будет рисовать ее, где ему искать остальные модели. Он задохнулся от
счастья и потянулся к ней. Она посмотрела на него, вопросительно улыбаясь,
и приняла его в свои объятия.
серебряные канделябры в виде кулаков, сжимающих поднятые факелы. Свет
дрожал на газовых накидках санктуарских дам, переливался на тяжелых
расшитых одеждах их мужей, отражался от каждого звена золотых цепочек,
каждой грани драгоценных камней; весь этот блеск почти затмевал
великолепие самого зала.
колонной. Он был допущен в это избранное общество лишь благодаря той роли,
которую сыграл в создании настенной росписи, чье завершение собственно и
праздновалось сегодня. Здесь собрались все богатые и знатные, пользующиеся
благоволением Империи, причисленные к верхушке санктуарского общества, и
на каждом из собравшихся была одна и та же маска самодовольного веселья.
Но Лало не переставал задаваться вопросом, как выглядели бы эти люди, если
бы ему пришлось нарисовать эту сцену.
получить приглашения, хотя большинству из его бывших клиентов оставалось
только завидовать им. Он узнал среди приглашенных нескольких друзей, среди
них Каппена Варру, который только что закончил песню и теперь поедал
глазами госпожу Данлис, которой было не до него - она была слишком занята
обольщением банкира из Рэнке.
вечер в качестве приглашенных официантов и лакеев. Лало подозревал, что
хозяева в конце вечера не досчитаются многих драгоценностей, столь ярко
сверкающих на их пальцах и шеях, но он не считал себя обязанным сообщать
кому-либо о своих подозрениях. Он внутренне подобрался, узнав каменщика
Йордиса, прокладывающего себе путь сквозь блистающую толпу.
быть, у вас найдется время для смертных, а? - Йордис широко улыбался. - У
меня как раз есть подходящее место для моего портрета...
земным великолепием...
прозвучало, но Лало предпочитал, чтобы его считали слегка тронутым от
обрушившегося на него богатства, нежели узнали правду. Он сумел решить
дилемму, которую поставила перед ним необходимость завершения работы у
господина Молина, но теперь карьера портретиста в высшем обществе была для
него закрыта.
нарисованных нимфе длинными, гибкими ногами, с глазами, сияющими юностью и
весельем. - Если бы я мог проводить время, созерцая таких красоток,
полагаю, я тоже отказался бы писать портрет старого дурня, - он понимающе
рассмеялся. - А где вы нашли таких в этом городе, а?
или гнут спину на твоей кухне, или натирают полы в твоем доме..." -
подумал Лало горько. Уже не первый раз за этот вечер ему задавали подобные
вопросы. Нимфа, на которую Йордис сейчас пялился с таким вожделением, была
нищая калека, он, наверное, десятки раз проходил мимо нее на улице. На
противоположной стене проститутка Валира гордо протягивала Богине сноп
пшеницы, а ее ребенок кувыркался у ее ног, как херувим. А Богиня, которой
они поклонялись, которая затмевала поверхностное великолепие этого зала,
была его Джилла, носорог, превратившийся в нечто более изумительное, чем
единорог.
скользил поверх нестерпимого блеска одежд и украшений, которыми гости
господина Молина замаскировали себя. "У вас есть глаза, но вы не умеете
видеть..." Он пробормотал что-то насчет своих планов.
услужить вам, но боюсь, от портретов я в дальнейшем откажусь, - с тех
самых пор, как он сумел разглядеть Джиллу, его глаза стали видеть
по-новому. Теперь, даже когда он не рисовал, ему удавалось различить
истинные лица людей под теми масками, которые они показывали миру. Он
вежливо добавил:
что осталось, требует совсем другой сноровки... - он заговорщически
хихикнул.
информацию о новом храме - крупнейшем заказе на стенную роспись в
Санктуарии. "А почему бы и нет? - подумал он. - Разве не стоит моя Богиня
быть запечатленной на стенах более величественных, чем в зале этого
выскочки-инженера?"
приближающегося к нему. Йордис поклонился, ухмыльнулся и растворился в
толпе. Лило заставил себя остаться на месте и выдержать пронзительный
взгляд патрона.
представляется мне чрезвычайно успешной, - его глаза непрерывно перебегали
с толпы на лицо Лало и обратно. - Возможно, слишком успешной, - продолжал
он. - Рядом с вашей богиней мои гости кажутся просто декорацией!
невольно выдать истину.
сделать заказ на роспись стен нового храма...
осмотреть стены, которые ему предстояло расписывать в новом храме богов
Рэнке. Звук мягкого голоса заставил его споткнуться. Он услышал сухой
смешок и повернулся, чтобы внимательнее рассмотреть говорившего. Все, что
он смог увидеть под капюшоном, было мерцание рубиновых глаз.
изменились? Вы занимали мои мысли последнее время. Не хотите ли вернуть
мне мой дар?
продать за то, чтобы потерять способность, которой наградил его колдун. Но
вместо этого он, наоборот, обрел свою истинную душу.
удивлен. - За мной долг. Не хотите ли, чтобы я нарисовал вам еще одну
картину? - Он прибавил, помолчав: - Не хотите ли, чтобы я нарисовал ваш
портрет, Инас Йорл?
встретился с ним взглядом. Он задрожал от той нечеловеческой усталости,
которая исходила из этих нездешних глаз.
нежели жреца, остановился у лавки торговца шелками Куда с таким видом, что
все прочие покупатели растворились в базарной сутолоке и ясноглазый Кул
поспешно оторвался от своих тюков с материей.
цвет. Шелк должен струиться как вода, а свет свечи виден, даже если
сложить его вчетверо.
собирался показывать их медленно, каждый по очереди, но взгляд покупателя
упал на отрез цвета морской волны и торговец сообразил, что злоупотреблять
временем жреца неразумно.
шелк и давая жрецу оценить выделку и прозрачность ткани.
красную цену за такую работу в Рэнке. Смотрите сюда, видите, правый край
прошит серебряными нитями. Один и семь - это то, что надо.
р_а_н_к_а_н_с_к_и_х _с_о_л_д_а_т_о_в_, - услышал купец в ответ на свое
предложение.
тюк:
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия