Знаете, что сейчас делается! Тем более, когда он уезжает на целый сезон.
Обычно я и сдаю. А тут знакомый поляк привез много хороших вещей из
Турции. Утром до работы, мы открываемся в двенадцать, я и пошла к Лене
домой...
сдала.
Москвы за этими вещами. Леня покупал их по его заказу. Я пошла в ломбард
выкупить.
фотографирует на пляжах курортников.
Феодосию за билетом.
свой вопрос:
неопределенно. - Вот сверим время, посмотрим.
этого крупного сильного мужчины опять появилась доброжелательность.
зашли. Уговор наш помните: никому ни слова, даже Локотку, - Михальченко
подумал и добавил: - Это для его пользы.
этого журнала? - спросил Левин.
подарил Левину.
приемную директора. - Алло! Степана Яковлевича, пожалуйста. Скажите: Левин
из прокуратуры... Нет, мы не договаривались. Он меня знает. -
Действительно, они были знакомы давно, лет пятнадцать назад в конюшне
вспыхнул пожар, погибли две очень дорогие лошади, Левин надзирал тогда за
следствием. И сейчас, ожидая пока его соединят с директором конного
завода, он подумал, что есть бесчетное количество людей в городе, знавших
его и кого знал он, которых когда-то коснулась беда или неприятность,
ставшая невеселым поводом для знакомства. Большинство потом падало из его
жизни, но кое с кем сохранились если не дружеские, то просто добрые
отношения. - Степан Яковлевич? Левин... Да-да... Ничего, как все, так и
я... А вы?.. Ну и слава Богу... В общем-то пустяк. Мне господин Шоор
подарил журнал "Я - жокей". Что это за парень с вашими лошадками? Кто?
Локоток? Ага... Он что, по контракту? Понятно. Нет, больше ничего,
спасибо... Да, Степан Яковлевич, а господин Шоор не собирается к вам?
Жаль... Всего доброго. - Он опустил трубку и сказал Михальченко: -
Красавчик на картинках, которые перед тобой, это и есть наш Локоток.
он!
уже никого нельзя. Мы кооператоры, Иван.
нехрен, поручите чего-нибудь!.." Ну, допустим, возьмешь ты с Остапчуком
Локотка. А он тебе сунет: "Билет я нашел, дорогие товарищи сыщики, мне он
не нужен был и я бескорыстно отдал его таксисту". И утер он вам, сыскарям,
сопли.
его и выбросил... Рано нам хватать товарища Локотка. Что-то еще нужно,
чтоб товарищ этот стал гражданином Локотком. Если, разумеется, у нас будут
основания.
Сверить эти его показания с показаниями Лынник. А что если он скажет, что
и плащ нашел?
бескорыстно отдал таксисту, а почему же плащ - в ломбард? Допустим, в
милицию не захотел, боялся связываться. Но почему в ломбард, а не сразу в
комиссионный? Тоже ведь вопросец, Иван. А ответ, по-моему, один: ждал,
чтоб истек срок и плащ из ломбарда ушел в комиссионный анонимно...
Поскольку хватать Локотка, как ты понял, нам уже не дано, полезно было бы
с ним хотя бы побеседовать до его возвращения сюда. Там, в Коктебеле,
будет эффект внезапности. Он кое-чего стоит.
поедет Остапчук.
потом прокуратура шею не намылила. Не забывай, нам нужен всего лишь старик
Тюнен. А дальше - дело не наше.
убийств. Методика. Рекомендации. Истории". Кооперативное издательство
"Знамя труда".
библиографу университетской библиотеки.
гардеробной - теплый, влажный от пальто и зимних шапок, на которых таяли
снежинки, - стук металлической решетки у двери на полу, когда об нее
сбивали снег с обуви.
библиографа. - Может быть, в Академии наук...
черном сатиновом халате. - Попробуйте обратиться к кому-нибудь из
библиофилов. Вы профессора Нирода не знаете? Он историк, в пятидесятых
годах работал в университете. У него очень хорошая библиотека. Иногда,
правда, очень редко, в крайних случаях тревожим его. Ему уже восемьдесят
семь.
алфавитную книжку и на обороте каталожной карточки написала номер
телефона. - Его зовут Аполлинарий Дмитриевич.
заведовал какой-то кафедрой на историческом факультете, может в те годы и
видел его, но сейчас не мог вспомнить, прошло около сорока лет... "Как
позвонить, что объяснить?.. Вполне возможно, да и скорее всего этой книги
у него нет, а сто других раритетов, которые мне не нужны, имеются. Он ведь
историк, а не юрист... Но позвонить придется, деваться некуда, не
выписывать же ее через академическую библиотеку из Москвы, из Ленинки! Это
же сколько времени пройдет!.." - думал Левин, идя домой. Его не покидало
ощущение, что с тех пор как он занялся поисками Кизе, прошли десятилетия и
он никак не может выбраться из них в сегодняшний день... Он терял к этой
истории интерес, в ней было какое-то занудство. Что ему за дело до
полковника вермахта Кизе, убитого почти полвека назад, когда голова болит
от своих каждодневных забот, вонзающихся в душу, как несмазанное сверло?!
походил по комнатам. Шкафы с бельем и одеждой в них, сервант с посудой,
телевизор и радиоприемник, полки с книгами, даже дешевенькая индийская
деревянная статуэтка женщины в комнате детей, - все, все имело свое
надежное, обжитое и вроде очень удачное место, к которому давно привыкли.
Но для того, чтобы получить это пространство и обжить его, в сущности ушла