Чтение 38–й страницы книги ~Закон фронтира~

- Куда едем? - спросил Олег.

- Километр от блокпоста. Там я сойду. И пускать за мной "хвост" не
советую.

- Они не умеют. А я сам не пойду. Убьешь еще.

- Запросто.

- Верю. Ну, что расскажешь?

Машина тронулась. Женя оглянулась на громаду "Белого дома" и мысленно
пожелала Главному поскорее отдать концы.

- Он аккумулирует в городе людские ресурсы, - сказала Женя.

- Это я и без тебя понял. Только вот зачем? На убой?

- К северу от города есть поле. Главный считает, что это хорошее место
для посадки. Он даже предлагал в ночное время обозначить его кострами.

- Место посадки... Кого?! - судя по тону, Олег даже испугался.

- А вот это ты гадай, - мстительно усмехнулась Женя.

За окном проплывал мертвый пустой город. Жене очень хотелось попросить
Олега, чтобы ехал быстрее, но она не решалась. Момент встречи с Дымовым ее
пугал. Во-первых, того могло просто не оказаться на месте. Во-вторых, он мог
там лежать мертвый.

- Место посадки инопланетян... - пробормотал Олег упавшим голосом. - Чует
мое сердце...

- Или американского десанта, - подсказала Женя.

- Да что ты! - махнул на нее рукой Олег. - Какие там американцы! Не тот
масштаб. Ты учти, у нашего Главного два высших образования. Он был главным
инженером на каком-то оборонном заводе. И между делом изобрел гениальный
способ получения натурального молока из молока сухого. Улавливаешь?

- Нет, - честно призналась Женя.

- Повторяю. Следи за мыслью. Он изобрел, как из сухого молока получать
мокрое.

- А-а...

- Долго носился с этой идеей, но проклятые бюрократы не хотели принимать
заявку. Тогда он изобрел еще более гениальную вещь - как пополнить бюджет
страны, одновременно резко повысить нравственность и спасти от вымирания
малые народы Севера. Понимаешь, у чукчей завалялось по карманам золотишко. Я
уж не говорю о пушнине. Куда девать это богатство, они не представляют. А
вот с женщинами у чукчей проблемы. Так вот, по Главному, надо было отловить
в Москве всех проституток, которых там видимо-невидимо, и принудительно
раздать их чукчам. И все довольны, понимаешь? Шлюхи получат свои деньги,
чукчи получат своих женщин. А уж женщины-то мигом потратят деньги, которые,
разумеется, поступят в казну.

Женя постаралась осмыслить гениальный план. Ее разобрал давно
сдерживаемый хохот.Олег не смеялся. Лицо его выражало крайнюю степень
озабоченности.

- Ты откуда это все знаешь? - спросила Женя, немного успокоившись.

- Да был однажды разговор... В женском общежитии. Расслабился старик,
выпил лишнего, и начал мне историю своей жизни рассказывать, благо я вроде
бы ничего не понимаю. Он много еще чего напридумывал. Так что я себе более
или менее представляю, как у него голова работает.

- Ох, сомневаюсь я, что ты знаешь, о чем думает Главный, - сказала Женя.

- Ну, хотя бы в общих чертах. И поверь мне, подруга, встречать
хлебом-солью американцев - это не для нас. Мы с Америкой, считай, в
состоянии войны. С Америкой, с евреями и еще, по-моему, с японцами. Если бы
старик заподозрил, что ты из японской разведки, - мы бы сейчас тебя на
расстрел везли.

- Так и расстреляли бы?

- Не надейся. Помнишь урода пьяного на черном "Мерседесе"? Я бы тебя ему
за ящик водки продал. А он тебя куда-нибудь в деревню толкнул бы. В обмен на
поставки свежего мяса. В городе, знаешь ли, очень модны шашлыки. Совсем
недавно ребята научились.

- Верю, - кивнула Женя. - Вполне на тебя похоже - торговать людьми.

- Да что ты обо мне знаешь! - воскликнул Олег. - Побыла бы в моей шкуре!

- Что-то не хочется.

- Вот именно. Особенно теперь. Проклятье! Да, если мы готовы обозначить
место посадки кострами - все, конец. Значит, ждем инопланетян. Елки-палки!
Что же мне теперь делать, а?

- А ты убей его, - лениво посоветовала Женя. - Отрави.

- Думаешь? - спросил Олег с надеждой. - А как?

- Сам догадаешься. Учи еще тебя. Олег раздраженно засопел.

- Я тебе не нравлюсь, - сказал он. - А жаль. Мы бы с тобой могли отлично
сыграть в паре. Ты подумай.

- Кем ты был в прошлой жизни, игрок? Карточным шулером?

- Поступал в военное училище. Даже не помню в какое. Ни города своего не
помню, ни родителей. Ни-че-го. Ты маму помнишь?

- Допустим.

- А я нет. А дом ты свой помнишь?

- Не твое дело.

- А я не помню! - в полный голос крикнул Олег. - Можешь ты это понять,
ты, чистюля?! Не помню! Ничего!

- Успокойся, - попросила Женя.

- Да я спокоен! Я только здесь и успокоился! Меня знаешь сколько били?
Знаешь, через какие дела я прошел?! Хочешь, шрамы покажу?! - Олег бросил
управление и рванул на груди куртку.

- Тихо! - рявкнула Женя, упирая Олегу в бок ствол пистолета. - Машину
веди.

- Извини, - Олег мгновенно сбавил тон и послушно взялся за руль. Контроль
над собой у него был потрясающий. Среди "проснувшихся" Женя такого еще не
видела.

- Это все нервы... Устал я, - тоскливо протянул Олег. - Все, можешь
убрать пушку. Я уже в порядке. Я не опасен. Ты мне нужна, понимаешь? Я тебе
не причиню вреда.

Машина выехала на перекресток. Внезапно слева мелькнула тень, и "Чероки"
подрезал угловатый черный джип.

- Ну вот, легок на помине! - воскликнул Олег. - Теперь начнется... А ну,
давай на заднее сиденье и лежать! Двери заблокируй.

- Что будет? - спросила Женя, ныряя между сиденьями назад.

- Тупая болтовня, - Олег аккуратно запарковал машину у тротуара. - Не
паникуй, справимся. Но это может быть надолго. Лежи тихо, хорошо? И ни в
коем случае не стреляй. Я все устрою. Со мной этот кретин считается.

- А с Главным? - поинтересовалась Женя, утрамбовываясь под дверь.

- Хватит язвить, - посоветовал Олег и вышел наружу.

Вдоль обоих бортов "Чероки" протопали тяжелые башмаки и остановились.
Патруль занял оборону.

***

Гош остановил тягач посреди двора, заглушил двигатель и с трудом выбрался
наружу. От рычагов очень устали руки, и снять шлемофон оказалось неожиданно
сложным делом, а закурить - и подавно.

Большой сидел на подножке "Лендровера" и громко всхлипывал. Цыган с
потерянным видом бродил среди развалин коровника. Внутри сгоревшего дома
что-то с грохотом упало и чертыхнулся Костя.

Гош устало присел на башенку транспортера. Он был готов увидеть вместо
фермы пепелище. С того момента, как отпустил "тупых", - готов. Плакать не
хотелось, было просто невообразимо пакостно на душе. Оказывается, и так
бывает - пожалел нескольких чужих и этим фактически убил двоих близких.

Большой поднял зареванное лицо.

- Что же теперь делать? - спросил он.

- А? - не расслышал оглохший Гош.

- Я говорю - что делать теперь?

Гош спрыгнул на землю и, неловко ковыляя - оказывается, болели не только
руки, - подошел к Большому.

- Это все моя вина, - сказал он, глядя великану прямо в глаза. - И ничего
уже не поправишь.

- Оставь, Гошка. Ни в чем ты не виноват.

- Я отпустил их. Понимаешь, отпустил.

- И правильно... - Большой снова всхлипнул. - Отпустил - и правильно. А
что ты должен был сделать? Расстрелять на месте только за то, что они тебя
почему-то не любят?

- Не знаю...

- Все к этому шло, - подал голос Цыган, выбираясь из коровника с парой
обугленных лопат в руках. - Так и так. Неделей раньше, неделей позже, какая
разница. Не забыть бы только Косте морду набить.

- Да что же мне теперь, повеситься, что ли?! - плачущим голосом взмолился
из дома Костя. - Ну заснул я, заснул! Да! А эти?.. Кто их просил рацию на
столе бросать?

- Заткнись, - попросил Большой. - А то я тебе... Ох, не могу... Не
смотрите на меня, ребята.

- Да мы и не смотрим. - Цыган протянул Гошу лопату. - Где?

- В саду, наверное, - понял Гош его немой вопрос. - Фермера где
хоронили?

- Там. Под забором.

- Вот и пошли.

- Эй, Большой! Кончишь плакать, найди лопату и присоединяйся.

Большой в ответ что-то промычал сквозь обильные слезы.

- Тоска, - пробормотал Цыган. - Какая же тоска, мужики! Снова мы
осиротели. Это что, судьба? Карма?

- Если Женя не выберется из города, - сказал Гош, взвешивая лопату в
руке, - я им покажу, какая у

Меня карма!

Могилы копал в основном Гош. Цыган то и дело отходил в дальний угол сада
покурить, и слышно было, как он там давится слезами и бормочет проклятья. А