Чтение 38–й страницы книги ~Испытание Адом~

Они погибли не одни. Прекратили существование линейные крейсеры "Боярин" и "Кассандра"; тяжелые крейсеры "Морриган", "Яма" и "Экскалибур" взорвались почти столь же впечатляюще, как "Субудай"; все уцелевшие корабли получили тяжкие повреждения. Линейные крейсеры "Мордред", "Паппенхайм", "Тамерлан", "Роксана" и "Гепард" пережили первый залп, но, как и крейсер "Палаш", были искалечены до полусмерти; "Дюрандаль", второй и последний тяжелый крейсер основной группы, вышел из боевого порядка с развороченным на четверть корпуса носом. На борту воцарился хаос. Отстреливались спасательные модули, люди прорывались сквозь заклиненные люки в разгерметизированные отсеки, чтобы вызволить попавших в западню раненых, связь нарушилась, корабли теряли управляемость. Один из гразеров "Хуанди" прямым попаданием поразил флагманский мостик "Тамерлана".

Смерть унесла граждан контр-адмирала Йермена и генерала Чернока мгновенно: ни тот ни другой даже не успели понять, что их оперативная группа подверглась нападению. Командование перешло к гражданину капитану Ислеру на "Мордреде", но офицер БГБ понятия не имел, что делать в подобной ситуации. По правде сказать, окажись на его месте сам легендарный Эдуард Саганами, и тот едва ли нашел бы выход из столь катастрофического положения. Но Ислеру было далеко до Саганами, и его сумбурные, продиктованные паникой приказы покончили с любыми телодвижениями, хотя бы отдаленно напоминавшими организованное сопротивление. Оперативная группа прекратила существование: поняв, что спасение зависит только от его личных усилий, каждый капитан принялся действовать по собственному усмотрению.

Кто-то даже попытался отстреливаться. "Паппенхайм" сумел развернуться и произвести бортовой залп по "Валленштейну", но едва ли ему удалось дать достойный ответ на атаку Хонор. Бортовая стена "Валленштейна" отразила энергетический удар "Паппенхайма" с пренебрежительной легкостью, а противоракетные расчеты сумели, несмотря на близкое расстояние, перехватить все те немногие ракеты, которые хевам удалось запустить.

Затем эскадра Хонор произвела второй залп - и ответного огня не последовало. Пять неприятельских кораблей получили такие повреждения, что уже не могли считаться боевыми единицами, а от остальных остались лишь обломки, подающие сигналы бедствия спасательные модули да выброшенные в пространство и не погибшие благодаря скафандрам люди.

- Прекратить огонь! - поспешно приказала адмирал, чтобы ее стрелки не добивали остатки.

Люди повиновались мгновенно, и Харрингтон даже удивилась этому, зная, насколько сильна в их сердцах жажда мести. Возможно, они тоже были ошарашены масштабами своего триумфа.

Хонор подумала, что это сражение наверняка войдет во все учебники как "битва при Цербере", однако испытывала не торжество, а ужас. Она никак не могла предвидеть гибель стольких людей: погибших оказалось больше, чем в Четвертой битве при Ельцине; еще более ошеломляло то, с какой молниеносной быстротой все произошло. Наверное, пришла ей в голову невеселая мысль, правильнее будет писать не "битва", а "бойня при Цербере". Не хевы, а птенчики, брошенные в пруд, кишащий голодными саблезубыми щуками! Впервые за долгие годы военной службы Хонор выиграла битву, вообще не понеся потерь. С ее стороны не было даже ни одного раненого!

Она снова взглянула на монитор. Транспорты изменили курс, тщетно пытаясь удрать за гиперграницу, но шансов у них не было. За одним гнался на "Крашнарке" Скотти Тремэйн, а за другим, на "Барбароссе", Джеральдина Меткалф. Преградить им путь было некому, ибо единственный тяжелый крейсер хевов, выделенный в прикрытие, оказался под огнем с левого борта всех кораблей Хонор, за исключением самого "Фарнезе", с его поврежденным бортом. Термоядерный взрыв даже не разнес "Рапиру" на части: мгновенная слепящая вспышка обратила в ничто и сам корабль, и весь его экипаж.

Глубоко вздохнув, Хонор нажала кнопку коммуникатора.

- Флагман - всем кораблям, - сказала она, - вы молодцы, ребята! Вам есть чем гордиться, но оснований для гордости будет еще больше, если удастся подобрать и спасти всех уцелевших. Плевать, откуда они, с Народного флота или из БГБ. Я...

Она осеклась и подняла голову, забыв отключить связь: Уорнер Кэслет отстегнул противоударную раму своего кресла и поднялся на ноги. Повернулся лицом к Харрингтон, вытянулся по стойке "смирно" и отточенным движением, как на параде, вскинул руку в салюте. Хонор хотела что-то сказать, но тут один за другим начали подниматься со своих мест все офицеры мостика, неотрывно глядя на своего шкипера. Несколько мгновений царила тишина, в центре которой находилась она, омываемая шквалом всеобщего ликования. Ей не нужно было слов, чтобы ощутить в полной мере, что значили для них эта победа и захват транспортов. И Хонор вдруг поняла, что вся Вселенная, затаив дыхание, ждала этой минуты.

А потом флагманский мостик буквально взорвался ликующими воплями. Слабые попытки Хонор утихомирить людей тонули в восторженном многоголосье. Кто-то включил громкую корабельную связь, и гам усилился: изо всех отсеков летели приветствия и поздравления. Затем в этот триумфальный рев включились и остальные экипажи. Перекличка торжествующих победителей казалась способной потрясти Галактику, а посредине этого могучего, бурного, ослепляющего и очищающего, как взрыв сверхновой звезды, шквала неподвижно сидела адмирал леди Хонор Харрингтон.

"Они сделали это!" - осознала она крохотным участком мозга, даже на волне ликования сохранившим способность мыслить. Эти люди, прошедшие испытание Адом, сделали для нее невозможное - они покорили сам Ад. Сейчас она просто не способна была думать, планировать, предугадывать, ждать. И неважно было, что это она вела их к победе, неважно, что они совершили невозможное, то, чего никто никогда не совершал. Все не имело значения.

Во всей Вселенной теперь значение имело лишь одно: она увезет их домой. А они увезут ее.

ЭПИЛОГ

Граф Белой Гавани сидел у терминала, просматривая очередной из осточертевших ему за последние восемь месяцев тоскливых отчетов. Потери и повреждения, пропавшие корабли, погибшие люди... миллионы, миллиарды долларов вылетели в трубу...

Громких успехов, которыми Эстер МакКвин ознаменовала переход к новой военной политике, хевы более не добивались: наученный горьким опытом Королевский флот больше не проявлял беспечности. Но и наступательная способность, так долго отличавшая в этой войне Альянс, оказалась исчерпанной. Хевы еще не перешли к широкомасштабному наступлению, но определенно перехватывали инициативу: оперативный темп явно задавали МакКвин и Букато. В отличие от гражданина Кляйна новый Военный секретарь не боялась риска и понимала, что нельзя купить победу без потерь.

Оторвав глаза от экрана, адмирал устало провел рукой по волосам, в которых, после битвы при Василиске, изрядно добавилось седины, и поморщился, когда его взгляд упал на застывшую в настенном дисплее все еще светившуюся язвительно-красными точками звездную карту системы Барнетта. Народная Республика и Томас Тейсман не сидели сложа руки. Поскольку никакой атаки со стороны Восьмого флота не последовало - Александер вынужден был задержаться и прикрывать Василиск, пока ему на смену не удалось собрать какие-нибудь другие, мало-мальски надежные силы, - Тейсман совершил с Барнетта дерзкий рейд на Сибринг и увел ударную группировку назад на Барнетт прежде, чем Феодосия Кьюзак успела узнать об этом маневре и как-то отреагировать. Правда, представлялось маловероятным, чтобы она, учитывая шок, в который последние успехи хевов повергли командование и политическое руководство Альянса, получила разрешение ради атаки на Барнетт оставить без прикрытия звезду Тревора, но удар Тейсмана был столь стремителен, что и получив санкцию, она все равно не успела бы ничего предпринять.

"Что, - подумал адмирал с горечью, окрашенной уважением и восхищением, - лишний раз доказывает одно: всякий, дающий столь даровитому флотоводцу, как Тейсман, время на восстановление сил, своими руками роет себе могилу.

Черт подери, нам следовало ударить по Барнетту два года назад! Но раз уж не получилось тогда, то почему бы не ударить сейчас? Какого черта Адмиралтейство и Объединенный штаб не дают нам действовать?"

Впрочем, Белая Гавань задавал себе эти вопросы скорее для проформы. Чтобы выпустить пар. Ответ был ему прекрасно известен. Альянс просто-напросто боялся... и ему было что терять.

Эта мысль заставила графа негодующе фыркнуть, однако это была правда. Насколько он знал, королева Елизавета и Протектор Бенджамин желали вернуть утраченную инициативу не меньше, чем он сам, а ставить под сомнение боевой дух сэра Томаса Капарелли адмиралу и в голову не приходило. Дородному и вальяжному Первому Космос-лорду можно было поставить в вину что угодно, но никак не отсутствие мужества. Но даже при том, что Елизавета и Бенджамин являлись главами самых влиятельных держав Альянса, оставались еще и мелкие союзники, смертельно напуганные случившимся и вовсе не желавшие разделить судьбу Занзибара, Ализона и Василиска. Более того, даже в самих Звездном Королевстве и Протекторате Грейсон уже не наблюдалось того монолитного единства, о котором мечтали их правители.

Мантикорская оппозиция, первые несколько недель пребывавшая, как и все общество, в шоке, быстро оправилась и сделала все возможное, чтобы извлечь из трагедии политические дивиденды. На правительство Кромарти обрушилась волна упреков в бездарном и неэффективном ведении войны. О том, что именно оппозиция не позволила правительству воспользоваться убийством Гарриса и помешать Комитету общественного спасения укрепить свое положение, ее лидеры теперь не вспоминали. У графини Нового Киева, барона Высокого Хребта и леди Декро, не говоря уж об их прикормленных военных аналитиках вроде Реджинальда Хаусмана и Иеремии Крайтона, память порой оказывается удивительно короткой.

Грейсонские политические раздоры произросли на иной почве, и те, кто раздувал пожар недовольства там, ставили перед собой иные цели. Группа диссидентствующих землевладельцев объединилась вокруг землевладельца Мюллера, выступившего не против войны как таковой, а против "необоснованного неравноправия" Грейсона и "отдельных так называемых союзников, монополизировавших право принятия решений". Столетия изоляции не прошли даром, и многие на Грейсоне, следом за Мюллером, искренне считали, что их планете лучше проводить самостоятельную политику, а не тянуться за Звездным Королевством, которое вдобавок допускает ужасные просчеты.

Вся эта массированная пропаганда обрушивалась на умы граждан Звездного Королевства и Грейсона, первоначальный патриотический пыл которых в ходе затянувшейся и обходившей очень дорого войны заметно поостыл. Люди долго терпели тяготы и лишения, ибо были уверены в силе флота и в том, что победа все равно будет за ними.

Но энергичные действия МакКвин лишили их этой уверенности, а заодно и способностей к трезвой оценке. Флот, не имеющий численного превосходства, не может рассчитывать на успех, находясь в обороне. Но именно к уходу в оборону и сводилась оголтелая критика оппозиционеров: сменить некомпетентное правительство, привести к власти новых людей, которые создадут для "нашего доблестного флота" условия, позволяющие "надежно оградить от вражеской угрозы наши планеты и звездные системы".

Что, в конечном счете, означало прекращение всех активных действий и переход в глухую оборону... то есть худшую из всех возможных стратегий.

Белая Гавань провел рукой по лицу и заставил себя вернуться к рутинной работе. Да, дела нынче обстояли хуже, чем когда-либо на его памяти. Оппозиции удалось пошатнуть авторитет Аллена Саммерваля и завоевать широкую поддержку населения. Однако мантикорский электорат состоял не из одних падких на легковесные посулы глупцов, а доверие общества к правительству можно и восстановить. На это могут уйти годы... но, возможно, все утрясется быстрее. Во всяком случае, королева Елизавета твердо поддерживает своего премьера и его кабинет, а ее поддержка имеет огромное значение. Что же до Грейсона... Может быть, Сэмюэлю Мюллеру и удалось сколотить группу сторонников, но они были в явном меньшинстве; Александер, хорошо знавший волевой, энергичный и непреклонный характер Бенджамина Мэйхью, считал дело изоляционистов заведомо проигрышным.

В чисто военном отношении ситуация тоже представлялась графу отнюдь не безнадежной. Да, Альянс понес тяжелые потери, но Элис Трумэн, "Минотавр" и ЛАК-крыло блестяще опробовали при Ханкоке новую тактику. По данным разведки флота, хевы так и не поняли, кто и каким образом нанес им удар, хотя некие догадки у них, возможно, и возникли. Тем временем новые строительные программы набирали ход. Спустя всего несколько месяцев на вооружение флота поступит целая группа носителей, поставят на поток производство кораблей класса "Медуза"...

Нет, поправил себя Белая Гавань, уже не "Медуза". Впервые в своей истории Королевский флот признал иностранный приоритет в названии, и новый класс супердредноутов, оснащенных для сброса подвесок, необходимость которых больше не вызывала сомнений, был официально занесен в регистр флота под именем "Харрингтон".

Как всегда, с этим именем нахлынула грусть, хотя теперь, по прошествии лет, боль стала менее острой. Хэмиш давно понял, что совсем она не пройдет никогда, но научился справляться с горем, ибо осознал глубину и истинную природу своего чувства. Хонор могла бы гордиться тем, как проявил себя ее "тезка" при Василиске. А еще большую гордость вызвали бы у нее действия являвшегося по сути ее крестником ГКФ, великолепно показавшего себя и в составе объединенного флота при Василиске, и в полудюжине других операций. Молодой Грейсонский флот стремительно приобретал опыт, а вместе с опытом рос и его авторитет: королевские офицеры уже усвоили, что на грейсонских союзников можно полагаться так же уверенно, как и на соотечественников.

Альянс между тем приходил в себя и восстанавливал равновесие. Удар хевов поколебал его мощь, но не сокрушил ее, и хотя такие люди, как Хэмиш Александер, неустанно сетовали на упущенное время, оно не терялось совсем уж попусту. Вовсю кипело строительство, с космических стапелей сходили все новые звездные корабли. Не исключено, что боевые действия снова развернутся в пространстве хевов, причем случится это раньше, чем многие считают возможным...

Размышления адмирала прервал вызов коммуникатора. Нажав кнопку приема, он увидел на экране лейтенанта Робардса... но едва его узнал. Глаза лейтенанта вылезали из орбит, и вид он имел такой, будто кто-то долго и тщательно стучал по его голове тяжелыми тупыми предметами.

- Натан? Что случилось? - спросил удивленный адмирал.

- Мне кажется, сэр...

Робардс закашлялся; беспомощное, растерянное выражение его лица могло показаться комичным, но в глазах не отражалось и намека на смех.

- Что кажется, Натан?

- Адмирал, двенадцать минут назад служба внешнего наблюдения системы засекла появление неопознанных гиперследов...

- Продолжай, - нетерпеливо подстегнул Белая Гавань, поскольку лейтенант снова замолк.

- Сэр, они проследовали совсем близко от одной из платформ оснащенных сверхсветовой связью и были мгновенно опознаны как хевы.

- Хевы? - Белая Гавань напряженно выпрямился.

Робардс кивнул.

- Они самые, сэр. - Он опустил глаза, видимо на экран консоли, и зачитал данные: - Объекты идентифицированы как пять линейных крейсеров, четыре тяжелых, один легкий и два десантных транспорта класса "Буян".

- Что? - изумленно переспросил граф.

Наверное, он ослышался. Такая эскадра вполне годилась для каперского рейда или даже для удара по слабо охраняемой периферийной системе, но двенадцать кораблей, причем без единого корабля стены, не имели шансов выстоять против чудовищной мощи, сосредоточенной у звезды Тревора. Но даже если какой-то спятивший адмирал решил таким оригинальным способом совершить самоубийство - на кой черт ему понадобилось тащить с собой транспорты? Это ведь беспомощные мишени, бесполезные в космическом бою и обреченные на гибель при встрече с самым устаревшим и маломощным военным кораблем.

- Полагаю, они тут же снова вернулись в гипер? - услышал адмирал собственный голос.

Да, единственным объяснением такой несуразицы могла быть ошибка в расчетах. Возможно, хевы и вправду задумали удар по звезде Тревора, но что-то напутали... и крейсера с транспортами заявились сюда до прибытия основных сил. Следовательно, единственно разумным шагом с их стороны было бы немедленное возвращение в гиперпространство.

- Нет, сэр, - ответил Робардс и перевел дыхание. - Ничего подобного они делать не стали. Остановились и послали сообщение в штаб командования системы.

- Какое сообщение?

Белая Гавань начинал раздражаться: он не понимал, что приключилось с его флаг-лейтенантом и почему каждое слово из него приходится вытягивать чуть ли не клещами. Какая чертовщина выбила из равновесия и заставила мямлить здравомыслящего и уравновешенного молодого офицера?

- Они сообщили... конечно, это невозможно... я хочу сказать, она... - Робардс умолк и беспомощно пожал плечами. - Нет, сэр, лучше вам самому взглянуть.

Лейтенант исчез с экрана, прежде чем Белая Гавань успел возразить или согласиться. В голове адмирала промелькнула грозная мысль о том, что с Робардсом придется побеседовать о том, как положено вести себя адьютанту...

В следующий миг он забыл обо всем. Он всхлипнул и задохнулся.

На экране появилось совсем другое лицо. Возможно, кого-то другого короткие, не успевшие отрасти волосы и неподвижная половина лица ввели бы в заблуждение, но Хэмиш Александер уже видел это лицо точно таким же. Сердце его замерло.

"Не может быть, - онемело подумал он. - Она мертва! Она..."

И тут сквозь заполнившие его сознание сумбур и хаос пробились слова:

- Вниманию командования звезды Тревора. Говорит адмирал Хонор Харрингтон.

Человеку, не знавшему ее достаточно близко, голос этой женщины показался бы исполненным деловитого спокойствия, но Белая Гавань видел блеск торжества в ее зрячем глазу, а в ровном сопрано улавливал возбуждение.

- Полагаю, в пространстве Альянса никто уже не ожидал увидеть меня снова, однако заверяю вас, что слухи о моей смерти были сильно преувеличены. Я вернулась, причем не одна. Со мной сто шесть тысяч освобожденных узников тюремной планеты Аид, и не позже чем через одиннадцать дней сюда прибудут еще четверть миллиона. Наши транспорты имеют двигатели военного образца, поэтому мы их обогнали. Прошу прощения за то, что мы вынуждены были появиться на кораблях хевов. Это наверняка вызвало некоторое беспокойство, но... других кораблей у нас под рукой не оказалось. Правый уголок ее рта изогнулся в улыбке, но в голосе прорезалась хрипотца, и Хонор сделала паузу. Белая Гавань протянул руку и дрожащими пальцами, осторожно, как прикоснулся бы к испуганной птице, коснулся лица на экране. Правда, страх при этом испытывал он сам.

- Мы останемся на месте с опущенными клиньями и отключенными импеллерами до тех пор, пока вы не проверите мое заявление и не допустите нас в систему, - продолжила она, стараясь восстановить профессионально-невозмутимый тон. - Однако я была бы весьма благодарна, если бы вы постарались не затягивать с проверкой. Мы вынуждены были набить корабли битком, и наши системы жизнеобеспечения работают на пределе. Мы...

Она снова умолкла. Хэмиш Александер неотрывно смотрел на ее лицо, чувствуя, что его сердце стало тяжелым, словно нейтронная звезда, - и в то же время готово вот-вот взорваться, как сверхновая. Он боялся даже дышать, чтобы случайный вздох не развеял это дивное наваждение, этот чудесный, волшебный, счастливый сон, и лишь когда экран перед ним задрожал, понял, что плачет.

Наконец она заговорила опять, и на этот раз любой мог услышать ее сбившееся дыхание, видеть слезы гордости, которые ей уже незачем было скрывать.

- Мы вернулись домой, - сказала она. - Мы слегка задержались, но мы вернулись...

Приложение от редактора

СПИСОК ОСНОВНЫХ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ

Александер, Вильям Мак-Лейш - лорд-казначей, младший брат лорда Хэмиша Александера.

Александер, Хэмиш - тринадцатый граф Белой Гавани, Зеленый адмирал КФМ, командующий Восьмым флотом объединенных сил Альянса, друг покойного Рауля Курвуазье.

Андромеда - древесный котенок, дочь Нимица и Саманты.

Армон, Жаклин - капитан, командир крыла ЛАК на борту НЛАК "Минотавр" под командованием Элис Трумэн; в прошлом - командир эскадры ЛАК вспомогательного крейсера "Пилигрим" под командованием Хонор Харрингтон.

Артемида - древесная кошка.

Афина - древесная кошка.

Ахиллес - древесный котенок, сын Нимица и Саманты.

Бордман, Леонард - второй заместитель директора Комитета по открытой информации, Хевен.

Гаррис, Сидни - наследный президент Народной Республики Хевен, убит в ходе переворота, осуществленного Робертом Стентоном Пьером.

Гауптман Клаус - глава картеля Гауптмана, Мантикора.

Гера - древесная кошка.

Гибсон, Сьюзен - майор морской пехоты, КЕВ "Ника"; в прошлом - командир сводного штурмового отряда тяжелого крейсера "Бесстрашный" под командованием Хонор Харрингтон, КФМ.

Гивенс, Патриция - вице-адмирал, Второй космос-лорд Адмиралтейства, шеф департамента планирования и Управления разведки флота, КФМ.

Дюшен, Сара - лейтенант-коммандер, астрогатор "Принца Адриана".

Жискар, Хавьер - адмирал, командующий атакующим флотом НФ; в прошлом - командующий оперативной группой 29, теоретик войны "на торговых путях", НРХ.

Иржин, Франциска - коммодор военно-космических сил Альянса в системе Адлера, флагман - тяжелый крейсер "Чародей".

Капарелли, Томас - Зеленый адмирал КФМ, Первый Космос-лорд Адмиралтейства, главнокомандующий Королевским флотом Мантикоры.

Кассандра - древесный котенок, дочь Нимица и Саманты.

Клинкскейлс, Говард - регент поместья Харрингтон, президент корпорации "Небесные купола Грейсона"; в прошлом - министр безопасности Грейсона.

Клинкскейлс, Карсон - энсин, адъютант Хонор Харрингтон, племянник Говарда Клинкскейлса.

Кортес, сэр Люсьен - адмирал, Пятый Космос-лорд Адмиралтейства Мантикоры, глава бюро кадрового состава Адмиралтейства..

Курвуазье, Рауль - друг и наставник Хонор Харрингтон в Академии и на Высших тактических курсах, Зеленый адмирал КФМ, глава дипломатической миссии на Грейсоне; убит при обороне Грейсона в первой битве при Ельцине.

Кьюзак, Феодосия - Зеленый адмирал КФМ, старинный друг Хэмиша Александера.

Ла Бёф - лидер Уравнителей, оппозиционной партии Хевена.

Лафолле, Эндрю - майор, гвардеец лена Харрингтон, начальник личной службы безопасности Хонор Харрингтон.

Летридж, Энсон - лейтенант-коммандер, астрогатор штаба эскадры Харрингтон, эревонец.

МакГиннес, Джеймс - личный стюард капитана Харрингтон.

МакКвин, Эстер - адмирал флота НРХ, Военный секретарь Комитета общественного спасения.

МакКеон, Алистер - капитан линейного крейсера "Принц Адриан", в прошлом - старпом КЕВ "Бесстрашный" под командованием Хонор Харрингтон, ранее - капитан эсминца "Трубадур", эскадра Хонор Харрингтон, КФМ.

Маршан, Соломон - коммандер, старпом "Джейсона Альвареса".

Меткалф, Джеральдина - лейтенант-коммандер, тактик КЕВ "Принц Адриан".

Монтойя Фриц - капитан медицинской службы, старший военный хирург эскадры Харрингтон, корабельный хирург "Джейсона Альвареса"; в прошлом - судовой врач КЕВ "Ника"; судовой врач легкого и тяжелого крейсеров "Бесстрашный" под командованием Хонор Харрингтон.

Мэйхъю, Бенджамин IX - Протектор планеты Грейсон.

Мэйхью, Кэтрин - первая жена Протектора Бенджамина.

Мэйхъю, Элейн - жена Протектора Бенджамина.

Мэтьюс, Уэсли - Гранд-адмирал Протектората Грейсон.

Нельсон - древесный кот.

Нефстайлер, Уиллард - финансовый советник Хонор на Мантикоре.

Нимиц - древесный кот, его человек - Хонор Харрингтон.

Парнелл, Амос Доти - адмирал, главнокомандующий Вооруженными силами Народной Республики Хевен.

Перо, Рассел - коммодор, начальник штаба адмирала Парнелла, НФ.

Прествик, лорд Генри - канцлер Совета Протектора, землевладелец Грейсона.

Причарт, Элоиза - народный комиссар при адмирале Жискаре.

Пьер, Роберт Стентон - Председатель Комитета общественного спасения, в прошлом - спикер народного собрания, один из руководителей долистов Хевена.

Рамирес, Томас Сантьяго - полковник, командир подразделения морской пехоты КЕВ "Ника"; в прошлом - командир подразделения морской пехоты КЕВ "Бесстрашный" под командованием Хонор Харрингтон.

Рамирес, Хесус - коммодор космофлота Сан-Мартина (звезда Тревора до захвата ее Хевеном); пленник лагеря "Харон"; отец Томаса Рамиреса.

Робардс, Натан - лейтенант, адъютант адмирала Александера, Объединенный Восьмой флот Альянса, уроженец Грейсона.

Роуллинз, Юрий - адмирал НРХ, командующий флотом станции НРХ "Сифорд-9", возглавил атаку на станцию "Ханкок".

Рэнсом, Корделия - член триумвирата Комитета общественного спасения, Секретарь Комитета по открытой информации.

Саганами, Эдуард - создатель Королевского флота Мантикоры.

Саманта - древесная кошка, подруга Нимица; ее человек, Гарольд Чу, погиб на вспомогательном крейсере "Пилигрим" во время боя с линейным крейсером Народной Республики "Ахмед".

Саммерваль, Аллен - герцог Кромарти, премьер-министр, лидер центристской партии Мантикоры.

Санко, Рассел - лейтенант-офицер связи КЕВ "Принц Адриан".

Сен-Жюст, Оскар - член триумвирата Комитета общественного спасения, глава Бюро государственной безопасности; в прошлом - первый заместитель министра безопасности НРХ.

Тейсман, Томас Эдвард - вице-адмирал НРХ, командующий обороной системы Барнетта; бывший командующий оперативной группой 14.2 (флагман - линкор "Завоеватель"); в прошлом - капитан хевенитского эсминца "Бреслау" (передан Масаде и переименован во "Владычество"); капитан тяжелого крейсера флота НРХ "Меч", флагмана эскадры коммодора Райхман.

Того - древесный кот.

Тремэйн, Скотти (Прескотт) - лейтенант-коммандер, офицер, ответственный за координацию всех электронных операционных систем эскадры; специалист по малым судам; бывший диспетчер эскадры ЛАК вспомогательного крейсера "Пилигрим"; служил под командованием Хонор Харрингтон и Алистера МакКеона.

Трумэн, Эллис - капитан первого ранга, командир экспериментального образца НЛАК "Минотавр"; в прошлом - капитан легкого крейсера "Аполлон" эскадры под командованием Хонор Харрингтон, КФМ.

Трека, Деннис - комендант концентрационного лагеря "Харон" на планете Аид.

Турвиль, Лестер - контр-адмирал, командир эскадры в составе атакующего флота НРХ; в прошлом - командир рейдового крейсерского отряда в системе Барнетта.

Фаррагут - древесный кот, его человек - Миранда Лафолле.

Фонтейн, Эразмус - бригадный генерал госбезопасности, комиссар при адмирале МакКвин, флот НРХ.

Форейкер, Шэннон - коммандер, операционист эскадры Лестера Турвиля; в прошлом - старший тактик легкого крейсера "Вобон", флот НРХ.

Харкнесс, Гораций - главный старшина, КЕВ "Принц Адриан"; в прошлом ракетный техник легкого крейсера "Бесстрашный" под командованием Хонор Харрингтон, КФМ.

Харрингтон, Алисон Чоу - доктор медицины, мать Хонор.

Харрингтон, Альфред - отец Хонор, коммандер медицинской службы в отставке, нейрохирург.

Харрингтон, Хонор Стефани - графиня и землевладелец Харрингтон, коммодор, командующая Восемнадцатой эскадрой тяжелых крейсеров Объединенного Восьмого флота Альянса; в прошлом командующая эскадрой вспомогательных крейсеров в Силезии (флагман - "Пилигрим", КФМ); землевладелец Грейсона, адмирал грейсонского флота, командующая Первой линейной эскадрой Грейсона, флагман - супердредноут "Грозный".

Хаусман, Реджинальд - экономист, в прошлом заместитель Рауля Курвуазье в дипломатической миссии на Грейсоне, кузен Артура Хаусмана.

Хенке, Мишель (Мика) - капитан; в прошлом - старпом Хонор Харрингтон на КЕВ "Ника", КФМ; представительница правящей династии Винтонов.

Хиппер - древесный кот.

Хонекер, Эверард - народный комиссар при адмирале Тур-вил е.

Худ - древесный кот.

Хьюитт, Альфред - капитан флагманского корабля адмирала Турвиля "Граф Тилли".

Хэмпхилл, леди Соня, или Кошмариха Хэмпхилл, - Красный адмирал, бывший глава коллегии по развитию вооружения, родственница адмирала Яначека.

Хэнкс, Джулиус - глава Церкви Освобожденного Человечества, Грейсон.

Ю, Альфредо - адмирал ГКФ, флагман - супердредноут "Грозный", в прошлом капитан флагманского корабля Хонор Харрингтон в Грейсонском космическом флоте; ранее - капитан линейного крейсера "Гнев Господень", Масада (он же "Саладин", Народная Республика Хевен).

Язон - древесный котенок, сын Нимица и Саманты.