломков. Эти
печальные следы оставлены не временем, а войной. Сучжоу несколько раз
переходил из рук в руки - то в город врывались мусульмане, то его обратно
отбивали китайцы, и эта варварская борьба каждый раз заканчивалась
разрушением зданий и беспощадным избиением жителей, без различия пола и
возраста.
туристов: как раз до этого места доходит Великая Китайская стена.
на северо-восток, огибая провинции Ганьсу, Шэньси и Чжили севернее Пекина.
Но здесь она представляет собой лишь невысокий земляной вал с несколькими
полуразрушенными башнями. Я пренебрег бы своими репортерскими
обязанностями, если б не взглянул на конечный пункт этого гигантского
сооружения, превосходящего своими масштабами все новейшие фортификационные
Маркелов Олег
Орлов Алекс
Березин Федор
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Корнев Павел