Чтение 38–й страницы книги ~Восход Эндимиона~

человечества и Техно-Центра.

Она это уже говорила. Я тряхнул головой.

- Значит, вот какие эти два мира, которые ты объединяешь... мы и
Техно-Центр?

- В какой-то мере, - ответила Энея, поднимая голову и глядя на
меня. - Но они не единственные. Именно этим и занимаются мессии, Рауль,
- перекидывают мостки между мирами. Между эпохами. Объединяют в единое
целое непримиримые концепции.

- Выходит, мессией тебя делает твоя связь с обоими мирами? - тупо
спросил я.

Энея покачала головой - быстро, почти нетерпеливо. В ее взгляде
промелькнуло что-то вроде раздражения.

- Нет, - ответила она резко. - Я мессия из-за того, что могу
делать.

Я даже испугался ее реакции.

- И что же ты можешь делать?

Энея протянула ладонь, ее пальцы коснулись моих волос.

- Помнишь, я говорила, что Церковь и Орден были правы насчет меня?
Что я - вирус?

- Угу.

Она стиснула мое запястье.

- Я могу распространять этот вирус, Рауль. Заражать других. В
геометрической прогрессии. Я - разносчик заразы.

- Какой заразы? Мессианства?

Она вновь покачала головой. Ее лицо было столь печальным, что мне
захотелось обнять ее, утешить.

- Нет. Всего лишь следующего шага к пониманию того, кто такие мы,
люди. Кем можем стать.

Я перевел дыхание.

- Ты рассуждала о том, чтобы научить физике любви. О представлении
любви как основополагающей силы во вселенной. Это и есть вирус?

По-прежнему держа меня за руку, Энея пристально поглядела мне в
глаза.

- Это источник вируса, - сказала она тихо. - Я учу тому, как
пользоваться этой энергией.

- И как же? - прошептал я.

Энея моргнула, словно мой вопрос вырвал ее из сладостного забытья.

- Допустим, у нас есть четыре этапа. Четыре стадии. Четыре шага.
Четыре ступени. - Я молча ждал. Ее пальцы все так же стискивали мое
запястье. - Первый этап состоит в том, чтобы изучить язык мертвых.

- Какое это...

- Тсс! - Энея приложила палец к моим губам. - Второй - изучить язык
живых.

Я кивнул, хотя ничего не понимал.

- Третий - научиться слышать музыку сфер, - прошептала она.

Копаясь в книгах талиесинской библиотеки, я наткнулся в одной из
них на старинную фразу о музыке сфер. В этой книге речь шла об
астрологии вдонаучную эпоху Старой Земли, о крошечных деревянных моделях
Солнечной системы в лаборатории Кеплера, о сферах звезд и планет,
движимых ангелами... В общем, сплошная чушь. Я не представлял, о чем
говорит моя подруга и какое это имеет значение в эпоху, когда
человечество перемещается по галактике быстрее света.

- Четвертый этап, - Энея вновь отвернулась от меня, - заключается в
том, чтобы научиться делать первый шаг.

- Первый шаг, - озадаченно повторил я. - Ты имеешь в виду свой
первый шаг?.. Как там... изучить язык мертвых?..

Энея покачала головой и медленно, словно выныривая откуда-то,
сфокусировала на мне взгляд.

- Нет. Это общий первый шаг.

Затаив дыхание, я произнес:

- Ладно. Я готов. Научи меня.

Энея улыбнулась:

- В том-то все и дело, Рауль. Если я соглашусь, то навсегда стану
Той-Кто-Учит. Но вся глупость в том, что мне не надо этому учить. Я
должна лишь делиться этим вирусом с теми, кто пожелает его принять.

Я посмотрел на ее тонкие пальцы, сжимавшие мое запястье.

- Значит, меня ты уже... наделила? - Я не чувствовал ничего
необычного, лишь привычное электрическое покалывание от ее
прикосновения.

Она рассмеялась:

- Нет, Рауль. Ты еще не готов. Чтобы поделиться вирусом, нужен не
просто физический контакт, нужно причащение. А я пока не решила, каким
оно должно быть... если мне предстоит...

- Поделиться со мной? - докончил я. "Что еще за причащение?"

- Поделиться со всеми, - шепотом поправила она. - С каждым, кто
готов принять. - Она посмотрела мне в глаза. Где-то в пустыне затявкал
койот. - Эти уровни... этапы... несовместимы с крестоформом, Рауль.

- Значит, возрожденные не смогут научиться? - спросил я. - А их
гораздо больше, чем нас.

Энея покачала головой:

- Могут... если откажутся от крестоформа... Выбор за ними.

Я шумно выдохнул. Слова Энеи представлялись мне непонятными - из-за
того, что она говорила обтекаемо. "Неужели все на свете мессии
изъясняются столь туманно?" - голосом бабушки поинтересовался циник в
глубине моей души. Вслух я сказал:

- Не существует способа избавиться от крестоформа, не убив его
владельца, который в результате умирает истинной смертью. - Я частенько
задумывался над тем, не этот ли факт - основная причина моего отказа
принять крест. Или я всего-навсего по-юношески верю в бессмертие?

Энея не ответила на вопрос. Она спросила:

- Тебе нравятся местные, правда?

Я попытался сообразить, к чему она клонит. Приснилась мне эта
фраза, эти люди, эта боль? Разве я не сплю? Или вспоминаю разговор,
действительно имевший место? Но Энее ничего не было известно о Дем Риа,
Дем Лоа и об остальных. Ночная пустыня, брезентовые стены и фундамент
вдруг подернулись дымкой, как мираж...

- Нравятся, - подтвердил я.

Энея убрала руку с моего запястья. Секундочку, разве на мне уже нет
наручников?

Энея кивнула и пригубила остывший чай.

- Для них есть надежда, Рауль. Для них - и для тысяч других
культур, возникших или возродившихся после Падения. Гегемония означала
гомогенность. Империя означает даже нечто большее. Человеческий геном...
человеческая душа не доверяет гомогенности, Рауль. Она всегда готова
рискнуть, ради перемен, ради разнообразия.

- Энея, - позвал я, протягивая к ней руки. - Я не... Мы не можем...
- Мне вдруг показалось, что я падаю с громадной высоты, картина
распалась, точно карточный домик под дождем. Моя подруга исчезла.

- Проснитесь, Рауль. Они летят за вами. Вас арестуют.

Я попытался проснуться, точно тонущий выплывая на поверхность
сознания. Я рвался к воздуху и свету, но усталость и болеутоляющее
тянули меня обратно. Я не понимал, зачем Энее понадобилось меня будить.
Мы ведь так хорошо беседовали во сне.

- Проснитесь, Рауль Эндимион. - Это не Энея. Еще прежде, чем
окончательно проснулся и открыл глаза, я узнал по сильному акценту Дем
Риа.

Я сел. Женщина раздевала меня! Я увидел, что она сняла с меня
ночную рубаху и теперь надевала майку - свежевыстиранную, с запахом
ветра, но, несомненно, мою. Белье было уже на мне. Брюки, рубашка и
куртка лежали рядом. Как это Дем Риа ухитрилась снять рубаху - ведь моя
рука прикована к...

Я уставился на запястье. Наручника на нем не было - он валялся на
одеяле. Кровообращение потихоньку восстанавливалось, кожу покалывало. Я
облизнул губы и попытался произнести без запинки:

- Летят? Арестуют?

Дем Риа одевала меня как ребенка. Я отмахнулся от нее и начал
застегивать пуговицы; мои пальцы вдруг сделались удивительно неуклюжими,
хотя в Талиесине большинство предпочитало именно одежду на пуговицах, а
не на "липучках". Я полагал, что давным-давно привык, но, как видно,
ошибался.

- ...и мы услышали по радио, что в Бомбасино приземлился катер. На
нем прилетели четверо в незнакомых мундирах - двое мужчин и две женщины.
Они расспрашивали о вас начальника базы. Только что они вылетели сюда -
катер и три скиммера. Они сядут через четыре минуты. Или даже раньше.

- Радио? - глупо переспросил я. - Вы же говорили, что радио не
работает. Разве не поэтому священник сам отправился на базу за врачом?

- Не работает передатчик отца Клифтона, - прошептала Дем Риа,
помогая мне встать. Опираясь на нее, я кое-как натянул брюки. - У нас
есть свои приемники... с направленным лучом... спутники... и Церковь
ничего не знает об этом. У нас свои шпионы. Один из них и предупредил...
Торопитесь, Рауль Эндимион! Корабли вот-вот прилетят.

Наконец я проснулся полностью, меня била дрожь от гнева и отчаяния.
Почему эти подонки не оставят меня в покое? Четверо в незнакомых
мундирах. Наверняка Орден. Значит, розыски Энеи и нас с А.Беттиком не
закончились, когда тот священник в чине капитана - кажется, де Сойя -
позволил нам ускользнуть из ловушки на Роще Богов четыре года назад.

Я посмотрел на комлог. Скиммеры будут здесь через минуту. Слишком
мало времени, я не успею спрятаться.

- Пустите, - сказал я, отстраняя женщину в синем. Окно было