Чтение 38–й страницы книги ~Нарцисс в цепях~

- Натэниела ты вылечила, - сказала Черри, - даже дважды, но больше никого.

- Если это действует на одного из вас, должно подействовать и на остальных.

Черри продолжала хмуриться.

- В чем дело?

- Ты лечишь с помощью Райны. Для нее все на свете - сплошной секс, и в этом смысле тебе желанен Натэниел. К Грегори тебя никогда не тянуло.

Я пожала плечами. Она озвучила почти те же сомнения, что были у меня, но когда свои сомнения слышишь вслух и от кого-то, они кажутся более серьезными. Я чувствовала себя и менее уверенно в том, что смогу, и более шлюховатой, потому что для исцеления нужна сексуальная тяга. Но свои моральные сомнения я переживу. Если я могу спасти и слух, и жизнь Грегори, то небольшое смущение - не слишком высокая за это цена.

Я глядела на Грегори, все еще свернувшегося в позе эмбриона на коленях у брата. Он держался за Стивена так, будто это была последняя надежная вещь во вселенной, и если выпустить ее из рук - пропадешь.

Я погладила его по волосам, и он повернул голову, чтобы взглянуть на меня сквозь спутанные светлые кудри. Я отодвинула их с его лица - как делают с детьми. Когда-то я ненавидела Грегори за те вещи, которые он делал еще при жизни Райны и Габриэля. Но сейчас они мертвы, и я знала, что, если бы у него был выбор, он бы и тогда не стал. Неужто он нарочно сделал меня Нимир-Ра? Глядя в его синие глаза, я не верила этому. Не по наивности - по уверенности, что Грегори просто не настолько самостоятелен. Чтобы решить, даже в долю секунды, так серьезно изменить положение вещей, нужно больше силы духа. Он бы обсуждал, просил совета, просил разрешения, но не принял бы самостоятельное решение без чьей бы то ни было подсказки. Я это о нем знала, а Ричард - нет.

Я взяла Грегори ладонями за щеки, приподняла его голову, чтобы он смотрел мне в глаза, не закатывая свои - это меня нервирует. Слишком это сервильно - на мой взгляд. Я разглядывала его красивое лицо, проходила глазами линию спины, закругление бедра, но ничего не чувствовала. Я понимала, что он красив, но слишком уж я приучила себя думать о своих леопардах как о существах для меня бесполых. Можно одновременно дружить и заниматься сексом, штука здесь в том, чтобы желать не просто трахнуть своего партнера, а хотеть, чтобы ему было хорошо эмоционально и физически. Если нарушить это правило и хотеть секса больше, чем счастья партнера, то дружба кончается. Любовником ты еще сможешь быть, но не другом.

Но дело было не только в этом. Черри была права: Грегори меня никогда в этом смысле не волновал. Вздохнув, я убрала руку.

- Что не так? - спросил Стивен.

- Он красивый мальчик, но...

- Но тебе для вожделения одной смазливой рожицы недостаточно.

Я пожала плечами:

- Моя жизнь могла бы быть проще, будь это не так, но увы.

- Я помню, мне пришлось долго тебя уговаривать первый раз, чтобы ты вылечила Натэниела, - сказал он тихо.

- Я тоже помню, - кивнула я.

Грегори сел, глядя на нас обоих - наверное, пытался читать по губам. Что-то отчаянное было в его попытках расшифровать, что мы говорим. Боже, дай мне ему помочь!

- Он для меня скорее ребенок - не хочу никого обидеть.

- Ты для него родительница, а не соблазнитель - в этом ничего плохого нет. Извиняться не за что.

Черри подошла и присела рядом с нами, изогнув длинное тело грациозной линией.

- Ты ведь сегодня в лупанарии вызвала Райну без всякого вожделения?

Я кивнула:

- Иногда я могу вызвать мунин Райны, бывает, даже против моего желания, но она всегда требует цену за то, чтобы уйти.

- Сегодня в лупанарии ты никого не соблазнила, - сказала Черри.

- Нет, но я чуть не устроила драку, когда двинула Ричарда, и отчасти это была работа Райны. Она радуется, когда я выхожу из себя, и... и она сегодня встревожилась за стаю. Ей не нравится, что сотворил Ричард. Думаю, она поэтому и снизила свои требования.

- А мы ей безразличны - в отличие от волков.

- Да.

- Чего ты боишься? - спросил Стивен. - Что ты совратишь Грегори?

Я покачала головой:

- Нет. Я боюсь, что это сделает Райна.

- В лесу ты исцелила Натэниела и ничего страшного с ним не сделала, - напомнила Черри.

- Нет, но тогда меня уравновешивали Ричард и стая, помогли посредством меток ее сдержать. Без внешней поддержки идеи Райны насчет платы могут оказаться более грязными.

- Что значит "грязными"? - спросил Стивен.

- Секс, кровь, насилие. - Я пожала плечами. - Грязь.

- Здесь с тобой пард, - сказала Черри. - Можешь использовать нас как противовес.

Правду сказать, без Мики я не была уверена, что это получится. Как Ричард был моей дверью к волкам, так и Мика был моей дверью к леопардам. Был ли? Я продолжала думать, как в случае Ричарда и Жан-Клода: будто я - снаружи, а каждый из них - мой пропуск внутрь. Но что, если я уже реально королева леопардов? Если я действительно Нимир-Ра, то тогда и без Мики должно получиться. Я поняла, что продолжаю в этом сомневаться, продолжаю надеяться, что не покроюсь шерстью в ближайшее полнолуние. Сколько бы ни было свидетельств обратного, мне хотелось в это верить. Может быть, я просто не хочу поверить в правду - но Грегори вылечить я хочу. От души. От сердца.

Я посмотрела на них на всех и поняла, что Черри права. Если я Нимир-Ра, то у меня есть все, чтобы себя уравновесить. Если я не Нимир-Ра, то ничего не выйдет. Так что мы теряем? Я посмотрела на Стивена и Грегори, на их одинаковые лица, напуганные глаза, и точно поняла, что мы потеряем, если я не попробую.

Я сняла кобуру "приятель дяди Майка" вместе с "файрстаром" и огляделась. Если я собираюсь вызывать леопарда, то не хочу волноваться насчет пистолета.

Я жестом подозвала крысолюдку Клодию. Поскольку я все еще сидела на полу, она возвышалась надо мной как башня - всего на два дюйма короче Дольфа. Не могла не признать, что это производит впечатление, тем более что она женщина.

Я протянула ей кобуру, она взяла.

- Постарайся, чтобы никто не получил отсюда пулю.

Она сдвинула брови:

- Ты думаешь, кто-нибудь попробует завладеть пистолетом?

- Может быть, я.

Она сильнее нахмурилась:

- Я не поняла.

- Райна любит насилие. Я стараюсь не иметь под рукой пистолет, когда вызываю ее мунина.

Клодия решила уточнить:

- То есть она может заставить тебя в кого-нибудь выстрелить?

Я кивнула.

- Она уже пробовала?

Я снова кивнула:

- В Теннеси, когда я тренировалась вызывать мунинов.

Клодия покачала головой:

- В лупанарии ты вроде бы этого не боялась?

- Я могу ее вызвать раз, и все обойдется - наверное. Но если вызывать ее слишком часто, слишком подряд, она вроде как становится... сильнее, или просто я устаю сопротивляться.

- Она при жизни была отъявленной стервой, - сказала Клодия.

- И смерть здесь ничего не изменила, - добавила я.

Она поежилась:

- Хорошо, что у крысолюдов ничего нет похожего на мунинов. От мысли о другом существе внутри меня у меня мурашки по коже.

- И у меня, - согласилась я.

Она посмотрела задумчиво:

- Пистолет я посторожу. Чем еще мы с Игорем можем помочь?

Я подумала, но на ум пришло только одно:

- Если леопарды меня не сдержат, проследи, чтобы я ни на кого не напала.

- А насколько сильно это будет? - спросила она.

Я пожала плечами:

- Раньше это бы меня вообще не беспокоило, но в последний раз, когда я ее вызывала, она свой фунт мяса не получила, и секса тоже. Дать по морде Ричарду ей было приятно, но... - Я попыталась подыскать объяснение. - Я ее три раза подряд вызывала для практики, и никого при этом не совратила и не порезала. Мы с моей учительницей Марианной обе подумали, что я научилась ее держать в узде. Но когда я вызвала ее четвертый раз, она такое устроила, что мало нам не показалось - такого еще не было. Когда имеешь дело с Райной, либо платишь, либо оказываешься у нее в долгу, а тогда начинает идти процент, по которому платить чертовски трудно.

- Не надо ли тогда и ножи мне отдать? - спросила Клодия.

Она была права. Я сняла ножны, сложила их и передала ей.

- Я думал, что ты с этой фигней умеешь справляться. - Калеб стоял чуть позади и сбоку Клодии. Поглядывал он на нее так, будто прикидывал: как она отреагирует, если он на нее попытается залезть? Мне почти хотелось, чтобы он попробовал, поскольку я абсолютно не сомневалась, что тогда произойдет, и еще больше была уверена, что мне это понравится. Должен этого типа кто-то проучить.

- Умею.

- Тогда к чему эти предосторожности?

Я бы могла ему рассказать, что было тогда в Теннеси, когда мунин Райны чуть не устроил бунт в стае Верна, затеяв игру в догонялки с изнасилованием, а водить надо было мне. Но я промолчала. Вместо этого я сказала ему:

- Если хочешь, чтобы от тебя была польза, встань в сторонке и помолчи в тряпочку.

Он открыл рот для какой-то еще остроумной реплики, но Мерль сказал:

- Калеб, сделай как она сказала.

Произнесено было негромко, очень спокойно, но этот тихий голос подействовал на Калеба как заклинание.

- Конечно, Мерль. Как скажешь. - И он отошел поближе к доктору Лилиан и Игорю.

Я повернулась к Мерлю:

- Благодарю.

Он только наклонил голову.

- Я так понимаю, что ты просишь меня подождать с инъекцией, - сказала Лилиан.

- Да, - кивнула я.

Она повернулась и вышла сквозь раздвижную стеклянную дверь, в темный дом. Все прочие остались стоять, глядя на меня. Даже Калеб, прислонясь к перилам и скрестив руки на груди, готовился смотреть представление.

Я сбросила рубашку и скорее ощутила, чем увидела, реакцию публики - как ветер по полю пшеницы, непроизвольную реакцию. Никогда я не раздеваюсь на публике, кроме абсолютно необходимых случаев. Черный лифчик, который был на мне, закрывал больше, чем типовой купальник, но показываться посторонним в белье - что-то есть в этом такое, что заставляет стесняться хорошо воспитанную девушку.

- Черные кружева! Какая прелесть, - прокомментировал Калеб.

Я хотела ответить, но Мерль меня опередил:

- Калеб, заткнись. И не заставляй меня повторять еще раз.

Калеб вжался в перила, обнял себя руками и надулся в обиженной гримасе, от чего стал выглядеть еще моложе, чем был.

- Продолжай, - сказал Мерль. - Он тебе больше не помешает.

Я посмотрела на него. Нехорошо, если он будет и дальше вмешиваться. Это подрывает мой авторитет - да, но раз я не знаю, есть ли у меня какая-нибудь власть над Калебом и соответствующий авторитет, то ничего страшного. Однако меня это раздражало, и я не очень понимала, как реагировать.

- Я ценю твою помощь, но если нашим пардам предстоит слиться, то Калеб должен научиться уважать меня, а не только тебя.

- Ты отказываешься от моей помощи?

- Сегодня главное - вылечить Грегори, но нам с Калебом все равно придется научиться понимать друг друга.

- Ты и его собираешься подстрелить?

Я попыталась прочесть его мысли по глазам - и не смогла. Непроницаемость с некоторой степенью враждебности.

- Ты думаешь, это надо будет?

Он едва заметно улыбнулся:

- Быть может.

Я тоже улыбнулась - чуть-чуть:

- Как раз этого мне и не хватало - еще одного разгильдяя в парде.

Улыбка его исчезла, как стертая рукой.

- Мы не твои коты, Анита. Пока что.

- Как скажешь, - пожала плечами я.

- Мы не твои.

Глядя на его лицо, я заметила, как пробежало по нему какое-то выражение. Будь свет луны поярче, я бы могла понять, что это.

- Почему тебя так беспокоит мысль, что я буду у власти?

- Меня она совершенно не беспокоит, - ответил он, качнув головой.

- Так в чем же дело?

Он снова мотнул головой:

- Что меня действительно беспокоит - это как бы ты не взяла власть и потом не потерпела неудачу - настоящую, тяжелую неудачу.

- Я приложу все усилия, Мерль. Больше этого никто не может сделать.

- Я тебе верю, но я видал многих, кто прилагал все усилия и ничего не добивался.

Я пожала плечами и не стала развивать тему.

- Пессимистом будешь в свое личное время, Мерль. А сейчас нам нужна надежда, а не скепсис.

- Я его придержу при себе.

Подразумевалось, что если нельзя быть пессимистом, то сказать ему нечего. Ладно, сойдет.

Я повернулась к Грегори, к взгляду вытаращенных от страха глаз. Ласково я тронула его лицо, стараясь облегчить хоть немного этот страх, но он едва заметно вздрогнул от моего прикосновения. Если тебя в жизни много били, то тебе любая протянутая рука покажется занесенным кулаком.

- Все будет хорошо, Грегори, - сказала я. Поскольку он меня не слышал, то, наверное, сказала себе самой. К Грегори это никаким боком не относилось.

Я попыталась его представить себе как предмет вожделения - и не смогла. Я водила руками по гладкой коже спины, я перебирала пряди желтых кудрей, глядела в его прекрасные глаза, но ощущала только жалость. Желание защитить, спасти, прикрыть. Он был обнажен, он сидел передо мной, он был красив. Никаких недостатков в нем не было, да вот только я не привыкла думать о нем в этом смысле. Если нужно превратить добродетель в обузу, попросите меня - я умею.

Я повернулась к сидящему рядом Стивену.

- Жаль, но не получается. Он красив, но я хочу его защитить, спасти, а не предаться с ним страсти. Инстинкты защиты - это не то, что вызовет Райну.

- Ты же в лупанарии просто вызвала Райну. В чем же здесь разница? - прозвучал голос Черри.

Я посмотрела на нее, голую, без малейшей неловкости стоящую в вольной позе у перил. Рядом с ней стоял одетый Зейн и тоже не комплексовал.

- Я могу вызвать Райну, но не гарантирую, что она поможет мне исцелить Грегори. Обычно исцеление сопровождается страстью, а без нее не происходит.

- Вызови ее, - сказал Стивен. - Когда она появится, может быть, произойдет и остальное.

- То есть вызвать ее мунина, и чтобы она пришла в настроение, а не я?

Вид у него был очень мрачный, но он кивнул.

- Ты ведь знаешь, Стивен, какие у нее понятия о сексе.

- Поверь мне, - ответил он.

Странно, но я поверила. Он не был доминантом, на самом деле он часто бывал жертвой, но если Стивен сказал, что он что-то сделает, он сделает это - почти любой ценой. Отчаянное упорство есть в этом парне, сколько раз ни сшибай его с ног.

- Я вызову мунина.

- И сделай так, чтобы Райна видела Грегори так, как должна его увидеть.

Мы переглянулись - это был момент почти совершенного понимания. Стивен готов на все, чтобы спасти брата, и я сделаю... почти все, чтобы ему в этом помочь.

Глава 30

Я присела на корточки перед Грегори и открыла себя для мунина, сняла барьер, не подпускавший Райну, и она пролилась через меня, как заполняет трубу горячая вода, вверх, вверх, на волне жгучего желания, которое она не удовлетворила в лупанарии. Трепет страха охватил меня. Я знала, что это плохой признак, но не стала с ней бороться. Я впустила ее, дала себя заполнить, дала засмеяться журчащим смехом через мое горло.

Глядя на Грегори, она без труда увидела в нем сексуальный объект, но тут не было проблем - почти каждого Райна считала таковым.

Я погладила его лицо, провела пальцами по щеке. Грегори широко раскрыл глаза. В этот момент я поняла, что он вообще понятия не имеет, какого черта мы тут делаем и что переменилось. Я могла вызвать Райну и думать рационально. Этого я добивалась долго и огромным трудом. Я могла внутренне отстраниться, пока мои руки гладили голую грудь Грегори. Я могла остановить руку - нашу руку - на тонкой талии, и Райна не могла заставить меня спуститься ниже. Она заворчала у меня в голове, показав мне себя в волчьем образе, щелкающую зубами. Но это было всего лишь видение - вроде сна, оно не могло причинить вреда ни мне, ни вообще кому-нибудь.

- У этой волчицы еще есть зубы, Анита.

- Ты знаешь правила.

- Что? - переспросил Стивен.

Я мотнула головой:

- Я разговариваю с Райной.

- Бр-р, жутковато, - сказал Зейн.

Я с ним согласилась от всего сердца, но Райна снова заговорила, и я не могла ему ответить.

- Я знаю правила, Анита. А ты?