Чтение 38–й страницы книги ~Правила игры~

вы - тоже. Я знаю.
/зачеркнуто/ взял с него обещание молчать об этом, а Веллане сказал, что
все в порядке".
Рига на самом деле оказался прав. Но об этом узнали год спустя, когда
один из слуг умер от укуса бешеной собаки. Рига говорил об этом за четыре
месяца до кончины слуги, и говорил слишком многим, чтобы сей случай можно
было замять или обойти вниманием. Тем не менее мальчика на время оставили
в покое, хотя и начали присматриваться к нему (а особенно -
прислушиваться).
И хотя родители, догадавшиеся, в чем дело, многократно пытались
воспрепятствовать тому, чтобы он пророчествовал, у них ничего не
получалось.
Слух о сверхъестественных способностях Риги докатился до Гаттина Второго.
Тот пригласил пятилетнего мальчика к себе и велел рассказать, как умрет
его правитель. Рига заплакал и сказал, что точно не знает. Правитель велел
высечь упрямца, а потом снова призвал его к себе, но результат был точно
таким же.
/Примечание. Это единственный известный нам случай, когда Рига не знал,
как умрет тот или иной человек. Вернее, он сказал, что не знает. Было ли
так на самом деле и что стало причиной этого, нам неизвестно./
Постепенно, к двенадцати годам, мальчик окончательно теряет всех друзей и
знакомых, так как те сторонятся его, напуганные необычной способностью.
Впрочем, если быть точными, настоящих друзей у него никогда не было. Он
попросту не успел ни с кем подружиться; напуганные родители запрещали
своим детям играть и разговаривать с Ригой. Они считали, что тот своим
взглядом не видит, а обрекает на ту или иную смерть. Мальчику не было
места при дворе, и он это знал.
Осенью в Гардгэн пришел один из сууров, бродячих мудрецов. Он гостил
недолго. Когда суур ушел, Рига ушел вместе с ним.
Родители не слишком горевали о сыне, который к тому времени причинил им
много беспокойства. Разумеется, они порывались его искать, но довольно
вяло, скорее для вида. Сам Рига им был за это благодарен.
Он странствовал с сууром довольно долго - и вернулся в Гардгэн уже в
возрасте тридцати семи лет.
К тому времени в стране произошел переворот. Гаттин Второй был разорван
собственными псами, один из заговорщиков успел к тому же метнуть дротик,
попавший прямо в горло правителя.
/Примечание. Возможно, именно поэтому Рига не был уверен, как именно
умрет Гаттин./
Шута Блюра, оказавшегося во время убийства рядом с правителем,
пристрелили из лука, а его жена, узнав о случившемся, взрезала себе вены.
Врачеватель же, когда восставшие вошли к нему в покои, швырнул в огонь
порошок: взрыв разворотил стену и, разумеется, не только покалечил
вошедших, но и убил лекаря.
/Примечание. В общем-то, непонятно, почему врачеватель совершил
самоубийство. Он вполне мог жить при новом правителе. Некоторые
исследователи полагают, что своим предсказанием Рига вынудил лекаря
совершить это. Разумеется, окончательно ответить на этот вопрос мы не в
состоянии./
В результате переворота власть в стране перешла в руки самозваного
правителя - Зшириза. Прожил он недолго.
Проклятый явился в Гардгэн, будучи уже довольно известным. Слава (дурная,
заметим, слава) бежала впереди него, и каждый в стране был абсолютно
уверен, что, встретившись с Ригой Проклятым, узнает о том, как умрет.
Оказавшись в столице, предсказатель направился прямиком во дворец.
Ниже мы приводим отрывок из "Летописи Ашэдгуна новых времен", писанной
Ганелем.
"Месяц Нуз-Ал, день третий.
/пропущено авторами/
Впустили Проклятого. Я видел Ригу еще мальчиком, и он всегда был
замкнутым, болезненным, с этим своим подрагивающим веком. И теперь я узнал
его только по веку - оно дергалось, как прежде; напоминая мне горло
лягушки. Вокруг Проклятого распространялась явственно ощутимая атмосфера
угрюмой торжественности. Вельможи замирали и опускали глаза, стоило им
только встретиться с ним взглядом. Рига мало обращал на это внимание -
привык, наверное. Он не смотрел по сторонам, шел к трону.
- Зачем ты явился? - сказал ему Зшириз.
- Ты знаешь, - ответил Проклятый. Веко его задергалось сильнее.
Одет был Рига в обычный дорожный халат, недорогой, но удобный, с широкими
карманами - в эти карманы он и опустил свои руки. Телохранители
напряглись, но Зшириз остановил их взмахом руки:
- Он убивает словом - не действием. Говори. И знай, я не поддамся.
- Я знаю, - сказал Проклятый. - Ты умрешь от кинжала.
- Все? - насмешливо спросил Зшириз.
- Нет, - покачал головой Рига.- Он шагнул вперед и резким движением
поправил прядь волос.- Вот теперь все.
Я только тогда понял, что произошло. Правитель сполз вниз, к ступенькам
своего трона, он пытался выдернуть скрюченными пальцами кинжал из горла -
но уже не мог.
Телохранители накинулись на Ригу, заломили ему руки, а тот, не обращая на
них никакого внимания, плюнул в лицо умирающего.
- Ты убил Гаттина - но я мстил за мать и отца.
Это все, что он сказал".
По свидетельству Ганеля, в течение нескольких следующих часов произошел
очередной дворцовый переворот. Кропрэг, сын Гаттина Второго, сумевший
бежать и скрывавшийся вдалеке от родины, воссел на троне благодаря
вооруженной поддержке своих сторонников.
Но эта часть истории Риги Проклятого мало затрагивает предмет нашей
книги. Значительно более интересна та роль, которую сыграл в случившемся
безымянный суур, о котором упоминает Ганель.
"Месяц Нуз-Ал, день пятый.
/пропущено авторами/
Рига не принимал участия в происходящем. Он заболел, и в этом было мало
удивительного. Как я уже писал, он всегда был болезненным мальчиком.
За событиями, имевшими, несомненно, историческое значение, на болезнь
Риги никто не обратил внимания. Его положили в людской и забыли о нем.
Никто не хотел возиться с Проклятым.
Это случилось два дня назад. Сегодня во дворец явился суур. Я узнал его -
именно с ним когда-то ушел странствовать Рига. Суур спросил о Проклятом,
его отвели к больному.
/пропущено авторами/
Месяц Нуз-Ал, день седьмой.
/пропущено авторами/
Умер Проклятый. Суур был при нем все это время. Тело по приказу мудреца
сожгли на погребальном костре. Такой чести удостоивают только вельможных
господ, но суур настоял, а Кропрэг был не против. Пепел суур унес с собой".
Так закончилась жизнь Риги Проклятого.
Следующее известие о носителе феномена...

Я оторвался от книги и покрутил колесико настройки. Лампа стала светить
чуть ярче; я продолжал чтение, пролистав несколько следующих страниц.

Как уже сказано в предыдущих разделах, способности Пресветлых условно
можно разделить на полезные и вредные; прежде всего - полезные либо
вредные для их носителя. И если те, кто оказывался обладателем последних,
во многом повторяли судьбу Риги Проклятого, остальные проживали свою жизнь
более-менее спокойно. Но все равно, так или иначе, сталкивались с суурами.
Бродячие мудрецы, несомненно, сыграли свою роль в истории феномена
Пресветлых, а сыграв ее, ушли со сцены (см. Приложение 5).
Что же касается...

Нет, света лампы явно уже не хватало на то, чтобы читать нормально. Или
это все оттого, что вокруг темно?
Я потер глаза и понял, что устал. Денек выдался очень насыщенным, совсем
даже не похожим на прочие выходные дни. Читать дальше было бессмысленно -
все равно я не пойму ни слова, а прочтение одной и той же фразы десять раз
подряд мало что даст, кроме ощущения собственной непроходимой тупости.
Нет, не спорю, полезное ощущение - но полезное лишь иногда и в малых
порциях.
Место, на котором я остановился, пришлось заложить тоненькой матерчатой
закладкой. Я отодвинул книгу и задумался. Не хотелось оставлять "Феномен"
здесь, потому что, судя по всему, вернусь я сюда не скоро. Ну что же, не
будет большого греха, если возьму книгу с собой в комнату. Буду
проглядывать вечерами, перед сном.
Я так и поступил.
Запер библиотеку, занес книгу к себе и спустился в Большой зал. К моему
удивлению, в такое позднее время там все еще сидели люди. А именно: Данкэн
и чета Валхирров. Я пристроился рядом, пожелал коллегам приятного аппетита
и приступил к ужину.
Но с такой любопытной компанией особенно много не наужинаешь. Господин
Валхирр, порядком осунувшийся за последние "надцать" часов, даже, кажется,
похудевший, смотрел прямо перед собой и ел мало. Лицо его не переставало
отражать эмоции жены, а иногда - Данкэна или мои собственные. Кажется,
господин Валхирр уже догадался о том, что с ним происходит нечто ужасное и
крайне неприятное, но никак не мог от этого избавиться. Данкэн же, по
своему обыкновению, уничтожал блюда одно за одним и проявлял ко всему
окружающему полное безразличие. Несомненно, безразличие показное.
Короче говоря, все понимали неестественность ситуации, но сохраняли
хорошую мину при плохой игре.
А что же госпожа Валхирр?