мили, когда стоит лагерем. Они могут ударить нас в любую точку.
ногах, тихо разговаривая, - рыжеволосый начальник стражи, возвышающийся
над маленькой фигурой колдуна.
удивляясь их дружбе, которая была столь очевидной, несмотря на церковные
осуждения колдунов. Ему показалось, что, не считая его и Джил, Янус,
похоже, был единственным другом Ингольда в этом конвое. Люди, обычные
люди, идущие по дороге за мифом о спасении на юге, относились к старику со
смесью благоговения, подозрения и откровенного страха, как к чему-то
совершенно жуткому; даже Минальда, ребенка которой он спас от гибели, в
его присутствии была робкой и молчаливой. Руди удивлялся, что за узы
связывали колдуна и стражников.
Януса на окружающую местность, медленно проявляющуюся по мере того, как
туман уступал бледному и холодному дневному свету.
дорогу с ее бесконечной цепочкой путников; ближе, на голых черных
деревьях, горбились вороны, вопросительно глядя на стражников своими
яркими глазами. Во все стороны от них, на север, юг и запад, лежали
пустоши посеребренной солнцем травы.
Прошлой ночью была хорошая луна, но я чувствовал их вдалеке. У подножия
гор однажды было их Логово, давно замурованное. Дорога пройдет совсем
близко от него.
сказал:
Убежища как можно быстрее; каждый день пути увеличивает опасность. Может
быть, когда мы доберемся туда, нам придется оборонять Убежище не только от
Тьмы...
Невидимое присутствие Белых Рейдеров преследовало их днем, как угроза Тьмы
- ночью, и весь тот день и следующий Руди ощущал ее, двигаясь по
бесконечной дороге. Он слышал это от других путников, он видел это в
движениях беженцев, которые держались тесной, безбрежной, оборванной
толпой вокруг ядра, представлявшего собой правительство величайшего
Королевства на Западе Мира.
краев нагруженную тачку, бранил измученную женщину с ребенком на руках и
козой на обтрепанной веревке, требуя торопиться, торопиться, пройти чуть
дальше по дороге прежде, чем кто-нибудь - Тьма, волки, невидимые Рейдеры -
доберется до них. Позже Руди прошел мимо них, сидящих усталой кучкой на
истертом мильном камне, голодный ребенок плакал, а мужчина и женщина
угрюмо смотрели через плечо на пустую землю позади.
которой был смыт необычной в это время года бурей в горах, Алвир и
аббатиса Джованнин обменялись резкими упреками из-за груза церковных
архивов, которые аббатиса взяла из Гея. Архивы можно било оставить -
повозки были нужны для раненых и больных, ослабевших из-за плохого питания
и непосильного пути.
власть Бога выше приказов человека, могут быть тоже оставлены позади,
когда мы достигнем Убежища.
душами, чем грузом заплесневелых бумаг.
беспокоишься о душах, мой господин, отринь приближенное к тебе зеркало
Сатаны, твоего любимого заклинателя, и позволь любезному тебе больному
ехать на его месте. Человек, который слушает советы колдуна, в последнюю
очередь должен говорить о душах.
они прошли всего несколько миль. Ядро конвоя остановилось в покинутой
деревне и укрылось в каменных домах, полуразрушенных, опаленных огнем,
который их защитники развели, отражая нападения Тьмы, или обрушенных силой
самой Тьмы. Те, кто не смог поместиться в домах, растеклись как вода по
затопленной равнине, образовав огромный беспорядочный город из палаток и
самодельных укрытий, окруженный широким периметром сторожевых костров на
фоне надвигающейся ночи.
крайнего дома. Он нашел небольшую землянку, вырытую в склоне холма,
которая в лучшие дни использовалась как дровяной склад: тут и сейчас было
достаточно поленьев. Сам холм загораживал дорогу и лагерь и был отличным
заслоном от резкого, пронзительного западного ветра.
юге. Теперь, на исходе дня, они нависали, как черная стена, на фоне
затянутого тучами вечернего неба. Вершины их овевали бури и, когда ветер
немного разрывал пелену облаков, белая мантия зимы. Ему сказали, что
Перевал Сарда лежит высоко в этих горах. Руди подумал о снеге и поежился.
Он привык быть голодным как волк все время, и, к собственному удивлению,
его тело, казалось, приспособилось к бесконечной ходьбе и усталости ночной
стражи. Но с тех пор, как Руди попал в Королевство Дарвет, он постоянно
мерз. Руди спрашивал себя, удастся ли ему вообще когда-нибудь согреться.
подогретого вина. Руди благодарно потягивал его маленькими глотками, думая
про себя, что лучше бы у него было с полдюжины чашек самого скверного
черного шоферского кофе и горсть таблеток кофеина. Все же, рассуждал он,
глядя поверх золотого ободка кубка на темные глаза девушки, это лишнее
доказательство ее внимания и неравнодушия к нему.
Дарвета, а я - приблудный бродяга, и почему это случилось со мной?"
коснуться друг друга. Медда сидела - толстый куль молчаливого неодобрения
- по другую сторону костра, достаточно далеко, чтобы не расслышать их
разговора, если они понизят голос. В остальном ее присутствие придавало им
респектабельность, без которой Альда никак не могла бы встречаться с ним.
спросил Руди, не отводя глаз от темноты. Это был солдатский прием,
которому научил его Ледяной Сокол: не смотреть в костер. Он слепит глаза,
которые не замечают ночных движений.
обо мне.
Для того и есть Медда.
толстухи. Она неприязненно смотрела на него всякий раз, когда их пути
пересекались в эти последние пять дней, и сегодня он чувствовал молчаливое
напряжение между Альдой и Меддой, говорившее громче всяких слов. Он
догадался, что няня укоряла очаровательную молодую женщину, которая
когда-то была ее маленькой девочкой, и просила не ходить ее ночью ради
встречи с простым часовым и чужаком. Он почувствовал в этом холодном
молчании, как шел разговор: он знал, что Медда напомнила Альде о ее
положении в жизни и получила резкий ответ.
меховой воротник плаща.
понимании.
соприкасаясь, только чувствуя удовольствие от присутствия друг друга. Руди
смотрел в темноту перед кругом костров и вслушивался в звуки ночи. Вдалеке
он увидел темную фигуру, идущую к лагерю вдоль линии широко разбросанных
огней, и знал, что это был Ингольд, который теперь редко спал, но делил
свои ночи между одиноким молчаливым обходом стражи и долгими часами
созерцания своего волшебного кристалла в предрассветной прохладе.
был достаточно далеко, чтобы создать иллюзию уединения, хотя лунный свет
просачивался сквозь облака, и Руди был уверен, что они в безопасности. Он
меньше боялся Дарков, чем Белых Рейдеров или волков, хотя во всем этом
туманном мире не было никакого движения и воя.
всем и ни о чем, о своем детстве и прошлой жизни, обменивались
воспоминаниями, как пара детей меняется мраморными шариками. Собралось еще
больше туч, сгустилась темнота, огонь костра согревал тела и освещал их
лица.
врасплох. Взявшись за руки, они побежали в землянку, Медда ворчала позади,
остановившись подобрать брошенный кубок для вина и палку из костра. Они,
смеясь, заскочили в дверь. Изнутри едва можно было видеть Медду,
нагнувшуюся над факелом, чтобы прикрыть его от дождя, и бредущую, брюзжа,
по высокой траве. Но на секунду они были один на один в сырой, пахнущей