деревянной поверхности к яркому блеску чуда. Оно было похоже на
удивительную инкрустацию в виде золотого солнца. Но ни один золотых дел
мастер не мог поместить его здесь, ибо подобный блеск выглядел неуместно
среди детских каракулей. Сам того не желая, его сотворил Мирейн спустя
недолгое время после смерти матери, когда сила и вспыльчивость кипели в
нем и делали его горе ужасным. Задетый за живое какой-то незначительной
мелочью - репликой Халенана или выговором наставника, он восстал, и сила
его взыграла и воспламенилась. В последний миг ему удалось совладать со
своей яростью, но сила, которая натолкнулась на препятствие, была
настолько велика, что не могла более находиться в нем, и оставила свой
след, вырвавшись наружу.
прорезали стену, впуская холодный солнечный свет. Она опустилась на
колени возле крытого очага, в котором были аккуратно сложены дрова,
словно в них ежедневно нуждались. Хотя кремень и огниво по-прежнему
находились в нише, Элиан призвала искорку силы, задержала ее в руке,
пока не почувствовала жжение, и положила ее на дрова. Красно-золотые,
как ее волосы, язычки пламени взвились вверх и заиграли красными,
желтыми и голубоватыми огоньками.
столе; глаза ее неотступно следили за танцем огня. Язычки пламени
сплетались, образовывая картины прошлого, настоящего и будущего.
Какой-то уголок ее разума сопротивлялся, протестовал. Остальная часть
пребывала в спокойном ожидании. Это были мирные видения, без тени
страха. Анаки и новорожденная Элиан - маленькая головка, покрытая
светлым пушком, и гладкая темноволосая. Анаки глубокомысленно и
таинственно улыбалась, прекрасная в своей простоте. Князь Орсан и его
супруга, отбросив свое княжеское высокомерие, смеялись, постепенно
пододвигаясь все ближе друг к другу и забыли о смехе, когда их тела
соприкоснулись. Илхари с серым жеребцом Хала на зеленом лугу, серебро на
огненно-золотом.
конечно, были видения, но ее всегда учили тому, что пророк может
воплощать в форму то, что он видел. Даже нечаянно.
более того. Никаких видений. Никаких страстных желаний.
Огонь усилился и сам принял форму. Один раз и еще один. Темное и
золотое. Император и будущий император.
посягнула на самое высокое. Одного она могла бы получить, сказав всего
лишь слово. А второй...
переписчика, бледный, словно отбеленная кость; его глаза горели
по-кошачьи желтым огнем. С тщательно контролируемой яростью он сорвал
повязку с волос, и они рассыпались по плечам, упали на лицо.
может, слишком легко. Если кто-нибудь был с вами невежлив, вы должны
простить его. Он ведь не мог знать...
голос звучал мягко, и это тревожило Элиан.
высокородным принцем... интересна: ты видишь многое, а тебя никто не
замечает. Пока... - Его голос дрогнул. - Пока что-то не происходит.
успокоилось, но напряжение не покидало его.
Солнцерожденный прибыл в Хан-Гилен. Это, последнее, было коротким и
деловым. И прислал его мой отец. - Он взглянул на Элиан, обжигая ее
вспышкой золота. - Со всем должным уважением к его божественному
величеству он считает, что господин Ан-Ш'Эндор имеет множество
последователей. И он не нуждается в наследнике Асаниана. - Когда?
горько улыбнулся.
поступком. Мне отведено три дня на устройство дел. - А если вы не
поедете?
моего отца пятнадцать сыновей от наложниц. Все они взрослые, все
честолюбивы и рвутся служить моему царственному отцу.
знали, что это случится. - Знал. - Илариос разжал кулаки, сначала
правый, потом левый. - Это мои единокровные братья. Есть еще четыре
родные сестры. Две не замужем, они жрицы тысячи жадных божеств. Две
вышли за принцев. Честолюбивых принцев. Один богат, но не сказочно,
другой вообще считает себя бедным. А трон Асаниана сделан из чистого
золота.
плоть. Быстрый и сильный как барс, он схватил ее.
соприкасалось с телом. Сердце прижималось к отчаянно бьющемуся сердцу.
Она высвободила руки и обвила его шею. - Поедем со мной, - повторил он.
Огненно-горячий, принц дрожал, но весь его гнев исчез. Элиан смотрела в
его глаза, ставшие теперь солнечно-эолотыми, одновременно горящими и
нежными.
владычица Хан-Гилена, я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Поедем со мной,
и будь моей невестой.
Она ощущала каждый изгиб его тела.
не захочешь этого, если золотой трон покажется тебе слишком холодным и
слишком высоким, я откажусь от него. - Он возбужденно хохотнул. - Неволя
томит тебя, и меня тоже. Давай переоденемся и сбежим, на север, или на
восток, или на юг, или даже на запад, где мое лицо будет выглядеть самым
обычным. Мы сможем идти куда нам захочется, и жить как нам захочется, и
любить, как любят простые люди, не думая о судьбе, гордости или
династиях, думая только друг о друге. - Его руки крепче сжали ее. - О
госпожа! Ты будешь? Ты будешь любить меня?
тем не менее в каком-то отдаленном уголке ее разума возникла мысль:
"Какой он юный!"
высокородный принц казался взрослым мужчиной. Таким же взрослым, как
Мирейн, Халенан или... иди даже как ее отец. А он был просто мальчиком.
тело молчать не желало.
Ее глаза увлажнились, по щекам потекли слезы.
тебя. Но... я недостойна трона.
должна подумать!
овладел своим лицом и голосом, но глаза его пылали.
отсутствовала, и все ваши неурядицы только-только разрешились. Но если
ты уедешь отсюда как моя принцесса, разве твои родственники не будут
рады?
разжал руки, продолжая пожирать ее горящими глазами. - Я должна
подумать. Ты мог бы... ты...
ребяческой.
три дня в запасе.
Он махнул рукой в знак согласия. - Здесь?
одни. В храме. Так поздно туда никто не придет.
наклонился к ее губам. - Тогда до встречи, любимая. Пусть твой бог ведет
тебя.
заплакала, потом снова засмеялась. От обязанностей оруженосца ее пока
никто не освобождал. Она поправила форму, пригладила волосы и
отправилась выполнять свой долг. Сделать нужно было немного, но и это
немногое Элиан делала с трудом. Мирейн намеревался заняться чем-то, что
ее не касалось, и рано отпустил ее. Это, конечно, не было знаком
немилости. Он вряд ли вообще замечал ее.
Шилова Юлия
Андреев Николай
Корнев Павел
Флинт Эрик
Марко Джон
Афанасьев Роман