живут. Люди такие. Так вот они каженый год на двадцать седьмое ноября помирают,
а двадцать четвертого апреля оживают снова. И перед смертью они сносят все
товары в обусловленное место, и все местные могут брать, чего захотят, но
только платить должны сразу. И чукчи из потустороннего мира за этим следят
строго, и коли кто обмануть их пытается, то сразу превращаются в призраков и
душат их на месте. А еще есть у нас люди, покрытые шерстью, с собачьими
головами и лицом на груди...
расхохотались. - А вот я истинную правду поведаю. Водится в родных моих местах,
на Лиговке, змей семиглавый, ростом с трех слонов, двумя рогами на спине, и
весь он мохнатый, как лиса. И шерсть такая же рыжая, только не совсем...
подслушивании вынужден был открыть дверь.
завершился, но увлеченные разговором люди никак не решались разойтись.
что водится в ваших землях змей семиглавый, ростом с трех слонов, двумя рогами
на спине, и весь он мохнатый, как лиса?
меня шапка мехом из этого змея оторочена!
них, то смотрел на тафью. Он явно чувствовал, что тут что-то не так, однако же
и доказательство истинности рассказанных историй было налицо.
Франции, внезапно пожелавшего всех иноверцев из своих подданных смерти придать,
стал единственным развлечением застрявших в зимней Ливонии бояр. Собираясь
ступить на службу просвещенному русскому монарху, он со всем тщанием пытался
вызнать все возможное о неизвестной Московии, и успел выслушать столько
невероятнейших историй, что, верно, подумывал повернуть назад и отдаться на
смерть в куда более привычных местах.
смягчить впечатление Зализа. - Его можно заколоть одним ударом рогатины в
печень. Медведь, и то страшнее.
города подаются и по улицам ходят, к печкам погреться напрашиваясь.
боярин Росин.
кидаясь к своему недавнему воеводе. - Как ты?! Откуда?! Ты приехал?! Да ты к
столу иди, садись, перекуси с дороги.
садиться: нет. Я всю задницу отбил, мужики, пока из Москвы сюда верхом доехал!
пришедших к нему под руку иноземцев казались Зализе очень странными - хотя
ничего богопротивного в них он отличить не мог. Разве только, слишком бурными
бывали у них проявления чувств, и слова постоянно звучали непонятные.
к столу, выискивая, во что запустить зубы, и в конце концов нашел - кубок с
вином. - Извините, мужики, пить хочу, умираю...
взглядом по столу.
Это на тебя, Константин Алексеевич, ряса так действует. Монахи наши, как всем
известно, хоть люди и богоугодные, но без вина дня прожить не могут, хотя и
государь, и митрополит всякого чернеца, замеченного пьяным, бить кнутом на
площади при всех повелевают.
парировал Росин. - Так вот: перво-наперво, грамоты целовальные государь принял,
и немалое удовольствие выразил. Это не я, это Андрей Толбузин рассказывал. От
Лифлянской вотчины своей Иван Васильевич отказываться не собирается. Особливо
теперь, когда новые подданные с такой охотой ему на верность присягнули.
Во-вторых, радетелей святой Руси, силы и средства личные на алтарь Отечества
возложившие, желает царь возвеличить и затраты на поход возместить. Можно
просить милостей. В-третьих, получив письмо твое, Семен Прокофьевич, боярский
сын Толбузин дозволение от государя получил казаков донских в помощь с южных
рубежей призвать, и как раз ныне пять сотен конных воинов ко Пскову должны
подходить. И последнее: минуя Вайсенштайн, встретил я двух стрельцов, везущих
молодого мальчишку, спящего на ходу. Сказывали, у мальчишки у этого донесение
для тебя, Семен Прокофьевич, от боярина Феофана Старостина. Всех троих, стало
быть, я с собой забрал, и сейчас они внизу коней расседлывают. О чем донесение
- не знаю. В чужие секреты носа совать не привык. Все! Теперь подвиньте ко мне
вон того цыпленка и оставьте меня в покое хотя бы на полчаса.
солидных людей в присягнувшем городе оставить, бояр, стрельцов. Поместье или
хозяйство дать поблизости, прочно осадить в новых землях, родными их сделать. И
совсем другое дело - казаки. Они хоть и братья по вере, а ничего другого, кроме
как татар да османов грабить, делать не умеют. Самое милое дело: наскочить,
схватить всего поболее, разорить, до чего не дотянулся, да назад убраться. Куда
этих станишников на новые волости пускать? Какой они порядок навести смогут,
какие из них затинные ратники? - Константин Алексеевич, а про казаков государь
знает? То есть, знает, зачем боярин Андрей их просил?
оторвался от куриной грудки Росин. - Как государь о моем здоровье пару раз
справился, так теперь и на пушечный выстрел не подпускают. Боятся, видать, что
за свое участие в походе я тоже чего-нибудь выпрошу. А тут все, небось, еще год
назад поделено было?
Полтысячи казаков! С ними еще можно вперед идти. Но кого в гарнизонах
присягнувших крепостей оставлять?
направлению к пахнущей, на версту вокруг всякими разносолами кухне, обогнул ее
и вошел в людскую, сделанную из бывшего рыцарского амбара - не на улице же
дворню кормить? Здесь он сразу отличил росинских холопов, молодых и щекастых,
уписывающих за обе щеки просяную кашу с рыбой, и двух стрельцов - мужиков в
возрасте, с короткими бородками и усами, одетыми в красные ватные тегиляи.
меня от барина Феофана.
весточка от Фени, мальчишка выпалил:
видел, он их сосчитал.!
свенами...
мчащегося рядом боярина Батова.
небольшой поставили, и сейчас два десятка караульных растерянно вскочили,
схватившись за оружие. И прежде, чем они успели составить правильный строй,
русские витязи, вылетая один за другим из прибрежного кустарника, по которому
вилась тропа, преодолели десяток аршин, отделяющих их от стражи.
пером на голове, и нацелил рогатину ему прямо в грудь. Однако свен подхватил с
земли пику, явно намереваясь пронзить гнедому грудь и Феофан, спасая коня,
приподнял рогатину, подбивая острие пики наверх. В результате широкое острие
копья промелькнуло у врага над головой, и он просто отлетел в сторону, сбитый
ударом широкой груди скакуна. Второго стражника, имевшего глупость снять шлем,
боярин просто срубил, полосонув обоюдоострым лезвием рогатины, словно мечом,
ему по голове. Свен упал, копыта гулко простучали ему по кирасе, и они
ворвались в лагерь.
справа, а перепуганные враги бегали везде - кто в поисках оружия, кто просто
потеряв от ужаса голову. Феофан, погоняя коня легонько ткнул рогатиной в чью-то
прикрытую одной рубахой спину, выдернул, метнул в живот широко раскрывшего руки
усатого бедолаги, выдернул, перехватил под локоть и направил острие в кирасу
набегающего с обнаженным мечом кавалера, сосредотачивая в ударе всю свою силу,
тяжесть своего тела, разгон коня - и рогатина, пронзив железо, вошла глубоко в
человеческую плоть.
оружие назад уже не выдернуть. Он выхватил свою саблю, и тут же обрушил
сверкающий суздальский клинок на спину с воем убегающего свена. Тот захлебнулся
криком, кувыркнулся и остался позади. Витязь, нагнав еще одного бегущего врага,
достал его кончиком клинка по шее и натянул поводья: впереди надвигались
палатки, запутаться в которых ему совсем не хотелось. Он коротко оглянулся - от
кораблей тянулись к небу дымы, и этот поворот головы едва не стоил ему жизни:
из-за палатки выбежал сверкающий латами воин. Феофан отбил тычок палаша,
направленный ему в живот, качнулся вперед, уклоняясь от следующего удара и
резанул саблей по ногам, по незащищенному сзади бедру. После чего, оставив
свена извиваться на земле, поворотил коня.
пришельцы выстраивались в ощетинившийся пиками прямоугольник. В угол этого
прямоугольника и неслись, ведя за собой смердов, разгоряченные схваткой боярин
Иванов и татарин Дваров.
Каргалов Вадим
Русанов Владислав
Орловский Гай Юлий
Свержин Владимир
Майер Стефани
Пехов Алексей