об этом эсэсовце. Он вел себя как любознательный дурак. Ползал возле
потрясающих вещей и не догадывался даже, что за ними стоит. Дальше
"фиолетовой чумы" его мышление не могло проникнуть.
вообразить.
организма можно, во-первых, путем гибридизации, а во-вторых, облучая
половые клетки. Теперь мы видим, что есть третий путь.
ему подобных, которые видят в нем только средство массового уничтожения, -
это страшно. Но представь себе на минуту такую картину. Наши селекционеры
уже давно работают над проблемой продвижения теплолюбивых культур на
север. Результаты пока малообещающие. Апельсины в вологодских садах еще не
растут. Но вот в яблоневый сад в день сбора урожая приезжает человек. В
руках у него... Впрочем, стоп! Я не знаю, что у него в руках. Да это,
собственно, и неважно. Мы рассуждаем пока отвлеченно. Словом, что-то у
него в руках есть. И с помощью этого "что-то" человек превращает яблоки в
апельсины. Или в лимоны. Или, если хочешь, в картошку.
болотной осоки сахарный тростник. Мы навсегда забудем о таких словах, как
"неурожай" и "бескормица". Мы в любых масштабах сможем регулировать
производство мяса, яиц, шерсти. Да что говорить! Открываются такие
колоссальные возможности, что сейчас еще и представить себе нельзя всех
последствий. Я привел тебе жалкие примеры. Воображение пока не в силах
подсказать мне большего. Я просто подумал о первых шагах. Это как в
сказке...
раньше термоядерного реактора. Фиолетовые обезьяны вынырнули из сельвы
тоже в качестве сеятелей смерти. Но они же явились предвестниками, они
вынесли на своих плечах и жизнь. Тут все зависит от точки зрения. Бомба и
реактор - это два полюса. Компасная стрелка науки бесстрастно указывает на
оба. Долг ученого - сделать выбор. И он делает его в зависимости от своего
мировоззрения. Кроме того, уничтожать легче, чем созидать. Этим,
по-видимому, и объясняется, что развитие средств истребления всегда
опережает развитие средств защиты.
или "эффект Хенгенау", называй как угодно, далека от нас, как небо от
земли.
кто-то идет тем же путем, что и мы. Тогда я еще не улавливал связи. Было
накоплено слишком мало фактов, чтобы рассуждать о них.
понял, что ему мешало. Наследственная память. Он нашел способ внедряться в
живую клетку, ломать по своему произволу генетический код и направлять
развитие этой клетки в нужное ему русло. Говоря проще, он воплотил в жизнь
сказку об оборотнях, но при этом столкнулся с непонятным ему
сопротивлением клеток. Сплошь и рядом организмы ему не подчинялись.
Почему, спрашивается? Да потому, что он не учитывал наследственной памяти
или не мог ее подавить. Он вторгся в глубинные процессы строительства
белка. Но дальше не пошел. Дальнейшее он предоставил самой природе,
надеясь на законы эволюции. Он полагал, что овладел этими законами или, на
худой конец, правильно их понимал. И в этом его ошибка. Или глубокое
заблуждение. Не знаю. Он считал, что стоит сломать некий механизм, как
организм сразу соскочит вниз по лестнице эволюции. А лестницы-то и не
оказалось. Перед ним разверзлась пропасть. Из нее полезли фиолетовые
существа. Он понял, что реакция неуправляема. Вот место, где он пишет про
это.
реакцией. Противоречия тут нет. Фокус в том, что мы еще крайне мало знаем
об эволюции жизни. Мы прослеживаем действие ее закономерностей на
исторически незначительном отрезке времени. Наука пока еще не в состоянии
ответить на ряд вопросов, возникающих при исследовании событий,
происшедших на Земле. Почему, например, век бронтозавров кончился так
внезапно? Наивно теперь объяснять это изменениями климата на планете.
Можно считать доказанным, что гигантские земноводные вымерли именно
внезапно. Сейчас найдены громадные кладбища, где, как говорится, смешалось
все: и кони и люди. Вероятнее всего предположить, что произошла некая
катастрофа, положившая конец существованию рептилий. В то же время до сей
поры живет и процветает лохнесское чудовище, которое является ни больше ни
меньше как самым рядовым ихтиозавром. Представим себе, что когда-то ему
чудом удалось избежать судьбы своих сородичей. Что же, оно так с тех пор и
живет в озере на севере Шотландии? Живет и здравствует миллионы лет в
единственном экземпляре? Это нонсенс! Значит, оно не одно, значит, оно
размножается? Тогда почему озеро Лох-Несс не кишит этими чудовищами? Опять
загадка.
продемонстрировать этим примером, как мало мы знаем о законах эволюции. А
сколько подобных примеров? Происхождение рас? Темное пятно. Гигантопитеки?
Большущий знак вопроса. Сам человек?..
говорили часто, много спорили. В институте взгляды Лагутина не
пользовались популярностью. Правда, в последние дни, особенно после
происшествия с памятроном, их лаборатория оказалась в центре внимания. От
фактов нельзя было просто отмахнуться. Одно дело - точка зрения на
эволюцию и наследственную память. И совсем другое - создаваемое памятроном
поле, в котором Маша встретилась сама с собой во множественном числе.
Понять это было невозможно. Так, по крайней мере, казалось Маше. А Лагутин
пытался. И не только понять, но и объяснить.
записной книжки Хенгенау. - Сам человек должен ответить нам на все эти
вопросы. Другого выхода я не вижу.
Пылкие и приверженные прививали себе чуму и хватали голыми руками куски
урана. Потому что они хотели знать. Я тоже хочу знать. Это можно устроить
просто. Надо установить в лаборатории киноаппарат. Понимаешь?
только выбивает из нашей памяти определенные образы, но и проецирует их во
времени и пространстве.
можно утверждать одно - поле памятрона в определенных условиях способно
разбудить нашу память. А ведь отсюда недалеко и до наследственной. Если,
конечно, мы на верной дороге. Вот тогда нам и понадобится киноаппарат.
Тужилина, то едва ли он согласится.
избирательно. А я уже испытала однажды...
крайнем случае выключим прибор.
какой-нибудь волосатый предок? Он беседовать об эволюции вряд ли станет.
Дубиной по голове - и конец эксперименту.
шуточки.
красное дерево, на полках которой в разных позах располагались амурчики,
ангелочки и херувимчики. Здесь были ангелочки, запряженные в позолоченные
саночки, херувимчики, оседлавшие хрустальные яйца, и амурчики на каких-то
немыслимых подставках. В комнате пахло ванилью и почему-то пыльными
мешками.
со щечками-яблочками. Эти щечки притушили улыбку Клеопатры. А на шее
Нефертити выросла бородавка. Комплекс беклемишевского божества стушевался
под неодолимым влиянием времени. Да и само божество давно забыло о своей
бывшей божественной сущности. Украшение губернских балов поблекло и
полиняло.
поморщился, когда скрипнули пружины. Мелькнула мысль, что это эфемерное
сооружение рухнет от первого прикосновения. Такие кресла он видел только в
музеях. Но там они стояли за барьерами из веревок и предназначались для
обозрения, а отнюдь не для сидения. Здесь кресло исполняло свою прямую
роль.
направить светскую болтовню Нины Михайловны о погоде, которая уже не та, о
людях, которые уже не такие, о Москве, которая стала очень шумной, в
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Березин Федор
Посняков Андрей