мере в пределах одного мира. Но даже и здесь, в другом мире, они хоть
чуточку помогают ориентироваться. Например, сейчас на них одна минута
двенадцатого; значит, уже шесть минут я вот так стою возле камеры...
Ночевать я, что ли, собрался в техническом отсеке?
я прибыл на реактивном самолете куда-то далеко - ну, скажем, в Сибирь. В
таких случаях ощущение времени ведь тоже путается: летел ты вроде и
недолго, а попал в другой мир, и часы здесь показывают другое время, куда
более позднее, чем твои, - ты за три-четыре часа полета прожил, выходит,
целый день, тут люди с работы уже идут. Словно кто-то ножницами,
аккуратненько так взял да вырезал из твоей жизни несколько часов. Хотя ты
и понимаешь, что все в порядке, а просто здесь другой часовой пояс.
огляделся. Это - прошлое? Может быть, даже измененный мир? Поди догадайся!
Все знакомо до мелочей, все привычно. Столы, табуреты, диван... вот и
белоснежный красавчик пульт светит зеленым кошачьим глазом индикатора
готовности, и стеклянная стена хронокамеры привычно тускло мерцает среди
электромагнитов. Если б не торчала громадная подставка в центре камеры,
можно было бы подумать, что весь этот переход мне просто приснился.
уже прожил однажды это время, уже видел то, что здесь только еще будет
через час, завтра, послезавтра? Да нет, что это я? Того, что будет
_здесь_, в этом мире, я, конечно, еще не прожил. Этот мир только
возникает, новая мировая линия только-только начинает ответвляться от
прежней, я стою у ее истоков, и от моих действий теперь зависит, насколько
сильно она отклонится... Ах, чтоб тебе! Выходит, я в ответе за то, как
сложится эта история? Я лично? Ничего себе...
никак не практическое. В ближайшие часы мне, наверное, предстоит увидеть
примерно то же, что было в _том_ двадцатом мая, наблюдать тех же людей, те
же события...
налицо явное неблагополучие. Который здесь час? Только что пролетел
самолетик аэроклуба. Занятия секции парашютизма начинаются в семь...
Допустим, что сейчас половина восьмого... ну, четверть восьмого! Тогда где
же Аркадий? Опять куда-то ушел? Куда, интересно? Что это ему на месте не
сидится, да еще в такой вечер? И того, второго, тоже не видать, и вообще
все тихо-мирно, будто никакой трагедии даже не намечается... Странно.
Очень странно. Допустим, они вот-вот вернутся или Аркадий один придет. Но
время-то уж очень позднее! Ведь эксперты сказали, что снотворное было
принято часов в шесть, если не раньше.
зашвырнуть и подальше, и поближе, не посчитавшись с моей программой, - я
ведь даже контрольную проверку не провел...
во времени и как буду спасать Аркадия. А если б я вышел из камеры и сразу
увидел, что Аркадий лежит на диване уже полумертвый? Что я стал бы тогда
делать?
"скорую помощь", это элементарно. А может, и сейчас стоит вызвать,
заблаговременно, покуда кандидат в самоубийцы где-то разгуливает? Да нет,
чепуха это, как он может разгуливать, приняв снотворное, он же максимум
через полчаса после приема уснет. И по идее, именно здесь, на диване.
Значит, либо он таблеток еще не принял, либо это вообще не тот день... Что
же делать? До чего дурацкое положение! Рвался я в прошлое, спешил изо всех
сил, мучился, голову ломал - и все для того, чтобы бессмысленно стоять на
пороге технического отсека и заниматься пустопорожними рассуждениями?
Как-то мне путешествие во времени иначе рисовалось... содержательнее, что
ли...
лабораторию. Ну вот, и ничего особенного, вот и прибыли в прошлое и сейчас
займемся делом... В институте, наверное, пусто, а если кто и остался, то
намертво засел у себя в лаборатории. А кто остался-то? Если это двадцатое
мая, то Ленечка Чернышев определенно существует неподалеку. Не могла же
действительность уже так сильно измениться, чтобы Ленечка не сидел по
вечерам в своей дорогой лаборатории! Ну, это потом; сначала для порядка
обследуем нашу лабораторию.
же старательно и преданно следил за мной зеленым глазом индикатора
готовности. Молодец пульт, ждет, старается, хоть и не понимает, что к
чему... Ничего, друг, не сердись, я и сам не очень-то понимаю. Хронокамера
стоит важная и надутая, с сознанием исполненного долга. И правильно:
потрудилась ты сегодня, голубушка! Шутка сказать - почти девяносто
килограммов живого веса перебросить, без всякой тренировки, прямо после
наших жалких брусочков!.. Обследуем подоконник... Чисто, пусто - ни
соринки, ни бумажки. Перейдем к столам... Мой стол чистый, все убрано.
Неужели это я такую аккуратность проявил?.. Стол Аркадия... Ого! В
пепельнице окурки! Сейчас мы, до методу Шерлока Холмса, приглядимся к
ним...
чуть тлеют - их небрежно ткнули в пепельницу и не до конца загасили.
Значит, курили двое... значит, я вроде правильно попал.
В начале шестого кто-то ждал Аркадия в лаборатории, встретился с ним...
они о чем-то говорили... Сейчас примерно восемь - а может, семь? - и они
куда-то вышли... Значит, Аркадий должен вот-вот вернуться. Постой, а как
же я? Ничего не понимаю! Неужели я проторчу здесь до одиннадцати - до
одиннадцати по здешнему времени, - а потом преспокойно уйду и брошу
умирающего Аркадия?
почему. А понять мне надо позарез, иначе я черт те что могу натворить. И
даже не узнаю, к чему это приведет.
бумаги, который лежал с краю.
рассыпалось, развалилось...
красном переплете. А рядом с ней - маленькие, узенькие оранжево-голубые
пачечки...
рядом с записной книжкой. Аркадий куда-то вышел и на всякий случай прикрыл
их бумагой. И запер дверь... Или нет? Я подошел к двери, потрогал - нет,
не заперта! Как же это? Может, я все-таки попал в другой день? Снотворное
Аркадий мог достать заранее... даже наверняка достал заранее, а не в тот
же самый день. Но и открытая дверь ничего не доказывает. Известно, что
дверь была заперта сразу после пяти и оставалась запертой минут двадцать.
И еще известно, что Аркадий в это время куда-то уходил из лаборатории. А
выходил ли он позже и запирал ли при этом дверь, никто не знает. Вот
только время уж очень позднее, - по идее, Аркадий должен был давно уже
проглотить эту дрянь, а не разгуливать где-то...
Подумать только! Я до сих пор никак не мог поверить, что Аркадий покончил
самоубийством. Я даже целую теорию сочинил, - из ничего состряпал
демонического эксплуатационника и яд в роскошном импортном напитке. И все
впустую. Аркадий, значит, вернулся в лабораторию и аккуратненько слопал
всю эту пакость? И преспокойно лег на диван и стал дожидаться, когда
настанет сон... сон, который незаметно для него перейдет в смерть?!
Немыслимо! Почему, зачем? Стой! А записная книжка-то! Записка Аркадия!
Расчеты, расчеты... чей-то телефон сбоку записан... а под конец - пять
чистых листков. И все, и ничего кроме! Значит, Аркадий вот-вот явится сюда
и напишет записку, а потом примется за таблетки? Потом уснет, и тогда
кто-то придет и вырвет листки из записной книжки? Кто? И зачем?
травиться! Я вам покажу, как письма воровать! Вы у меня побегаете! - Я
сгреб пачечки, завернул в листок бумаги и, злорадно ухмыляясь, засунул
поглубже во внутренний карман куртки. - Ну, Аркашенька, поищи теперь
таблеточки! А если тебе уж так не терпится помереть, придумай что-нибудь
другое!"
Но потом рассудил, что ничего Аркадий не станет делать, пока не выяснит,
куда девались таблетки. И самоубийство не состоится - по крайней мере,
сегодня. Дело сделано, и не двинуть ли мне поскорей обратно? Нет, нельзя.
Ничего я еще не выяснил, да и самоубийство может состояться не сегодня,
так завтра. Нельзя мне в хронокамеру... а жалко!
вдруг похолодел, прямо обледенел весь, от кончиков пальцев до корней
волос!
Постой... где включен? В будущем, из которого я прибыл. Так-так... В
будущем, на три дня вперед стоит этот же самый пульт. Я его сам включил на
автоматический возврат хронокамеры. А он взял да отключился. Как же это?!
Он же не мог отключиться сам, по собственному почину! Никак он не способен
на такое самоуправство!
Я ведь забрал таблетки и этим, вероятно, отклонил линию, и мои действия -
сегодняшние, здешние - уже начали, пожалуй, влиять на дальнейший ход