на них приоритетные права? Но они же проживают на нашей земле,
не на его. Они составляют собственность землевладельца. У него
нет на них прав, мало ли с кем он знаком...
предлагаете... Нельзя же держать их здесь вечно... Трудности с
кормлением...
бы... грешно. Люди, склонные во всем видеть дурное, могли бы
счесть это равносильным убийству. И потом, даже если мы заморим
их голодом, мы все равно попадем тем самым в опасное положение.
Нет, немыслимо.
в настоящее время пребывает Профессор, вообще никому
неизвестно.
о подобном. Мы же христиане. Мы не вправе думать только о себе.
Кроме того, если мы оставим этих двоих взаперти, как же выйдут
наружу все остальные - маленькие?
кошечки могли ходить взад-вперед.
поставить с нашей стороны крысоловку, чтобы их переловить? Да.
А Профессор с Марией тем временем будут сидеть внутри...
мы оба сядем в тюрьму.
предложение слишком опасно. Об убийстве не может идти и речи.
Конечно, о преднамеренном убийстве в данном случае говорить не
приходится, поскольку мы же не обязаны кормить Профессора до
скончания его дней, но мы должны думать о том, как это могут
истолковать другие люди. Нет, мисс Браун, нам следует подойти к
ситуации с большей осмотрительностью. Мы можем, как вы
предложили, просверлить дырку, переловить человечков, через то
же отверстие снабдить пленников водой и пищей и продать наш
улов. Как только мы обменяем чеки - то есть, я хотел сказать,
чек, - на наличные, мы отправимся во Флориду или в какой-нибудь
роскошный отель на Азорских островах, отправимся самолетом. А
уж попав туда, мы можем спокойно телеграфировать Стряпухе,
чтобы она их выпустила. Что же касается убийства, - на убийство
я не согласен! Удивляюсь, как вам пришло в голову даже
упомянуть о чем-то подобном!
стекающее со свечи. Наконец, она произнесла:
крысоловку, конечно. Или птичью клетку.
и обращалась с ним теперь как с равным, если не подчиненным.
орудуя топором короля Карла. Дверь оказалась той же
конструкции, что и прежняя, так что топор ее не брал. Петли
находились по другую от них сторону. Они попали в ловушку.
оглядываясь, Мария. Умственное напряжение, которого потребовали
от него сначала дверные петли, а после ссадины Марии, изнурило
Профессора, и он начинал понемногу впадать в сварливое
состояние. Ему хотелось домой - почитать книжку.
надо нам было поднимать такой шум! Скакали тут с топорами. А у
меня дома копченая селедка осталась, на ужин.
дверь? Где окна? До чего все-таки неудобный дом!
сообразить, что окно нам понадобится. Все только о себе и
думают. А спать я где буду?
сего Окна, если мне дозволено будет сделать подобное
Наблюдение, не смогут составить Препоны моим Соплеменникам, при
Условии, что Стекло будет выбито. Получив же Свободу, мы сумеем
сыскать Дорогу к противуположной Стороне подвальной Двери и
отомкнуть Засовы.
вы сможете принести нам какой-нибудь еды. Я за эти два дня
немного проголодалась. Мисс Браун с викарием сюда не полезут,
они знают, что у нас топор, так что они, скорее всего, решат
морить нас голодом и уморят, если вы нам чего-нибудь не
принесете.
топором, словно перед ним было не стекло, а викарий.
каменный подоконник. Они уходили, посуровевшие и молчаливые, не
оглядываясь назад, и узники поняли, что лиллипуты понимают
серьезность положения и полны решимости сделать все, что в их
силах.
Котельной и Оружейной. Выкарабкавшись из нее, лиллипуты
очутились под открытым небом, с висящим в нем обрезанным ногтем
месяца, почти таким же маленьким, как они сами.
отрядов отправились собирать основные лиллипутские силы,
попрежнему рассеянные по дворцу. Оставшиеся направились к
запертой на несколько засовов двери. Они прихватили
доставленные кораблем лестницы, веревки и железные костыли,
какими пользуются верхолазы. Для них путешествие по дворцу было
тем же, чем является для нас поход в горы, - потому они и взяли
с собой снаряжение.
горой. Вернее, горным хребтом. Чтобы представить себе ожидавшие
их трудности, достаточно задуматься о том, как бы мы
чувствовали себя в доме высотою с Селборнские утесы и имеющем
больше шести миль в длину. Каждая из бесчисленных ступеней
террасы вставала перед ними в человеческий рост. Если им
встречалась закрытая дверь, повернуть ручку они не могли.
Мраморный пол под колоннадами расстилался чередою аэродромов.
Даже колонны поменьше вздымались над ними на двести футов,
большие же, те, что подпирали фриз, были еще в полтора раза
выше. Чаши фонтанов им представлялись озерами. Изваяния -
колоссами. Внутри головы короля Георга могли свободно отобедать
восемь человек.
матовосеребристый в звездном и лунном свете, резко прочерченный
глубокими полосами бархатной тьмы, наполовину уже
развалившийся. Впрочем, распад дворца облегчал трудности
путешествия. Встык обшитые филенками двери (да еще и с
планками, набитыми на стыки), останься они исправными, были бы
для лиллипутов непроходимыми, теперь же они свисали с петель
или просто стояли настежь. Камни в стенах, некогда выровненные
и пригнанные один к другому настолько, что на стене и ногу
некуда было всунуть, ныне выкрошились и предоставляли множество
точек опоры. Окна, зияющие зубьями выбитых стекол, вели в
обширные залы. Ласточки и пауки, мыши - летучие и простые -
давно обжили доставшиеся им в наследство удобные выступы и
углы.
лиллипутов утомительных усилий. Гравиевые дорожки выглядели для
них усеянным валунами взморьем, на пустынных просторах которого
так легко своротить лодыжку. Высокие травы представлялись им
джунглями, полными вывернутых из земли корней. Там, где мы
прошли бы гуляючи, им приходилось передвигаться, взбираясь