Чтение 38–й страницы книги ~Башня страха~

— Тысяча чертей! Ты не успокоишься, пока твоему мальчонке грозит опасность. Но послушай, ты ведь живешь на улице Чар Я проходил по ней нынче утром. Там дартар — что сельди в бочке. Какому болвану придет в голову предпринять что-либо противозаконное в таких условиях?

— Не болвану — Живым.

— Эй, парень, выкладывай, что у тебя на уме, нечего ходить вокруг да около.

Аарон, не называя имен, рассказал Билли-козлу о последних событиях.

Тот выслушал, задумался.

— Гм… Сдается мне, они обманывают не тебя, а его. Удобный способ связать человеку руки. Но в любом случае не пойму, чего ты-то волнуешься. Это не твоя проблема. Не дури, не уподобляйся чудакам, которые из себя выходят, потому что банда турок разбойничает на другой стороне залива.

Аарон до сих пор не слышал о набеге. Билли пришлось подробно рассказать ему всю историю.

Бел-Сидек вышел из дому, огляделся.

— Ото! Еще немного и людям придется ходить друг другу по головам.

Бойцы Хадрибела начали прокладывать путь сквозь толпу.

— Тише, — одернул их бел-Сидек. — Не стоит привлекать внимание.

Но предостережение его запоздало. Рахеб Сэйхед уже устремила на них свой взгляд василиска.

— Каков будет ответ Кадо? — спросил Хадрибел. Они получили новости о набеге турок одновременно с сообщением, что сейчас безопасно навестить супругу шпиона. Но на самом деле Хадрибела интересовало, благоприятны ли последние события для движения Живых.

— Понятия не имею. Этот сукин сын по-своему еще коварнее Фа'тада. Не удивлюсь, если он сам все и подстроил — чтоб полюбоваться, как все в штаны наложат со страху. С генералом Кадо надо держать ухо востро.

— Как вы намерены в такой толчее вынести тело старика?

— Наберитесь терпения, Хадрибел, наберитесь терпения. Они перешли на другую сторону, свернули в переулок. Даже здесь приходилось проталкиваться сквозь густую толпу, стремившуюся влиться в человеческий поток на улице Чар, Путь занял много времени, и Хадрибел решил еще раз проверить, не изменилось ли что-нибудь в доме предателя.

— По-прежнему тихо, — констатировал он.

— Ладно, идемте, — поморщился бел-Сидек. Предстоящий разговор был ему глубоко неприятен. Но надо все выяснить до конца.

Хадрибел постучал в дверь. Женщина открыла и, не узнавая, уставилась на них. Выражение ее лица было неприветливым, но не испуганным. Похоже, она привыкла видеть странных посетителей у своих дверей.

— Мужа нет дома. Вы найдете его…

— Знаю, — перебил бел-Сидек. — Мы пришли именно к вам. Он шагнул вперед, следом Хадрибел и двое его людей. Женщине пришлось отступить. Она и пикнуть не успела — они уже были в комнате.

— Успокойтесь, расслабьтесь, — заговорил бел-Сидек. — Вам ничего не грозит. Мы просто хотим задать несколько вопросов.

Она затравленно озиралась. Но бежать было некуда — незваные гости перекрыли все пути к отступлению.

— Кто вы? Что вам надо?

Бел-Сидек предвидел эти вопросы и решил ответить честно:

— Мы — члены Союза Живых. И хотим знать, где вы были прошлой ночью.

Женщина ничего не сказала, но задрожала крупной дрожью.

— Прошлой ночью убили одного из Живых. Он занимал в Союзе очень важное место. Он был моим командиром. Это злодеяние совершила женщина. Известно, что вы выходили из дома и были в том районе. Вы могли подозревать, кем на самом деле был тот человек, могли вообразить, что имеете основания…

Глаза ее вылезали из орбит, челюсть отвалилась, голова задергалась. Она хотела говорить, но не могла выдавить ни слова.

— Вы не виновны? Но чем вы это докажете? Куда вы ходили?

— Я… не могу… сказать.

— Почему?

— Потому что вы нехорошие, жестокие, злые… Вы замучаете тех людей только за то, что они мои друзья.

— Я не намерен обсуждать отвлеченные моральные вопросы, не намерен объяснять вам, что у нас есть долг перед городом, что именно он движет Живыми. Мы не сомневаемся в своей правоте Мы уверены, что в конечном счете наше дело правое. Герой Кушмарраха был убит в собственной постели. Мы знаем, что это дело рук женщины. Если вы не виновны — докажите.

Женщина плюнула в их сторону.

— Вы уже достаточно для нас сделали. Разве нет? Вы уже не уберегли одного из членов моей семьи. — Она плюнула снова. — Будьте вы прокляты. Давайте убивайте меня. Мне больше незачем жить — вы все отняли, все!

От источаемой ею ненависти стало трудно дышать. Бел-Сидек теперь тоже трясся, как от озноба.

— Я не собираюсь никого убивать. Полагаю, вы всего лишь ходили на улицу Чар навестить вашу подругу Лейлу. Но товарищам моим недостаточно предположений, им нужны доказательства.

— А если я признаюсь, что я действительно ходила туда?

— Я хочу знать, о чем вы говорили, что или кого видели на улице по пути туда и обратно.

Она опустилась на пол, бессильно прислонилась к стене.

— Видите? Никакой ответ не удовлетворит вас. Вам все мало, вы требуете еще и еще. А мне от этого только лишняя мука. Верните сначала сына, если хотите говорить со мной.

— Я желал бы этого не меньше вашего. Но у меня его нет. Мы не воюем с детьми, они не в ответе за преступления отцов.

С полминуты женщина со злобой и отвращением смотрела на него. Потом плюнула прямо, в лицо бел-Сидеку.

— Вы хотите, чтоб я доверяла вам, а сами откровенно, неприкрыто лжете! И это после того, как накануне ночью вытащили мужа из дома, пообещав показать ему Зуки?

Бел-Сидек отступил на шаг.

— Не обращайте на нее внимания, — бросил он и отвел Хадрибела в сторону. — Повторите мне еще раз, куда вы водили предателя.

Хадрибел рассказал все сначала.

— Он видел мальчика?

— Она считает, что видел.

— Генерал говорил — мы лишь сделаем вид, что он у нас. Похоже, я начинаю кое-что понимать. Старик был способен на весьма дурные поступки. Возможно, зараза охватила часть движения. Я хочу знать подробности.

Хадрибел нахмурился. Он боготворил Генерала и отказывался допустить, что старик не во всем и не всегда был одинаково безупречен.

— Я постараюсь разузнать, что смогу.

Бел-Сидек вернулся к женщине и продолжил допрос.

Но эта упрямица наотрез отказалась говорить с ним.

Эйзел явился по вызову в Дом Правительства с большой неохотой.

Механизм этих вызовов был налажен много лет назад, но геродиане ни разу не пользовались им. Именно поэтому Эйзел чувствовал себя весьма неуверенно. Не успел он переступить порог Дома Правительства, ему сразу же захотелось уйти.

Особенно встревожили его новости о набеге турков. Это могло поколебать и без того неустойчивое равновесие.

Привратник, не теряя ни минуты, провел Эйзела к полковнику Бруде, а тот прямиком к генералу Кадо.

— Спасибо, что пришел, — поблагодарил Кадо. — Слышал о бесчинствах турок в Агадаре?

— Только об этом и говорят.

— Дурные вести быстро разносятся. Как реагирует население?

— У всех поджилки трясутся — точно турки вот-вот прискачут и разграбят город.

Кадо криво усмехнулся.

— Я как раз собираюсь на совещание. Мы должны решить, как поступить с ними. Я хочу, чтоб ты сопровождал меня, на случай если понадобится засвидетельствовать реакцию кушмаррахан.

— Мне это не по душе. Я разведчик, а не…

— Ты снова переоденешься телохранителем. Никто из участников совещания не представляет для тебя опасности. Там будем мы с Брудой, старшие офицеры легиона, градоначальник, Фа'тад и его командиры. Ты — мой единственный пробный камень, без тебя я не чувствую, не понимаю кушмаррахан.

— Полная чушь. Мне придется чертову уйму времени торчать на вашем совещании. А потом кто-нибудь из этих ребят — к примеру, толстобрюхий полудурок Сулло, приметит меня на улице и поднимет трезвон на весь мир: «Ага, вот идет парень, который крутился вокруг Кадо и прикидывался телохранителем».

— Конечно, есть доля риска Но сделай уж мне такое одолжение, Розан. Нелегкая предстоит задачка — вертеться между Фа'тадом, Сулло и Живыми. Кстати, ты слышал, что случилось с Сулло?

— Вроде бы нет.

— Вчера он отправил двадцать мортиан освободить поместье вдовы Ханно-бел-Карбы. Сегодня Живые прислали Сулло сундук с их головами.

— В самом деле? Со стороны градоначальника это была отчаянная глупость.

— Я предупреждал Сулло. Он и слушать не стал. Приглядись к нему повнимательнее. Возможно, вскоре у меня к тебе будет в этой связи особая просьба. Он, похоже, начинает испытывать некоторое смущение. Эйзел хмыкнул.

— Понаблюдай также за Фа'тадом. Я с трудом понимаю его. У тебя возникли какие-нибудь соображения — что он делает в лабиринте Шу?

Эйзел пожал плечами.