устремленные в будущее, по неясным мне причинам сдают свои позиции, уходят в
тень или совсем покидают политический олимп. Если вы грешны - покайтесь
публично; если не намерены своей благопристойной физиономией замаскировать
чей-то звериный облик - так и скажите; если вы честны - не сдавайтесь без
сопротивления! Не только о себе позаботьтесь, опомнитесь и не дрейфьте!
Потом будет поздно наверстывать упущенное! И вообще: можно ли догонять
историю, шлепая по шпалам не перед, а за локомотивом?
по пути реформ лицом к ним, а не затылком. Читателю же дам совет не
отчаиваться раньше времени, чаще вспоминать того гриновского юношу из
"царственного эксперимента", который наивно восклицает: "Не бойтесь, оно
вернется!"
существенно обновиться. Иначе - какой был в них смысл?
Кораном: "Все будет так, как должно быть, даже если будет наоборот!"
что все в этом мире относительно. То, что я получаю меньше любого министра,
меня мало трогает. А министра не должен радовать или огорчать его
ежемесячный заработок, который много меньше или почти равен доходу банкира и
даже президента Америки Клинтона. Зато и друг Билл", в свою очередь, не
будет волноваться из-за того, что его тысячи долларов меньше той суммы,
которая кладется ежегодно в кошелек Ротшильда, да и тот мужественно
переживает, мне кажется, свою безысходную нищету (бедняжка!) в сравнении с
банковскими счетами финансовых акул или олигархов Южной Африки, обитающих в
неуютных небоскребах Америки. Бог им судья, а не мы: пускай президенты
Клинтоны и наши министры сами разбираются, если хотят.
ретивые думские депутаты, а показывают ежедневно - родные средства массовой
информации, уж очень охочие до сенсаций. Поводом становится наше ужасающее
финансовое положение, а кто-то в мире (вокруг нас и внутри нас) жирует,
поганец. А нам давать ничего не желает, даже обедневшим отечественным
министрам, а также бывшим и нынешним членам Думы. Креста на богатом нет!
Почти по Вольтеру, однажды сказавшему (правда, имея в виду не Россию):
"Живем, как во Франции: главная забота - любовные радости, на втором месте -
злословие, на третьем - болтовня".
"Смотрите, какие мы обнаружили суммы денег у таких-то, которые вряд ли лучше
нас, а с ними за один стол не садятся!" Неважно, праведно ими деньги добыты
или нагло украдены, единственный их криминальный признак: денег - много!
(Точно, как считают в племени "мумба-юмба": раз, два... много!) Им не до
истины и справедливости: важнее прокукарекать общую побудку (с непременным
оттенком классовой ненависти, еще не забытой): ату их! А завтра о чем
запричитают? Не о том ли, чтобы заново перераспределить капитал, дачи,
блага, льготы, при этом распределив народ на "наших" и "чужих"? Веселенькая
перспективочка.
Возвращаю вас, читатель, к минувшему, способному дать ответ на вопрос: что
будет с нами завтра? Как вы помните, выход мудрецы советуют искать на дне
отчаяния. Может, они и правы. Но ответы завтрашнего дня не следует ли
угадать в дне минувшем?
"сладкой" из-за того, что нашим шефом (в ту пору их еще называли не
спонсорами, а попечителями или меценатами) оказалась кондитер-ская фабрика
имени Бабаева, находившаяся в двухстах метрах от нашей школы. И вот ровно
пятьдесят лет назад (весной 1939 года) нас привели к благодетелям:
отрабатывать самодеятельностью шефство. Помню, мы сначала, с потрясающими
леденцами у каждого во рту, прошли по цехам, а потом дали в большом
заводском клубе концерт сотрудникам фабрики (но лучше сказать: сотрудницам).
Я, к примеру, танцевал лезгинку (почему-то в "матроске" с отложным полосатым
воротничком), держал в зубах деревянный кинжал, ходил, как настоящий джигит,
на носках, подогнув пальцы ног, а кинжал вынимал изо рта только для того,
чтобы восклицать: "Асса!"
несчастье. В предбаннике на специальной тумбе стоял огромный (в три раза
больше каждого из нас по объему) бюст Сталина, целиком сделанный из литого
шоколада. Возможно, это был чей-то царственный заказ для выставки. Кто-то из
нас (а было третьеклассников человек сорок пять, два сдвоенных класса)
невзначай зацепил тумбу с бюстом Вождя. Шоколадный "дядюшка Джо" (почему его
так называли - я до сих пор не знаю) вдруг пошатнулся и, кокнувшись об пол,
разбился на большие и маленькие куски. Все мы замерли, словно действующие
лица в финальной сцене "Ревизора" (спектакль я, правда, посмотрел много
позже, тогда и понял, на кого мы были похожи). В тот же момент я имел
смелость обдумать поразившее меня обстоятельство, кстати, не придав ему в ту
пору никакого мистического и политического содержания: Иосиф Виссарионович
Сталин оказался, представьте себе, внутри пустым, о чем я даже про себя не
смел подумать!
директор, увидел картину "цареубийства", смертельно побледнел и одними
губами, шепотом, но внятно, произнес: "Съесть!" Мы все сразу поняли и, как
заговорщики, накинулись на Лучшего Друга Детей. Через пять минут все было
кончено: от Сталина ни крошки не осталось. Лично мне досталось огромное ухо
Иосифа Виссарионовича размером в две мои стопы.
мы переели, то ли шоколадный "дядя Джо" был слегка несвеж. Вспомнить эту
историю я решил исключительно потому, что обязан вам сказать об очень важном
"открытии": каждый пользуется тем, что производит или охраняет. Выходит так:
если банкир "сидит" на деньгах, он имеет право держать в руках ровно столько
денег, сколько удержит. Представим себе учителя, который вместо учеников ест
их школьные завтраки; шахтер пользуется углем, им же добытым, отапливая дом;
а повар, нагруженный сумками, тащит недоложенные в борщ продукты.
Перечислять примеры могу продолжать до умопомрачения, и все они будут
справедливы и даже законны.
которого вся наша страна будет разворована в течение если не часа, то одних
суток. Собственно, так и происходит, и все мы это знаем, но делаем вид, что
не замечаем. Это правило, которое я сейчас сформулирую, должно действовать
только по месту работы: категорически запрещено брать НА ВЫНОС.
кашель, что мне делать, умоляю вас, доктор, помогите! Нет ничего проще,
отвечает врач, прямо сейчас примите стакан касторки! Встречаются на
следующий день. Ну как, пациент, все еще кашляете? Нет, доктор: боюсь!
лицам нашего общества (в том числе банкирам), ревниво относящимся к
налоговому законодательству, именно это проверенное средство, независимо от
количества заработанных ими денег: касторка! А потом мы посмотрели бы вместе
с нашим честным народом: рискнут ли они "кашлять", уходя от умеренного,
справедливого и не варварского налогообложения? Вы уже сообразили, как и я
сообразил, что дело здесь пока еще не в уголовщине, не в репрессии, не в
наказании и даже не в количестве денег у должников, а в количестве
совестливости у "сочинителей" суммы налогов и у тех, кто их платит. А для
определения наличия или отсутствия совести есть только один тест (он же
критерий): может ли человек, хватанув стакан касторки, прилюдно кашлянуть и
сохранить джентльменство?
юношестве, остаются два варианта: когда кто-то из нас в казарме перед
отбоем, уже приготовившись к залпу и предварительно очистив душу, восклицал:
"Зуб!", обычно следовало благосклонное разрешение: "Дергай!"; но если
звучало: "Воздух!", мы весело и хором откликались: "Ложись!" Казарменные
шутки сегодня уместны, когда мы думаем о нашем отношении к налоговому
законодательству?
пустяшные и заурядные, но я запомнил их на всю жизнь, впитал в память (лучше
сказать: "втер" в нее), хотя пишу об этом впервые. Тому есть, по крайней
мере, одно объяснение: был тогда неприлично молод и вообще далек от
совершенства. Впрочем, кто может сегодня сказать, что далеко ушел от себя и
собственного невнятного состояния в прошлом? Так или иначе, предлагаю две
истории. Судьба предоставила мне редкую возможность быть их свидетелем.
Читайте, если есть несколько минут свободного времени.
творчества "Малеевка", самый разгар летнего сезона. Большой и красивый (по
тем временам) обеденный зал. За каждым столиком четыре "седока". В тот год
мне несказанно повезло, я оказался соседом замечательных литераторов:
Владимира Тендрякова, Даниила Гранина и Вячеслава Иванова (с ударением на
"а"; кстати, сына "того самого" Всеволода Иванова, который создал
героический "Бронепоезд 14-69"). О моих соседях не без ехидства и зависти
говорила писательская общественность Дома творчества: они достигли планетной
известности (что было правдой) и любви "Малеевки" со всеми ее окрестностями
(что тоже справедливо). Такая вот получилась рядом со мной команда. А
вскоре, когда кончился срок путевки Иванова-младшего, на его место сели
Виктор Некрасов со своей старенькой мамой, приехавшие из Киева, и все мы
прекрасно ужились и поместились за тесным столом (Некрасов, если кто не
помнит, написал "В окопах Сталинграда").
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Лондон Джек
Орлов Алекс
Прозоров Александр