больше я этого не выдержу. Никогда уже не зажгу эту лампу. Сейчас я ее задую
и выйду в сад. Я думаю о долгих майских и июньских днях, когда я жил в саду.
Однажды я разговорился с Анной. Она сообщила мне новости о Зулу и сестрах
Эльснер. Она знала меня, она меня не боялась. Она не выходила на улицу, не
любила выходить на улицу. Она разговаривала со мной из окна. Новости были
плохие, хотя могли быть и хуже. Надо оставаться оптимистом. Дни стояли
прекрасные. Прошедшая зима оказалась исключительно суровой, так все
говорили. И потому мы заслужили это роскошное лето. Не знаю, заслужили ли.
Птиц моих никто не убил. Они были дикие. И однако же не утратили
доверчивости. Я узнал их, и они, кажется, узнали меня. Как знать. Некоторые
пропали, появились и новые. Я попытался лучше понять их язык, не прибегая к
помощи моего. Это были самые длинные, самые прекрасные дни в году. Я жил в
саду. Я уже говорил о голосе, который я слышал. Я начал привыкать к нему,
понимать, что ему надо. Он не произносил тех слов, которым учили Морана,
когда он был маленьким, и которым он, в свою очередь, научил своего
маленького сына. Так что сначала я не понимал, что ему надо. Но в конце
концов понял. Я все понял, все понимаю, возможно, неверно. Но дело не в
этом. Он сказал мне, чтобы я написал отчет. Значит ли это, что я стал
свободнее, чем раньше? Не знаю. Узнаю. И я вошел в дом и записал: Полночь.
Дождь стучится в окно. Была не полночь. Не было дождя.
Белов Вольф
Круз Андрей
Роллинс Джеймс
Каргалов Вадим
Никитин Юрий