Чтение 38–й страницы книги ~По ту сторону горизонта~

покупает лошадь!"

Внезапно Карвала поднялась и взяла трость.

- Сойдете, - констатировала она, однако с такой странной интонацией,
будто это обстоятельство чем-то ее раздражало. Откуда-то из недр своего
одеяния мадам Эспартеро извлекла очередную сигару, закурила и, повернувшись
к Филлис, произнесла: - До свидания, дитя. И - спасибо.

После этих слов она так резво направилась к выходу, что Феликсу пришлось
поторопиться, чтобы обогнать ее и предупредительно распахнуть дверь.
Вернувшись к Филлис, он яростно сказал:

- Будь это мужчина, он уже получил бы вызов!

- Почему, Феликс?!

- Ненавижу этих проклятых старух, делающих все так, как им
заблагорассудится! - рявкнул Гамильтон. - Никогда не мог понять, почему
вежливость является обязанностью молодых, а грубость - привилегией старых.

- Но, Феликс, она совсем не такая. По-моему, она просто душка.

- Ведет она себя отнюдь не так.

- Но ничего дурного при этом не думает. Полагаю, она просто всегда
спешит.

- С чего бы это?

- Не станешь ли и ты таким - в ее возрасте?

Взглянуть с такой точки зрения ему как-то не приходило в голову.

- Может, ты и права. Песочные часы и все такое прочее. О чем вы тут
секретничали вдвоем?

- Обо всякой всячине. Когда я жду ребенка, как мы его назовем, какие у
нас на него планы - и вообще...

- Могу поспорить, говорила в основном она!

- Нет, я. Время от времени она вставляла вопрос.

- Знаешь, Филлис, - серьезно проговорил Гамильтон, - что мне меньше всего
нравится, так это трепетный интерес, который посторонние проявляют ко всему
касающемуся тебя, меня и его. Уединения у нас не больше, чем у гуппи в
аквариуме.

- Я понимаю, что ты имеешь в виду, но с ней я ничего подобного не
чувствовала. У нас был чисто женский разговор - и очень милый.

- Хм-м-м!..

- Во всяком случае, она почти не говорила о Теобальде. Я сказала, что мы
собираемся подарить Теобальду сестренку. Это ее очень заинтересовало. Она
хотела знать когда. И какие у нас планы в отношении девочки. И как мы
собираемся ее назвать. Я об этом еще не думала. А ты, Феликс? Как по-твоему,
какое имя ей больше подойдет?

- Бог его знает. По-моему, заранее подбирать имя - значит проявлять
излишнюю поспешность. Надеюсь, ты сказала ей, что это будет еще очень, очень
нескоро?

- Сказала, хоть она и выглядела несколько разочарованной. Однако после
появления на свет Теобальда я некоторое время хочу побыть собой. А как тебе
нравится имя Жюстина?

- Вроде ничего, - отозвался Гамильтон. - А что?

- Она его предложила.

- Она? А чей это, по ее мнению, будет ребенок?

Глава 14

"...и чесать, где чешется"

- Ну-ну, Феликс, спокойнее...

- Черт возьми, Клод, - она там уже так долго!

- Не так уж долго. Первый ребенок очень часто не спешит появляться на
свет.

- Но, Клод, вы, биологи, должны бы придумать что-нибудь получше. Женщины
не должны через это проходить!

- Что, например?

- Почем я знаю? Может быть, эктогенез...

- Мы могли бы практиковать эктогенев, - невозмутимо заметил Мордан. -
Опыт есть, так что достаточно захотеть. Но это было бы ошибкой.

- Почему?

- По своей природе это противно выживанию. Раса окажется поставленной в
зависимость от технически сложной помощи. А может наступить такое время,
когда эта помощь окажется недоступной. Выживают те, кто выживает как в
легкие, так и в трудные времена Общество, практикующее эктогенез, не сможет
бороться с жестокими, подлинно примитивными условиями. Хотя эктогенез и не
нов - им пользуются уже миллионы лет.

- Нет, я полагаю, это... А? Как давно, вы говорите?

- Миллионы лет. Что такое откладывание яиц, как не эктогенез? Он
неэффективен, потому что подвергает зиготы слишком большому риску. Дронт и
большая гагарка могли бы существовать и сегодня, если бы при размножении не
пользовались эктогенезом. Нет, Феликс, у нас, млекопитающих, способ
надежнее.

- Хорошо вам рассуждать, - мрачно отозвался Гамильтон, - Речь ведь идет
не о вашей жене.

Не обратив внимания на этот выпад, Мордан продолжал

- То же самое справедливо и по отношению к любой облегчающей нашу жизнь
технике. Вы когда-нибудь слышали о детях, выкормленных из соски, Феликс?
Впрочем, нет, не могли - это устаревший термин. Однако это - одна из причин
почти полного вымирания варваров после Второй генетической войны. Конечно,
погибли не все - как бы ни была яростна война, уцелевшие всегда есть. Но в
большинстве своем они были детьми, прикованными к соске - и численность
следующего поколения упала едва ли не до нуля. Не хватило сосок, и слишком
мало было коров. А матери выкармливать детей уже не могли.

Гамильтон раздраженно махнул рукой: безмятежное философствование Мордана
- или то, что принимал за него Феликс - казалось ему кощунственным.

- Хватит об этом. К черту! Лучше дайте закурить.

- Сигарета у вас в руке, - заметил Мордан.

- Да. Верно... - Гамильтон бессознательно тут же погасил ее и достал из
портсигара другую. Мордан улыбнулся, но промолчал. - Который час?

- Пятнадцать сорок.

- Всего? Мне кажется, больше.

- Может быть, вы нервничали бы меньше, находясь там?

- Филлис мне не позволит. Вы же знаете ее, Клод, - а как она решила, так
и будет. - Гамильтон невесело усмехнулся.

- Ничего, вы оба - достаточно гибкие люди, всегда готовые пойти
навстречу.

- О, мы прекрасно ладим друг с другом. Она предоставляет мне возможность
делать все, что заблагорассудится, а впоследствии я обнаруживаю, что сделал
как раз то, чего хотела она.

На этот раз Мордану без труда удалось подавить улыбку - он и сам уже
начал удивляться задержке. Он говорил себе, что испытывает лишь абстрактный,
беспристрастный, научный интерес, однако повторять это приходилось довольно
часто.

Дверь открылась, и на пороге появилась сиделка.

- Теперь можете войти! - радостно объявила она. Мордан, стоявший ближе к
двери, вознамерился было войти первым, однако Феликс, протянул руку и
ухватил его за плечо.

- Эй! Что тут происходит? Кто здесь отец? - он отодвинул Арбитра в
сторону. - Подождите своей очереди!

Филлис выглядела осунувшейся и бледной.

- Хелло, Феликс!

- Привет, Фил! - Гамильтон склонился над ней. - С тобой все в порядке?

- Конечно, в порядке - ведь для этого я и есть, - она подняла на Феликса
глаза. - И убери с лица эту глупую ухмылку. В конце концов, не ты же изобрел
отцовство!

- Ты уверена, что с тобой все хорошо?

- Я прекрасно себя чувствую. Только выгляжу, должно быть, ужасно.

- Ты настоящая красавица.

Голос у него над ухом произнес:

- Вы не хотите взглянуть на своего сына?

- А? О, конечно!

Гамильтон обернулся. Мордан выпрямился и отступил в сторону. Сиделка
подняла ребенка, как бы предлагая Феликсу взять его на руки, но тот лишь
робко разглядывал сына. "Вроде бы рук и ног сколько полагается, - подумал
он, - но этот ярко-оранжевый цвет - не знаю, не знаю... Может быть, это
нормально?"

- Тебе не нравится? - резко спросила Филлис.

- А? Что ты, что ты - прекрасный ребенок! Очень похож на тебя.

- Младенцы, - заметила Филлис, - ни на кого не похожи, только на других
младенцев.

- Ой, мастер Гамильтон! - вмешалась сиделка, - Что с вами? Вы так
вспотели? Вам нехорошо? - с привычной ловкостью переложив ребенка на левую
руку, правой она достала салфетку и вытерла Феликсу лоб. - Успокойтесь. Я
занимаюсь своим делом уже семьдесят лет, и мы еще ни разу не потеряли отца.

Гамильтон хотел было заметить, что шутка была ископаемой уже тогда, когда
этого заведения еще не было и в помине, однако сдержался. Он чувствовал себя
как-то стесненно, а это случалось с ним исключительно редко.

- Сейчас мы унесем отсюда ребенка, - продолжала тем временем сиделка, - а
вы слишком долго не задерживайтесь.

Мордан бодро произнес ободряющие слова, извинился и вышел.

- Феликс, - глубокомысленно проговорила Филлис, - я тут кое о чем
подумала...

- О чем?

- Нам надо переехать.

- Почему? Я думал, тебе нравится наш дом.

- Нравится. Но я хочу загородный.

Лицо Гамильтона мгновенно приобрело встревоженное выражение.