Чтение 38–й страницы книги ~Батальоны просят огня~

оружием, окликнул:

- Кто там, хозяйка?

- К вам чи що? - растерянно ответила она из потемок. - Где ж зажичка?
Туточки была.

Какие-то люди, топая сапогами, входили в хату. Сейчас же чиркнула
зажигалка, осветила полные белые плеч и хозяйки, ее заспанное лицо; она
зажгла керосиновую лампу, в комнате запахло свежестью дождя, подуло влажным
ветром из растворенных дверей, и Ермаков громче спросил:

- Кто пришел?

В комнате стояли трое. Майор, сухощавый, с белесыми деревенскими бровями,
и рядом - двое солдат в намокших плащ-палатках, под которыми оттопыривались
автоматы.

Майор вопрошающим взором обвел Ермакова, некоторое время выждал; лицо
майора было знакомо - оно не раз встречалось в штабе дивизии.

- Капитан Ермаков? - тусклым голосом произнес майор. - Ваша эта фамилия -
точно?

Ермаков нахмурился, затягивая на гимнастерке ремень, оттолкнул на бедро
кобуру: с вечера он не успел раздеться и сапог не снимал.

- Не совсем понимаю. В чем дело?

- Вы арестованы, капитан Ермаков. Сдайте оружие, - проговорил майор
бесцветным голосом, и по тону его голоса Ермаков безошибочно понял все.

- Вам? Сдать? Оружие? - спросил Ермаков, бледнея, и, усмехнувшись,
расправил ремень, привычно оттянутый тяжестью пистолета. - Вам? Сдать?
Неужели?

- Ваше оружие!

Майор подошел вплотную, неторопливым жестом протянул руку ладонью вверх.
Ермаков посмотрел на эту ладонь, резко вскинул глаза на майора - встречный
холодный свет зрачков почти физически проник в его зрачки.

- Вероятно, мой арест связан с полковником Иверзевым? Так, значит, вам
оружие?

Он стал с неспешной сосредоточенностью расстегивать кобуру

- Не делайте глупости, капитан Ермаков! - предупредил майор настороженным
тоном.

Ермаков вынул пистолет, окинул его быстрым, что-то решающим взглядом и
несколько секунд помедлил неопределенно.

- Ладно, - сказал он с насмешливым спокойствием. - Вот мое оружие.
Пойдемте. Я готов.

- Оденьтесь. Дождь, - посоветовал майор подчеркнуто равнодушно.

- Шинелька туточки, сухонькая, - неожиданно раздался замирающий голос
хозяйки. - Ось она!

На пороге он задержался, ласково кивнул встревоженной, непонимающей
хозяйке, которая выглядывала из другой половины, набросил шинель на плечи,
сказал:

- Спасибо.

Глава восемнадцатая

Когда артиллерийский огонь перенесли в глубину немецкой обороны и грохот
разрывов отдалился от наблюдательного пункта полка, вырытого за трамвайной
насыпью, когда пригороды Днепрова еще сплошь застилались дымом, из второго
батальона сообщили: роты пошли.

Перескакивая через воронки, люди бежали к отдаленно проступающим из дыма
крайним домикам под соснами. Полковник Гуляев не слышал крика атакующих рот;
мнилось, люди бежали к немецким окопам молча, и после длительной
артподготовки безмолвное движение батальона казалось ему малообнадеживающим
и малодейственным. Это чувство непрочности всегда возникало у него в минуты
начатой атаки.

Гуляев насупленно полуобернулся к Иверзеву, стоявшему в двух шагах с
биноклем, перевел взгляд на полковника Алексеева и увидел нетерпеливое
выражение на лице командира дивизии и странные прислушивающиеся глаза
замполита. В это мгновение телефонист осипшим голосом доложил, что второй
батальон капитана Верзилина ворвался в гитлеровские траншеи, и тотчас
Гуляев, чувствуя колющие мурашки на спине, крикнул телефонисту:

- Первый и второй - вперед!

Были это новые, наспех сформированные батальоны, и зычная команда
полковника задержала беготню связных на НП, голоса телефонистов мигом
срезало, и только дождь хлестал по наступившей здесь тишине.

Первый батальон, занимавший позицию по фронту, поднялся из траншеи. Стала
слышнее автоматная и винтовочная пальба, поле закипело людьми, они бежали в
сторону поселка - к немецким окопам.

Частые разрывы мин квадратами легли перед поселком, загородили фигурки
солдат, и Гуляеву было видно, как падали люди, зигзагами отползали в стороны
от разрывов по всему полю.

- Первый и второй - вперед! - повторил Гуляев. - Не медлить!

Мины вздергивали землю впереди и сзади наступающего батальона, но фигурки
уже подымались, бежали и ползли сквозь ядовито-желтый дым, мимо оспин
воронок, и опять поле словно стремительно покатилось к домикам.

- Молодцы! - возбужденно сказал Иверзев, опуская бинокль. - Это ваши,
полковник Гуляев!

Полное лицо Иверзева, покрытое молочной белизной возбуждения, было мокро
от дождя, губы улыбались, потемневший от влаги плащ вольно расстегнут, и
странно было видеть налипшую на рукава его окопную грязь.

"Ишь ты, - неприязненно подумал Гуляев, - вслед за Алексеевым сюда
пришел!"

Полковник Алексеев, не торопясь, щелкнул портсигаром, нескладно
наклонился к телефонисту - прикурить. Был он внешне покоен, заботливо
выбрит, в сыром воздухе слабо тянуло запахом цветочного одеколона. Гуляев и
многие офицеры в полку знали, что с тех пор, как Иверзев заступил командиром
дивизии, замполит все чаще пропадал в полках; говорили, что комдив
недолюбливал Алексеева так же, как Алексеев недолюбливал его.

- Молодцы! - воскликнул Иверзев, глядя в бинокль. - Кто командир
батальона?

- Майор Лугов, - вяло сказал Алексеев. - Я не ошибся, Василий Матвеевич?

- Да, он, - подтвердил Гуляев.

- Представить майора и отличившихся солдат! - распорядился Иверзев. -
Сразу же после боя! Позаботьтесь о наградных, Евгений Самойлович, - уже иным
тоном обратился он к Алексееву.

Гуляев не расслышал, что ответил замполит. Рядом, ударив в землю и точно
пытаясь расшатать ее, разорвались, оглушили бомбовым хрустом два
дальнобойных снаряда, лавина земли обрушилась на окоп, комья зашлепали по
плечам, по телефонным аппаратам, Иверзева откинуло к другой стене окопа,
сбило фуражку. Возбужденно смеясь, он поднял ее, с удивлением разглядывая
поцарапанный козырек.

- Все живы?

Полковник Алексеев, весь осыпанный песком, с любопытством вертел в
пальцах мундштук папиросы, посмеивался:

- Вот и покурил, называется, табак выбило. Желтый дым понесло в поле, и
не стало видно бегущих там людей, круглых вспышек мин - все исчезло; вблизи
наблюдательного пункта беглым огнем били прямой наводкой наши батареи,
снаряды шипя проносились над трамвайной насыпью.

Низко под дождливыми тучами с рокотом прошла партия штурмовиков; на конце
поля одна за другой описали полукруг красные ракеты - то давали сигналы
самолетам стрелковые батальоны, и штурмовики снизились, протяжно заскрипели
эрэсы.

- Что там в первом? - крикнул Гуляев связисту. - Передайте: не медлить,
не медлить! Броском вперед!

По ракетам, по звукам стрельбы он знал теперь, что два батальона
ворвались в район пригорода, и необъяснимая медлительность первого батальона
взвинчивала его. Гуляев понимал, что значит потерять темп атаки, и, багровея
крупным своим лицом, он выдернул трубку из рук связиста, поторопил:

- Капитан Стрельцов! Ты что медлишь? Что чешешься? А ну, подымай людей!

- У немцев два дзота, товарищ полковник. Лупят из пулеметов!

- Какие дзоты? Где? Артиллерия все с землей смешала! А ты медлишь!

- Никак нет, товарищ полковник. Уцелели как-то. Посмотрите около трамвая.
Артиллеристам бы огоньку..

Гуляев раздраженно бросил трубку телефонисту и посмотрел. Метрах в
двухстах тянулись траншеи первого батальона, и впереди позиции он хорошо
видел распластанные на земле тела солдат, многие отползали назад в окопы,
прыгали в них.

На окраине городка, возле дачных домиков, где делала круг трамвайная
линия, лежал на боку красный вагон, и слева и справа от него виднелись два
бугорка земли, откуда рывками плескал огонь.

Бесперебойно работали немецкие пулеметы. С чувством злости против
артиллеристов Гуляев обвел биноклем ближние дивизионы артполка, бегло
стрелявшие по дачному поселку, и нашел свою полковую батарею. Сформированная
из пополнения, она стояла впереди дивизионов на прямой наводке в редких
кустиках. Вокруг пушек сновали люди. Там командовал прибывший из училища
новоиспеченный лейтенант, и Гуляев, взбешенный близорукостью батарей,
бессилием и медлительностью батальона Стрельцова, вдруг сказал, ненавидяще
косясь на заострившееся лицо Иверзева:

- Капитана Ермакова бы сюда! Вот кого бы сюда, товарищ полковник! А
Ермаков в кутузке сидит! Самое время!

Кровь прилила к его голове, он чувствовал, что теряет самообладание, но в
следующую секунду мысль о том, что слова эти бессмысленны сейчас, заставила
его трезво оценить положение.

- Связь с батареей есть? - сдерживая одышку, спросил он телефониста.

- Связной здесь.

- Связной из батареи! - закричал Гуляев. - Ко мне бегом!