что я тебе говорю? Я говорю тебе, что не хочу поправиться. Я говорю, что
хочу уйти из этого мира в мир света.
тебе присоединюсь.
напоминал бы тебе об этом время от времени. Это каждому необходимо. А иначе
мы снова сползаем в грязь, понимаешь?
мог найти ни имени, ни выражения. Вот перед ним лежит Тэйлор и изливает свое
сердце насчет любви, снов и того, что будет, когда он умрет, а чем он,
Миляга, может ему помочь? В лучшем случае он сможет предложить ему только
свое смятение и забывчивость. Миляга поймал себя на мысли о том, кто же из
них страдает более тяжкой болезнью? Тэйлор, который обессилел, но сохранил
способность изливать то, что у него на сердце? Или он сам, молчащий, как
бревно? Решив во что бы то ни стало не покидать Тэйлора до тех пор, пока
хотя бы отчасти не сумеет поделиться тем, что с ним произошло, Миляга стал
подыскивать слова для объяснения.
который сможет помочь мне... вспомнить самого себя.
Тэй, я видел такое... такое, во что я просто не хотел верить, пока
обстоятельства не заставили. Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
расширились. - Это и есть он?
человек, Тэй.
раньше, даже наедине с самим собой. Но любое другое оказалось бы ложью, а
лжи здесь не было места. - Я говорю тебе, что чуть с ума не сошел. Но если
бы ты видел, как оно менялось... это было что-то абсолютно неземное.
прежде чем отправиться на его поиски. Я попытался забыть о том, что когда-то
видел его. Я боялся того, что он возбуждал во мне. А когда это мне не
удалось, я попытался изгнать его из моей головы на холст. Но и это не
помогло. Да и не могло помочь. К тому моменту он уже сделался частью меня. А
когда я наконец отправился на его поиски... было уже слишком поздно.
складки боли, с каждой секундой становившиеся все глубже и глубже.
свету, но я не знаю, где.
неожиданно стал задыхаться. - Знаешь, ты все-таки позови Клема.
тайна, ты должен разгадать ее для нас обоих.
удариться в поспешное отступление, и Миляга знал, что у него еще есть
возможность промолчать, уйти от этого древнего римлянина, оставив без ответа
его призыв. Но знал он и то, что, если он ответит, он будет связан.
Тэйлора. - Мы оба во всем разберемся. Клянусь.
Миляга открыл дверь и вышел на площадку. Клем ждал его.
отверженным, Миляга пошел вниз по лестнице. Юдит сидела за кухонным столом,
вертя в руках какой-то кусок камня.
воздуха. Пожалуй, я пройдусь здесь, неподалеку.
удушающего жара, царившего в комнате больного. Он почти не знал окрестностей
и решил не отходить Далеко от дома, но смятенное состояние духа помешало
осуществлению этого намерения, и он бесцельно побрел вдаль, путаясь в
лабиринте улиц и в своих собственных мыслях. И лишь когда ветер пробрал его
до костей, он стал подумывать о возвращении. В таком месте трудно
рассчитывать на то, что сможешь разгадать тайну. С началом нового года все
на свете вступают в новый круг конфликтов и честолюбивых замыслов,
расписывая свое будущее, словно интригу в банальном фарсе. Лучше уж он будет
держаться подальше от всего этого.
попросила его купить по дороге молока и сигарет. Тогда он повернул назад и
отправился на поиски, занявшие у него гораздо больше времени, чем он
предполагал. Когда он наконец завернул за угол с покупками в руках, радом с
домом стояла машина скорой помощи. Парадная дверь была распахнута. Юдит
стояла на пороге и созерцала моросящий дождик. Лицо ее было заплакано.
низко упал в ее глазах. Каменным голосом он сказал:
ее рука прикоснулась к его руке, между ними пробежал разряд горя. Вопреки
его намерению, слезы брызнули у него из глаз, и они упали друг другу в
объятия. Оба они не сдерживали своих рыданий, словно враги, объединенные
общей утратой, или любовники перед разлукой. Или словно души, которые никак
не могут вспомнить, враги они или любовники, и плачут, не в состоянии в этом
разобраться.
Глава 16
1
библиотеке Tabula Rasa, Блоксхэм несколько раз собирался выполнить
добровольно возложенную на себя обязанность и спуститься во внутренние
помещения Башни, чтобы проверить, не была ли нарушена неприкосновенность
собрания. Однако дважды он откладывал это дело, внушая себе, что у него есть
дела и поважнее, как, например, организация Великой Чистки. Он бы и в третий
раз отложил осмотр, если бы вопрос снова не всплыл, на этот раз в форме
нарочито небрежной реплики в сторону, изреченной Шарлоттой Фивер, которая и
на том, первом собрании говорила о сохранности книг, а теперь предложила
сопровождать Блоксхэма в его экспедиции. Женщины озадачивали Блоксхэма и
ставили его в тупик. Влечение, которое они в нем вызывали, всегда
соседствовало с чувством неудобства, которое он испытывал в их обществе, но
в последнее время он ощутил, как сексуальное влечение, едва ли ранее ему
известное, растет в нем со всевозрастающей требовательностью. Но даже в
своих собственных уединенных молитвах не осмеливался он признаться себе в
причине этого. Его возбуждала Чистка. Именно она бередила его кровь и
мужские качества, и он ни на секунду не усомнился в том, что Шарлотта
ответила на его жар, хотя и постаралась сделать это как можно более
сдержанно и скрытно. Он с готовностью принял ее предложение, и по ее
предложению они договорились встретиться в Башне в последний вечер старого
года. Он принес с собой бутылку шампанского.
руинам, оставшимся от старого дома Роксборо, подвал которого был сохранен и
скрыт под ничем не примечательными стенами Башни.
подземный мир. Он оказался еще более примитивным, чем им помнилось. Наспех
было проведено электричество - с проводов свисали лишенные абажуров
лампочки, - но в остальном место осталось таким же, как и в первые годы
существования Общества. Подвалы были сооружены для того, чтобы в срочном
порядке спрятать там собрание Общества, а стало быть, на века. От нижней
лестничной площадки разбегался веер одинаковых коридоров, по обе стороны
которых стояли книжные полки, поднимавшиеся вдоль кирпичных стен до
полукруглых потолков. В местах пересечения коридоров было много сводчатых
перекрытий, но других украшений не попадалось.
руки, пока он открывал бутылку. Пробка подалась с декоративным вздохом, звук
Бажанов Олег
Буджолд Лоис
Маккефри Энн
Маккарти Кормак
Беляев Александр
Флинт Эрик