Чтение 38–й страницы книги ~Четыре пути к прощению~

-- Все-все. Расскажи мне, кто такой Тейео(

-- Какой простой вопрос. Это тот мужчина, который держит тебя в
объятиях.

-- О Господи! -- рассмеялась она и на миг спрятала лицо в зловонном
одеяле.

-- О ком ты говоришь? -- спросил он лениво и сонно.

Они говорили на языке Вое Део, но Солли часто использовала слова
альтерранского наречия. В данном случае она употребила слово "Сеит", и
поэтому Тейео спросил:

-- Кто такой Сеит?

-- Сеит для меня такое же божество, как Туал Милосердная или Владыка
Камье. Я часто произношу это имя без должного повода. Дурная привычка, от
которой мне никак не избавиться. А ты веришь в своих богов? Прости меня,
Тейео! Рядом с тобой я чувствую себя глупой девчонкой. Все время сую свой
длинный нос в твою душу, верно? Мы, пришельцы, как орды захватчиков,
несмотря на то что кажемся такими мирными и самодовольными(

-- Могу ли я выразить свою признательность уважаемой посланнице
Экумены? -- шутливо спросил Тейео, принимаясь гладить ее грудь.

-- О да, -- дрожа от страстного желания, ответила она. -- Да! Да-а!

Как странно, что секс почти ничего не меняет в жизни, размышлял Тейео.
Все осталось прежним, хотя их заключение начало казаться менее стеснительным
и мрачным. У них появился постоянный источник наслаждений, но и он зависел
от количества воды и пищи, потому что требовал сил и настроения. Тем не
менее секс дал ему что-то новое, и ни одно из слов -- удобство, нежность,
любовь и доверие -- не могло вместить в себя это емкое и интимное чувство.
Оно брало начало в единстве их тел и было огромным, как космос. И в то же
время оно ничего не меняло в этом мире -- даже в таком крохотном и жалком,
как тюремная камера. Они по-прежнему находились в заточении. Они по-прежнему
голодали и изнывали от жажды. И они все больше и больше боялись своих
истеричных и злых тюремщиков.

-- Я должна стать настоящей леди,-- говорила Солли. -- Хорошей
девочкой. Подскажи, как это сделать, Тейео.

-- Мне не хочется, чтобы ты отказывалась от самой себя. -- Увидев слезы
в ее глазах, он обнял Солли и прошептал: -- Оставайся гордой. Не теряй
твердость духа!

-- Хорошо.

Когда в камеру приходили Кергат или другие патриоты, Солли вела себя
спокойно. Она отворачивалась к стене или закрывала глаза, тем самым как бы
отстраняясь от разговора мужчин. Глядя на нее в такие минуты, Тейео
чувствовал унижение от такой покорности, но знал, что она права.

Загремели засовы, и дверь со скрипом открылась, вырывая его из кошмара,
навеянного жаждой и голодом. К ним еще никогда не приходили так рано. В
поисках уюта и тепла он и Солли заснули, прижавшись друг к другу. Увидев
презрительную усмешку Кергата, Тейео испугался. До сих пор пленникам
удавалось скрывать свою сексуальную близость. Полусонная Солли все еще
цеплялась за его шею.

В комнату вошел второй мужчина. Кергат молчал. Тейео потребовалась
почти минута, чтобы узнать Батикама. Но и после этого рега остался
невозмутимым. Он лишь прошептал имя макила и умолк.

-- Батикам? -- прохрипела Солли. -- О мой Бог!

-- Какой волнующий момент, -- произнес Батикам бархатистым голосом.

Заметив на нем одежду гатайца, Тейео понял, что актер не был
трансвеститом.

-- Я не хотел смущать вас, посланница. И тем более вас, уважаемый рега.
Я пришел сюда, чтобы предложить вам свою помощь. Надеюсь, вы не против?

Тейео протянул руку и достал свои грязные брюки. Солли спала в рваных
кальсонах, которые ей дали тюремщики. Подвальный холод заставлял их спать в
одежде.

-- Вы были в посольстве, Батикам? -- спросила она, надевая сандалии. --
Ее голос дрожал от надежды и волнения.

-- О да. Сгонял туда и обратно. Извините, что это заняло так много
времени. Боюсь, я не вполне понимал серьезность вашего положения.

-- Кергат помогал нам, как только мог, -- сдавленным голосом сказал
Тейео.

-- Да-да, я вижу. Огромный риск. Но теперь вам не о чем волноваться.
Если только( -- Актер посмотрел Тейео в глаза. -- Рега, ваша гордость
позволит вам отдаться в руки Хейма? Возможно, у вас есть какие-то
возражения?

-- Батикам, -- оборвала его Солли. -- Доверяйте ему, как мне!

Тейео завязал шнурки, поднялся с топчана и сказал:

-- Все мы в руках Камье всемогущего. Батикам ответил ему красивым
вибрирующим смехом, который Тейео запомнил с первой встречи.

-- Хорошо, я поправлюсь: не в руки Хейма, а в руки Камье всемогущего,
-- сказал макил и повел их из комнаты.

В "Аркамье" говорится: "Жить просто-- это самое сложное в жизни".

Солли потребовала оставить ее на Уэреле и после длительного отпуска на
одном из морских курортов была послана наблюдательницей в Южное Вое Део.
Тейео уехал домой, так как его отец находился при смерти. После кончины отца
он уволился из охраны посольства и прожил в родном имении два года, пока не
скончалась его мать. За это время он и Солли виделись всего лишь несколько
раз.

Похоронив мать, Тейео дал вольную всем рабам семьи, переписал на них
поместье, продал на аукционе фамильные ценности и уехал в столицу. На
встрече со Старой Музыкой он узнал, что Солли тоже приехала в посольство.
Рега нашел ее в небольшом кабинете правительственного особняка. Она
выглядела более зрелой и элегантной, хотя и немного усталой. Визит Тейео
удивил ее, но она и шагу не сделала, чтобы подойти и поприветствовать его.
Вместо этого Солли тихо сказала:

-- Меня отправляют на Йеове. Первым послом Экумены.

Тейео стоял и молча смотрел на нее.

-- Я только что беседовала с главой нашей миссии на Хайне( -- Она
закрыла лицо руками. -- О Боже! Что я говорю?

-- Прими мои поздравления, Солли, -- сказал Тейео и повернулся к двери.

Она подбежала к нему, обвила руками его шею и заплакала:

-- Ax, милый. Я только сейчас узнала, что твоя мать умерла. Прости
меня. Я никогда( Никогда( Я думала, мы будем вместе( Что ты собираешься
делать дальше? Хочешь остаться здесь?

-- Я продал всю свою собственность и теперь свободен как птица, --
ответил Тейео. Ему хотелось прижать Солли к груди, но он сдержался. -- Думаю
вернуться на службу.

-- Ты продал свое имение? А я даже не видела его!

-- Я тоже не видел тех мест, где ты провела свою юность.

Наступила неловкая пауза. Солли разжала руки и отошла от Тейео. Они
растерянно посмотрели друг на друга.

-- Ты придешь еще? -- спросила она.

-- Приду, -- ответил Тейео.

Через несколько лет Йеове вошла в союз Экумены. Посланница-мобиль Солли
Агат Терва была направлена на Терру, а позже отозвана на Хайн, где, получив
ранг стайбаиля, служила в дипломатическом корпусе союза. Во всех
командировках и путешествиях ее сопровождал супруг, красивый и
представительный мужчина, отставной офицер уэрелианской армии. Людей,
знавших их достаточно близко, всегда поражали страстная нежность, гордость и
верность этой пары. Солли часто говорила, что она одна из самых счастливых
женщин на свете. У нее была прекрасная работа, награды за труд и любимый
муж. Да и Тейео не выглядел печальным. Конечно, он скучал по своей далекой
планете, но хранил твердость духа ради благородной цели.

МУЖ РОДА

СТСЕ

Вместе с отцом сидел он на берегу большой запруды. Словно разгорающиеся
в ранних сумерках светлячки, перед глазами порхали невесомые искристые
крылышки. Легкие круги на воде то и дело возникали, ширились и, набегая друг
на друга, мелкой рябью угасали на безмятежной глади.

-- Почему вода ведет себя так чудно? -- спросил он у отца чуть ли не
благоговейным шепотом и получил столь же негромкий ответ:

-- Это арахи -- когда пьют, крылом касаются поверхности.

Вот тогда и постиг он, что центр, образующая каждого такого круга --
неутоленное желание, жажда. Затем настало время возвращаться домой, и
мальчик, вообразив себя стремительно летящим арахой, помчался в сумерках
впереди отца навстречу ярко освещенным уступам близкого городка на склоне
холма.

Полное его имя звучало так: Маттин-Йехедархед-Дьюра-Га-Мурускетс
Хавжива. "Хавжива" означало "обручальный агат" -- небольшой камень с
кварцевым пояском. Испокон веку в Стсе в чести названия камней. Все мальчики
рода Неба, Иного Неба, потомки Незыблемого Скрещения, по древней традиции
получали имена в честь камней или определенных мужских достоинств -- таких,
как отвага, терпимость, милосердие. Семья Йехедархед стойко придерживалась
родовых обычаев. "Если не ведаешь, какого ты роду-племени, то не знаешь, кто
ты сам", -- говаривал Гранит, отец Хавживы. Тихий и любезный человек, с
неуклонной серьезностью исполнявший отцовские обязанности, он любил
изъясняться поговорками.

Гранит, естественно, был братом матери, то есть дядей мальчика -- так,
собственно, в их роду и считали отцовство. Мужчина, принимавший участие в
зачатии Хавживы, жил на далекой ферме. Изредка бывая по делам в городе, он
неизменно заглядывал в гости, но всегда ненадолго. Ибо мать Хавживы,
носившая титул Наследницы Солнца, свободным временем почти не располагала.
Хавжива завидовал своей кузине Алоэ, у которой отец был старше ее лишь на
шесть лет и играл с нею, точно настоящий старший брат. Еще сильнее завидовал
он другим детям -- их матери не облечены столь важными обязанностями.
Хавжива почти не видел собственной -- мать постоянно торопилась на очередной