не взошла. Ландшафт перед нами тонул в непроглядном мраке. Сколько мы ни
вглядывались, никому из нас не удалось разглядеть ни малейшего огонька. И
никто из группы Стефена не видел в дневное время ничего похожего на дым.
Когда мы возвращались в освещенную лампой комнату, я был в подавленном
настроении.
на участки и обшарить их.
мне, что группа Бидли продолжала бы зажигать по ночам сигнальный свет, а
днем давала бы сигнал как-нибудь иначе - например, столбом дыма.
над картой района, размечая участки и стараясь при этом, чтобы каждый
участок включал возвышенность для лучшего обзора.
разъехались на легковых машинах в разные стороны. Поиски начались.
пор, как я бродил по Вестминстеру в поисках Джозеллы.
под солнцем, была свежая зелень раннего лета. Были дорожные указатели,
которые по-прежнему показывали, как попасть в Эксетер и Уэст и в другие
места. Иногда, хотя и редко, были птицы. И были цветы у проселочных
обочин, такие же, как всегда.
скот, ревели от боли недоеные коровы, отрешенно стояли пугливые овцы,
запутавшиеся в зарослях ежевики или в колючей проволоке, иногда овцы
бесцельно кружили по пастбищам или умирали от голода с выражением упрека в
слепых глазах.
оставил себе для вентиляции только узкую щель в верхней части окна, но
закрывал и эту щель, когда впереди на дороге показывалась ферма.
неподвижно стоят возле изгородей. На многих фермерских дворах они нашли
себе кучи отбросов по вкусу и угнездились в них, терпеливо ожидая, пока
мертвый скот достигнет должной стадии разложения. Я смотрел теперь на них
с омерзением, какого они прежде никогда во мне не вызывали. Чудовищные,
чуждые нам твари. Кто-то из нас вызвал их к жизни и кто-то из нас в
безоглядной алчности расселил по всему свету. Мы не можем даже винить за
них природу. Мы их создали сами, как создавали прекрасные цветы или
гротескные пародии на собак. Я возненавидел их не только за плотоядность:
им шло на пользу наше бедствие, они процветали на наших трупах...
каждой возвышенности я останавливался, чтобы осмотреть окрестности в
полевой бинокль. Однажды я заметил дым, но когда подъехал, то увидел всего
лишь несколько вагонов, догорающих на рельсах. Не знаю, что там произошло,
кругом по-прежнему не было ни души. В другой раз флаг на шесте погнал меня
к какому-то домику; но в домике было тихо. Потом на склоне отдаленного
холма я заметил мелькание чего-то белого; однако, направив туда бинокль, я
обнаружил несколько мечущихся в панике овец и среди них триффида, который
раз за разом безрезультатно бил жалом в их защищенные шерстью спины. Живых
людей я не видел нигде.
которая действовала мне на нервы, торопясь скорее закончить и снова
пуститься в путь, чтобы слышать хотя бы шум мотора.
оказалась не рука, а ветка дерева, качающаяся перед домом. Я видел посреди
поля человека, который стоял, глядя в мою сторону, но в бинокль рассмотрел
только пугало. Я слышал зовущие голоса, еле слышные за шумом мотора, я
останавливался и выключал двигатель, но голосов не было, не было ничего,
только где-то вдали выла недоеная корова. Мне пришло в голову, что по всей
стране, наверно, разбросаны одинокие мужчины и женщины, которые считают,
что они остались одни, что только они уцелели в катастрофе. И я испытывал
к ним острую жалость.
рыскать по своему участку, уже потеряв всякую надежду. В конце концов,
однако, я пришел к убеждению, что в этом районе большая группа людей может
остаться незамеченной только в том случае, если будет искусно прятаться. Я
не был в состоянии обшарить каждый проселок и каждую тропинку, но зычные
звуки моего сигнала огласили на участке каждый акр. Тогда я сдался и
поехал обратно в город. Я вернулся к нашему грузовику в самом мрачном
настроении. Никого еще не было, и, чтобы провести время и избавиться от
холода в груди, зашел в ближайший кабачок и налил себе хорошую порцию
бренди.
же, как и на меня: в ответ на мой вопросительный взгляд он только помотал
головой и схватился за бутылку. Минут через десять к нам присоединился
тщеславный радиомастер. Он привез с собой обалдевшего растрепанного парня,
который не мылся и не брился, наверно, несколько недель. Этот субъект
болтался на дороге - видимо, это занятие было его единственной профессией.
Как-то вечером (он не помнил даже, в какой день) он забрался на ночь в
отличный сарай. Накануне он прошел больше, чем обыкновенно, и потому
заснул, как убитый. На следующее утро он проснулся в мире кошмаров. Он до
сих пор не уверен, кто сошел с ума - он сам или остальная вселенная. У нас
составилось мнение, что хотя он, может быть, немного и не в себе, но у
него сохранилось ясное и точное представление о том, как поступают с
пивом.
здоровенного щенка и поразительно старой леди. Она была, видимо, в самом
лучшем своем платье. Ее чистота и аккуратность разительно контрастировали
с обликом нашего первого новобранца. Она с благовоспитанной
нерешительностью остановилась в дверях кабачка. Коукер взял на себя
церемонию представлений.
универсального магазина Форсетта из коллекции в десяток домишек, двух
пивных и одной церквушки, каковая известна под названием Чиппингтон-Дени.
Миссис Форсетт умеет готовить. Знали бы вы, как она готовит!
уверенностью, уселась с осмотрительностью и снизошла к предложенному ей
стаканчику портвейна, за которым последовал еще один стаканчик.
последовавшую за ним ночь она очень крепко спала. Почему так случилось -
она не стала рассказывать, а мы не стали спрашивать. Она спала, и
поскольку ее никто не беспокоил, проспала до полудня. Проснувшись, она
чувствовала себя неважно, и потому не поднималась до вечера. Ей показалось
странным, но знаменательным, что никто не потребовал ее за прилавок. Когда
она, наконец, встала и подошла к двери, то увидела в своем саду "одну из
этих ужасных триффидных тварей" и человека, лежавшего на тропинке перед
воротами, вернее, его ноги. Она уже хотела выйти и посмотреть, что с ним,
но тут триффид шевельнулся. Она едва успела захлопнуть дверь. Вероятно,
для нее это было неприятным переживанием - воспоминание о нем подвигло ее
на третий стаканчик портвейна.
труп. Ей было странно, что никто не приходит, но она не испытывала особых
неудобств, потому что продуктов в магазине было достаточно. Так она и
ждала, когда Коукер заметил дым ее печки, отстрелил у триффида верхушку и
зашел посмотреть, что у нее делается, объяснила она, с восхитительной
рассеянностью наливая себе четвертый стаканчик.
нелегко внушить ей представление об истинном положении вещей. Отчаявшись,
он предложил ей самой поглядеть на то, что делается в деревне, только
держаться подальше от триффидов, а он к пяти часам вернется и узнает ее
мнение. Он вернулся и увидел, что она полностью собралась, уложила багаж и
готова ехать немедленно.
Коукер принялся намечать новые районы поисков. Мы следили за ним без
всякого энтузиазма. И тогда Стефен сказал то, что думали все, в том числе
и сам Коукер:
поблизости их нет. Или ваши сведения неверны, или они решили здесь не
останавливаться и поехали дальше. Я считаю, что продолжать поиски так, как
сегодня, не имеет смысла.
проделать все это с воздуха. Бьюсь об заклад, всякий, кто услышит шум
самолета, немедленно выскочит и начнет подавать какие-нибудь знаки.
вертолет... Только где его найти? И кто будет пилотом?
радиомастер.
Была бы сноровка.
начиналась линия аэротакси.
Акунин Борис
Василенко Иван
Зыков Виталий
Гуль Роман Борисович
Роллинс Джеймс
Вронский Константин