как тут вторая удавка захлестнула ему горло. Пол выскользнул у него из-под
ног, и Северянин с размаху треснулся головой о каменные плиты. Петля
затягивалась все туже, и он почувствовал, что задыхается в море черных
перьев, а вокруг него ослепительно сверкают все драгоценности мира.
как чей-то испуганный голос прокричал:
ледяной:
пернатая принцесса, воплощение Той, что правила здесь всегда, несмотря на
запреты жрецов и указы сюзерена. Я та, что насылает справедливую кару на
высокомерных и сластолюбивых женщин Ланкмара. Я та, что отправляет
посланцев за данью, которая когда-то возлагалась на мой алтарь добровольно
и трепетно.
хорошо хранить ваши секреты. Я ведь только вор.
сокровищницу Крылатой Тьяа, а за подобное преступление птицы Тьяа выносят
наказание, какое считают нужным. Если они решат, что ты заслуживаешь
снисхождения, то не убьют тебя, а лишь выклюют глаз, а быть может, и оба.
сил, пытаясь представить себе какую-то невероятно чудовищную певчую птицу.
Он попробовал встать на ноги, но почувствовал, что крепко привязан к
креслу. Руки и ноги у него затекли, а левое предплечье вдобавок горело и
ныло.
боль, и он увидел, что сидит все в той же камере с зарешеченным окошком,
лицом к алтарю. Рядом с ним в таком же кресле сидел связанный человек в
кожаных доспехах. Однако кожаный капюшон был снят у него с головы, и по
бритому черепу и крупному лицу в оспинах Фафхрд узнал в нем прославленного
вора Страваса.
ужаса чернели глаза. Он снова заговорил, обращаясь в сторону алтаря:
Их прокляло само Великое Божество. Они покинули это место много столетий
назад. Кто бы ты там ни была, ты прежде всего мошенница. Каким-то образом,
наверное, с помощью волшебства, ты научила птиц воровать, зная, что многие
из них по природе имеют пристрастие к блестящим вещицам. Они крадут, а ты
забираешь их добычу себе. Ты ничем не лучше меня, который разгадал твой
секрет и в свою очередь нашел способ ограбить тебя. Никакая ты не жрица,
осуждающая человека на смерть за святотатство. Где люди, поклоняющиеся
тебе? Где твои служители? Где твои пожертвования? Ты просто воровка!
добровольно броситься навстречу гибели, которая ждала его за столь смелые
слова, и тут Фафхрд увидел стоящую подле Страваса фигуру, которая
заставила его усомниться в том, действительно ли к нему вернулся рассудок.
Это был еще один человек в кожаном капюшоне.
понял, что это не капюшон, а лишь небольшое забрало, а в остальном его
обладатель выглядит как сокольничий в толстой куртке и громадных
рукавицах. На его широком кожаном поясе висел короткий меч и свернутый
аркан. Обернувшись, Фафхрд увидел такую же фигуру, стоящую и подле его
кресла.
пронзительный, но все равно певучий и очень похожий на птичий. Едва он
раздался, как птицы хором завопили: "Тьяа! Тьяа!"
тот, что сидит рядом с тобой, чей нечестивый орел убил Кивиса и был им
убит, умрет тоже. Но вы умрете, зная, что Тьяа - это Тьяа, а я, ее жрица и
воплощение - не мошенница.
бессознательно избегал этого из сильнейшего суеверного страха и
необъяснимого отвращения.
по его краям, похожие на горгулий. У них были женские лица, однако
угрожающе согнутые руки заканчивались когтями, а за спиной виднелись
сложенные крылья. Древний скульптор вырезал их с поистине дьявольским
мастерством: казалось, они вот-вот расправят свои каменные крылья и
взлетят.
в тени, стояла большая черная тень с двумя полукружиями за спиной, которые
вполне могли быть крыльями. Облизнув губы, Фафхрд уставился на нее; его
отуманенный ядом рассудок отказывался понять, что это может быть.
гибкими пальцами, пытаясь развязать путы на руках.
умирают, когда на них налагают запрет отступники-жрецы, они никуда не
исчезают, когда их проклинает ложное и самонадеянное божество. Жрецы и
поклонники уходят, но они остаются. Когда я впервые взобралась сюда, я
была мала и не имела крыльев, но я почувствовала присутствие этих божеств
в самих камнях. И я сердцем ощущала родство с ними.
был очень слабый и приглушенный, но несомненно принадлежал его другу. Он
доносился откуда-то из нижней части храма, сливаясь с еле слышным, глухим
ревом Хлала. Тень на алтаре что-то резко вскрикнула и вскинула вверх руку,
так что качнулось полукружие у нее за спиной.
стоявшему рядом со Стравасом, и тот ушел. Вскоре по его шагам стало ясно,
что он спускается по лестнице. Другой сокольничий подбежал к окну, через
которое Фафхрд проник в башню, и сразу же послышался скрип перерезаемой
веревки. Второй сокольничий вернулся на место.
тень на алтаре. - И придет день, когда все роскошные женщины Ланкмара буду
сами, объятые ужасом, подниматься сюда, чтобы принести в жертву Тьяа часть
своих украшений.
тени слишком гладка для оперения, но наверняка он ничего сказать не мог.
Он продолжал дергать путы и вскоре почувствовал, что на правой кисти они
немного ослабли.
Клювом лобызнуть. Когтем приласкать.
таком, тайком убегая из отцовского дома в это святое место. Но уже тогда
во мне жил дух Тьяа, заставляя людей избегать и бояться меня. Однажды я
нашла спрятавшуюся здесь молодую раненую птицу и вылечила ее. Она
оказалась прямым потомком древних птиц Тьяа, которые после осквернения
храма улетели в Горы Тьмы дожидаться того часа, когда Тьяа снова призовет
их к себе. Оккультными путями почувствовав, что Тьяа возродилась во мне,
птица вернулась в храм. Мы познакомились с нею и медленно - ведь мы были
юны и одиноки - стали вспоминать древние ритуалы и обретать способность
беседовать друг с другом. Год шел за годом, и птицы одна за одной
возвращались из Гор Тьмы. Они стали спариваться друг с дружкой. Наши
церемонии делались все совершеннее. Мне стало трудно оставаться жрицей
Тьяа в тайне от всего мира. Нужно было доставать много живой пищи. Нужно
было многому учиться. Но я крепилась. Все это время люди, окружавшие меня
в миру, испытывали ко мне сильную ненависть, чувствуя мою силу, оскорбляли
и старались унизить меня. Тысячу раз на дню честь Тьяа втаптывалась в
грязь. Меня лишили привилегий, положенных мне по рождению и положению, и я
была вынуждена довольствоваться всем грубым и вульгарным. Но я покорилась
и вела себя так, словно была одной из них, а сама в душе насмехалась над
их тупостью, легкомыслием и суетностью. Я ожидала своего часа и
чувствовала, как с каждым днем крепнет во мне дух Тьяа.
сокольничих Тьяа, в чьих семьях еще были живы и почитаемы старые традиции.
Они узнали меня и отдали мне должное. Теперь они прислуживают мне.
почтительном поклоне. У Северянина было такое ощущение, как будто он
присутствует на мерзком спектакле театра теней. Опасение за Мышелова
свинцовой тяжестью давило на его путающиеся мысли. Однако это не помешало
ему заметить на загаженном полу неподалеку от его стула жемчужную брошь и
браслет с сапфирами. Драгоценности лежали на том самом месте, куда они
вывалились из мешка Страваса.
почувствовала, что Тьяа созрела во мне окончательно и что пришло время ей
рассчитаться с Ланкмаром. Поэтому я послала птиц собирать старую дань и
наказала им карать тех женщин, которые будут сопротивляться, равно как
тех, кто известен своим тщеславием и гордыней. Птицы быстро обрели свою
прежнюю ловкость. Алтарь Тьяа был убран подобающим образом. А Ланкмар
научился бояться, хотя и не знал, что он боится самой Тьяа. Но так долго
продолжаться не будет! - Голос сорвался на пронзительной ноте. - Скоро я
во всеуслышание заявлю о Тьяа. Двери храма будут открыты для поклонников и
данников. Идолы Великого Божества будут повергнуты, а его храмы разрушены.
Богатые и наглые женщины, презирающие во мне Тьяа, будут приведены сюда. И
этот алтарь снова ощутит сладость жертвоприношения. - Голос превратился в
Адамов Григорий
Никитин Юрий
Корнев Павел
Круз Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия