Чтение 38–й страницы книги ~Щит времен~

высились на столе, служившем конторкой. Ник был истинным библиофилом.
Главной причиной, привлекшей его на службу в Патруле на этом маленьком, но
оживленном участке, стала возможность отправляться на поиски книг в другие
времена. Последние поступления - судя по переплету, книги викторианской
эпохи, - лежали по соседству с компьютером. Эверард взглянул на названия.
Он никогда не строил из себя интеллектуала, но книги любил. "Происхождение
культа почитания деревьев", "Птицы Британии", "Катулл", "Священная война"
- подобные книги некоторые коллекционеры, несомненно, оторвали бы с
руками, если бы хозяин не решил попридержать их для себя.

- Садитесь, - предложил Эверард и придвинул Ванде стул.

- Спасибо.

Она улыбнулась и сразу же стала непринужденной, более похожей на
себя.

"Хотя невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Мы можем
перемещаться во времени сколько душа пожелает, но не в силах вырваться из
границ собственной жизни", - подумал Эверард.

- Вы по-прежнему старомодно галантны.

- Провинциал. Стараюсь отучиться. Современные дамы готовы оторвать
мне голову за то, что я будто бы высокомерен в тех случаях, когда я, на
мой взгляд, проявляю всего лишь учтивость.

Эверард обошел стол и сел напротив Ванды.

- Да, - вздохнула она, - куда труднее понять век своего рождения, чем
целую цивилизацию прошлого. Я прихожу к такому выводу.

- Как ваша жизнь? Радует ли работа?

Лицо Ванды просветлело.

- Громадное удовольствие. Потрясающе! Прекраснейшая работа. Нет, у
меня просто нет слов.

Но в ее глазах промелькнула тень. Ванда отвела взгляд.

- Трудности, как вы знаете, тоже есть. Я уже научилась справляться с
ними. До последнего времени, пока не произошла та самая история.

Он решил пока не касаться темы. Прежде всего нужно помочь ей
освободиться от страшного напряжения, если, конечно, ему удастся.

- Прошло достаточно времени. Последний раз я видел вас вскоре после
окончания Академии.

Тогда они отправились пообедать в Париж 1925 года бродили вдоль Сены
по левому берегу весь весенний вечер напролет, а потом зашли выпить в "Две
кубышки", и парочка ее литературных идолов оказалась в том же уличном
кафе, через два столика от них. Когда он пожелал Ванде доброй ночи и
попрощался с ней у дверей дома ее родителей 1988 года, она поцеловала его.

- С той поры для вас прошло почти три года, верно?

Она кивнула.

- Годы напряженной работы для нас обоих.

- Для меня на сей раз не было так долго. Всего два задания, достойных
упоминания.

- Неужели? - удивленно спросила она. - Разве вы не вернулись домой в
Нью-Йорк в 1988 году, когда завершили работу? Вы же не можете допустить,
чтобы ваша квартира пустовала месяцами.

- Я сдал ее, вернее передал в субаренду оперативнице, которой она
нужна была для выполнения задания. Вы знаете, в последние десятилетия
здесь установили контроль над сдачей жилья. Вечные проблемы с
поручителями. К тому же приличного жилья так мало, что для того, чтобы
стать владельцем квартиры, надо выложить круглую сумму, а это неразумно
для агента Патруля.

- Понимаю.

Тамберли слегка напряглась.

"Оперативнице, вот оно как... Кстати, столь же неразумно для агента
Патруля распространяться на подобные темы. Особенно в таких случаях..."

- Послания от моих коллег передаются мне автоматически. Если бы вы
позвонили позавчера...

Ее обида или, скорее, укол самолюбия мгновенно забылись. Взгляд Ванды
упал на руки, скрещенные на коленях.

- У меня не было повода, сэр, - негромко произнесла она. - Вы
чрезвычайно добры, великодушны, но... я не хотела показаться назойливой.

- Я тоже.

"Маститый агент-оперативник совсем засмущал новобранца Патруля.
Несправедливо. Она может и обидеться", - подумал Эверард.

- Впрочем, если бы я знал, сколько прошло времени для вас...

Действительно долгий срок, и не потому только, что минуло сколько-то
лет, измеряемых ударами пульса, а потому, скорее, что эти годы были полны
событий, необычайных приключений, трудностей, побед, веселья, печалей. И
романов? Фигура Ванды обрела зрелость, как заметил Эверард, но прибавила
не пышности, а твердости. И черты лица стали тверже - события оставили на
нем свой след. Но истинная перемена все же трудно уловима. Ванда была
девушкой, или, как угодно современным феминисткам, молодой женщиной,
совершенно юной. Девушка в ней не умерла, и он сомневался, что это вообще
когда-нибудь произойдет. Напротив него сидело источающее молодость
создание, но оно стало женщиной в полном смысле этого слова. Сердце у него
забилось неровно.

Эверард выдавил смешок.

- Хорошо, давайте прекратим жеманство, - сказал он. - И, пожалуйста,
запомните, мое имя - не сэр. Здесь, с глазу на глаз, мы можем вести себя
естественно, Ванда.

Она быстро овладела собой.

- Спасибо, Мэнс а рассчитывала на это.

Он вытащил из пиджака трубку и табак.

- А как насчет этого? Не возражаете?

- Нет, дымите. - Она улыбнулась. - Поскольку мы с вами одни.

И про себя: "Дурной пример тем, кому курение смертельно опасно!
Медицинская служба Патруля искореняет или излечивает все, что не убивает
нас открыто. Ты родился в 1924 году, Мэнс, выглядишь лет на сорок. Но
сколько ты на самом деле прожил? Каков твой истинный возраст?"

Он вряд ли откроется ей. Во всяком случае, не сегодня.

- Я просмотрел вчера ваше досье, - сказал он. - Вы проделали
великолепную работу.

Она посерьезнела и взглянула на него уже спокойно.

- А в будущем?

- Я не запрашивал такую информацию, - поспешно ответил он. - Это
невежливо, неэтично, и мне не сообщат ничего, пока я не представлю
обоснованной причины для подобного запроса. Мы не заглядываем ни в наше
завтра, ни в будущее наших друзей.

- И тем не мене, - пробормотала она, - информация там есть. Все, что
вы или я когда-либо совершили, все, что я открою в жизни прошлого,
известно там, в грядущем времени.

- Эй, мы ведь на английском говорим, а не на темпоральном.
Парадоксы...

Золотистая головка согласно кивнула.

- Разумеется. Работа должна быть выполнена. Она должна завершиться на
определенном этапе. Не было бы никакого смысла, если бы это мне уже было
известно; что же касается опасности возникновения причинно-следственного
вихря...

- Кроме того, ни прошлое, ни будущее не отлито в бетоне. Именно
поэтому и существует Патруль. Но, может, довольно повторять вводную лекцию
курса?

- Извините меня. Я до сих пор не могу осознать некоторые вещи и
вынуждена повторять для себя основные постулаты. Моя работа - это...
движение вперед. Подобно освоению неведомого континента. Ничего похожего
на то, чем занимаетесь вы.

- Пожалуй. Я вас понимаю. - Эверард плотно набил трубку. - Без
сомнения, вы и в будущем будете замечательно работать. Наше руководство
более чем довольно вашими достижениями в Вер... гм... Берингии. Не только
устными докладами, аудиовизуальными материалами и прочим, но и тем, что вы
- я, правда, ничего не понимаю в вашей науке - нащупали модель
естественной истории той эпохи. Вы проникли в ее суть и таким образом
внесли существенный вклад в общую картину.

Ванда напряглась и задала не дававший покоя вопрос:

- Почему в таком случае они перевели меня оттуда?

Он помедлил, прежде чем зажечь трубку.

- Хм, я понял, вы сделали ровно столько, сколько необходимо для
обследования Берингии. После того как вы отгуляете честно заработанный
отпуск, они предложат вам какой-то другой аспект плейстоцена.

- Да я почти ничего не сделала! Сотни человеческих лет мало для
настоящего исследования.

- Понимаю, понимаю. Но вам известно, или должно быть известно, о
нехватке людей в Патруле. Мы, ученые из грядущих времен, и сам Патруль,
должны создавать обширную общую картину, а не зацикливаться на повадках
кучки аборигенов.

Она вспыхнула.

- Вы же знаете, что я имела в виду нечто совсем другое, -
отпарировала Ванда. - Я говорю в целом о приполярной миграции
биологических видов, о двустороннем движении между Азией и Америкой. Это
уникальный феномен, экология во времени и в пространстве. Если бы я хотя
бы могла выяснить, почему популяция мамонтов сокращается, вернее,
сократилась так быстро в Берингии, когда на другом континенте они еще
долго существовали! Но моим планам положили конец. И все, что я получила,
это те же рассуждения вокруг да около. Я надеялась, что хоть вы поговорите
со мной по-человечески.

"Характер, - подумал Эверард. - Не только не желает заискивать перед
агентом-оперативником, но готова даже отчитать, если он того заслуживает с
ее точки зрения".

- Извините, Ванда. Я не хотел вас обидеть. - Затем, глубоко