- Развращение нашего дворянства? - Это твои слова, а не мои.
свое гнездо из подушек и растянулся словно кот, деликатно зевнув, как
этому учат девушек. Потом он оперся на локоть и бросил на Саревана
взгляд исподлобья. - Я никого не развращаю. Я учу, я усмиряю, я
освобождаю.
И меня можешь освободить? - Его пальцы сомкнулись на горле Хирела. -
Можешь, Хирел Увериас?
Хирел. - Ты опасен? Наверное, мне пора начать умолять о милосердии?
тело. И подумал, что действительно опасен, что готов наброситься на
Хирела, пренебрегая великодушным милосердием.
для подобной жестокости.
рыдая, через весь Эндрос.
манипулировать мной, ухаживать за мной и оберегать, как глупого ребенка.
Они не оставили мне ничего, что приличествует моему происхождению и
моему воспитанию. Одну лишь жалость. Потому что все они маги, а я...
я...
попытаешься ударить меня, а я не в том настроении, чтобы драться.
даже когда у него была его сила. Но его разум не знал об этом. Он
напрягся, стараясь проникнуть в пустоту, и обнаружил нечто, называемое
болью.
но он с трудом удержался от этого. - Сегодня, - сказал он. - Мы едем
сегодня. - Так рано? Но ведь я сказал Варзуну... два дня... - Сегодня.
препятствие. Оно было крупным, сильным и искусно использующим свою силу.
Оно произнесло: - Ты поступаешь неразумно.
сказал Хирел. Но Сареван уже ушел.
***
поддерживать его до тех пор, пока он не окажется далеко от Эндроса. Он
лелеял и вскармливал свое состояние духа, скрывая его за ослепительной
белозубой улыбкой.
башне, голый и мокрый после купания, и вертел в пальцах белую шелковую
ленту. Только на ней не было золотых пластин. Его прежняя лента осталась
в Шoн'ae вместе с четырьмя дисками. Обычай требовал, чтобы жрец, который
носит ленту, сам загибал углы пластин, сам пробивал их и пришивал к
ленте. Теперь у Саревана не было времени делать их заново. Это могло
подождать до тех пор, пока узел не будет разрублен.
почти бесшумную. Он ждал появления отца. Так всегда происходило после
того, как он ссорился с матерью. Отец дал ему время немного остыть,
пришел и сел рядом с ним, ничего не говоря. В основном все уже сказала
его мать, когда он открыто выступил против воли отца. Это было похоже на
танец двух лун.
внутри него, и вызвать видение, которое скажет ему, почему он не может
отступить.
слепил глаза Саревана, и он сощурился.
этот закон, когда ты родился, и не изменю его.
предположить, что ты сожалеешь о нем. - Это только твои предположения,
Саревадин. Сареван вскинул голову, отбрасывая назад мокрую копну медных
волос.
что тем, кто, прикрываясь моим именем, хочет уничтожить Асаниан. Ради
мести. Потому что я был чертовски самонадеян и не допускал, что кто-то
может превзойти меня.
мудрее. Твоя мать хотела уберечь тебя от излишнего переутомления,
которое грозило тебе гибелью. - И это ей удалось, не правда ли?
грозился. Так было бы лучше.
Я тоже. - Но ты король.
это было вовсе не то, что он намеревался произнести, - я хотел бы, чтобы
он был женщиной.
свою белую ленту, подтянул колени и уперся в них лбом. Он не устал - это
было бы слишком просто. Он испытывал боль, но боль скорее приятную,
нежели мучительную. Так болели его мускулы, вспоминая свою прежнюю силу.
теплую ткань.
Сареван взглянул на него, он почти улыбался, но в следующий момент его
лицо помрачнело. - Мы не можем удержать тебя здесь. Даже если бы можно
было отложить твое странствие жреца, ты все равно не остался бы. Сареван
не мог пошевелиться. Он едва дышал. Мирейн спокойно продолжал, словно не
замечая страшного напряжения Саревана:
скорее. Оставайся там сколько угодно. Там ждет тебя работа и забота, и,
если уж тебе необходимо сделать что-то, ты можешь доказать Хан-Гилену
то, что так упорно пытался доказать Эндросу: твои силы еще не
истощились.
мог выдать его.
Мирейн. - Когда Великая Луна снова станет полной, Вадин отправится в
Янон, чтобы следить за безопасностью его и всего севера. Мне бы
хотелось, чтобы ты поехал с ним. Помимо воли Сареван бросил:
законный наследник. Доказать, что я не бросил мое первое королевство в
угоду упадническому югу. Обладать властью твоего присутствия.
присутствие? Сареван прогнал эти мысли. Хотел бы он обладать этой
властью в Эндросе, заплатив за нее какую угодно цену.
Великой Луны в Хан-Гилене вместе с человеком, которого он любит больше
всех других родственников. Этот человек научил его распоряжаться
магической силой; он вырвал его из лап смерти, не позволял ему жалеть
себя. И после этого сильного чудодейственного лечения ему оказывается
величайшее доверие: говорить от лица императора перед князьями севера.
станет дедушка. А когда он от меня устанет, Вадин приберет меня к рукам.
это предложил. Для тебя настало время заслужить свой титул. Сареван чуть
не рассмеялся.
- обещания владений принца. Без сомнения ты позволишь мне править по
собственному усмотрению - и устранишь меня с военной тропы. Мирейн даже
не моргнул.
пользоваться прежней свободой передвижения. Обстановка в наших краях
слишком напряженная, а ты для нас - все. Уже дважды наши враги пытались
заманить тебя в ловушку. Третий раз может тебя погубить.
в нем, освобождая разум даже от благоговения перед Солнцерожденным. Его
голос звучал ровно, почти безмятежно и безжалостно в своей мягкости.
ведь я ваш единственный сын. В добром или дурном здравии, но я - ваша
единственная надежда на продолжение династии. Вы охраняете и защищаете
меня, укрываете от малейшей опасности. А когда ваше попечительство
оказывается неудачным, вы взываете к самому яростному отмщению.
поспешно, но все еще спокойно. - Разве я запрещал тебе делать то, что ты
хотел? Ты хотел стать жрецом и обучиться магии. Я тебе не мешал. Ты
путешествовал где хотел, даже в самых опасных краях. И я ни разу не
воспользовался своей силой, чтобы вернуть тебя.
Керувариона твои стражники всегда были неподалеку. В Асаниане они
потерпели неудачу, но вовсе не из-за того, что плохо старались. Я
слышал, что Эбраз из Шон'ая поплатился жизнью за ту ловушку, которую
расставил. Я знаю, что ты искал меня и не мог найти, хотя тебе пришлось