же какой-то живой, чернявый человечек так стремительно влетел в гостиную,
что с разгона едва не наскочил на Кленнэма.
сторонам.
чернявый человечек выслушал, сдерживая дыхание и внимательно приглядываясь к
говорившему. Он был одет в черное и в серое как бы с налетом ржавчины; его
маленькие черные глазки напоминали агатовые бусины; короткий подбородок
покрыт был двухдневной черной щетиной; жесткие черные волосы торчали, как
зубья вилки или куски проволоки; лицо отличалось необыкновенной смуглотой,
то ли искусственной - от грязи, то ли природной; а может быть, тут
действовало сочетание природы и искусства. Руки были грязные, с грязными
обломанными ногтями, как будто он только что вылез из угольной ямы. Он
сопел, храпел, пыхтел и отдувался, точно маленький хлопотливый паровичок.
и как здесь очутился. - Ну и чудесно! Превосходно! Так если он будет
спрашивать насчет Панкса, вы ему скажите, что Панкс уже пришел, ладно? - И
он тотчас же, сопя и пыхтя, выкатился в боковую дверь.
ловить обрывки довольно странных слухов, ходивших о последнем Патриархе.
Какие-то сомнения и подозрения носились в то время в воздухе; и сквозь туман
этих подозрений Кристофер Кэсби рисовался чем-то вроде заманчивой вывески
несуществующей гостиницы - призыва отдохнуть и возблагодарить там, где нет
ни места для отдыха, ни повода для благодарности. Толковали даже, будто
Кристофер Кэсби попросту хитрый обманщик, а под сияющими выпуклостями "такой
головы" кроются весьма неблаговидные замыслы. По другим толкам он выходил
тупым, медлительным и себялюбивым ничтожеством, которое долго неуклюже
топталось в гуще людской, пока ему не посчастливилось сделать открытие, что
для успеха в жизни и доверия окружающих вполне достаточно держать язык за
зубами, не стричь волос и заботливо холить лысину; и у него достало ума
ухватиться за это открытие и приложить его к делу. Говорили, что лорд
Децимус Тит Полип взял его в управляющие не за деловые качества, которых у
него и в помине не было, но лишь за то, что от человека с такой ангельской
кротостью во взоре трудно ожидать злоупотреблений или подвохов; и по тем же
причинам он теперь извлекал из своих обветшалых владений не в пример больше
выгоды, чем мог бы извлечь домохозяин, не обладающий столь неотразимой
лысиной. Все эти толки сводились к тому (вспоминал Кленнэм, сидя один в
тикающей гостиной), что часто люди выбирают себе образец для подражания так
же, как описанные выше художники выбирают модель для картины; и подобно тому
как на ежегодной выставке Королевской академии непременно увидишь
какого-нибудь отвратительного живодера, запечатленного благодаря своим
ресницам или икрам, или подбородку, в виде воплощения всех земных
добродетелей - так и на великой Выставке жизни наружные приметы нередко
принимаются за внутренние качества.
впечатлением, которое произвел на него мистер Панкс, Артур все больше (хотя
и не окончательно) склонялся к мысли, что последний патриарх и в самом деле
- тупое ничтожество, способное лишь холить свою лысину. Бывает порой на
Темзе, что громоздкое тяжелое судно неуклюже скользит по течению,
поворачиваясь то боком, то кормой, застревая само и мешая всем другим, хоть
при этом и кажется, что оно выполняет сложные навигационные маневры; и вдруг
откуда-то вывернется маленький закопченный пароходик, возьмет его на буксир
и деловито потащит вперед; вот так, должно быть, и грузный Патриарх был взят
на буксир пыхтящим Панксом и теперь покорно тащился за этим юрким черномазым
суденышком.
Кленнэма. Он поднял голову, взглянул на предмет своей былой любви - и в тот
же миг все, что еще оставалось от этой любви, дрогнуло и рассыпалось в прах.
верны и своему старому идеалу. И если идеал не выдерживает соприкосновения с
действительностью, это отнюдь не говорит о непостоянстве, а скорее
доказывает обратное; но крушение идеала - тяжелый удар. Именно это испытал
Кленнэм. В юности он горячо любил женщину, которая сейчас вошла в гостиную,
щедро расточал ей нерастраченные богатства своих чувств и воображения. В
неприветливом отчем доме Клепнэма эти богатства никому не были нужны;
подобно денежным сокровищам Робинзона Крузо, они ржавели без пользы, пока он
не одарил ими свою избранницу. И хотя он давно уже не отводил ей никакого
места ни в настоящем своем, ни в будущем, как если бы она умерла (да у него
и не было уверенности, что этого не случилось), все же образ прошлого жил,
не меняясь, где-то в заветных тайниках его сердца. И вот теперь входит в
гостиную последний из патриархов и тремя короткими словами: "Вот и Флора!" -
преспокойно предлагает ему бросить свое сокровище наземь и растоптать.
это было еще ничего. Флора, которую он помнил лилией, превратилась в пион,
но это бы еще тоже ничего. Флора, чье каждое слово, каждая мысль когда-то
казались ему пленительными, явно стала болтлива и глупа. Это уже было хуже.
Флора, которая много лет назад была наивным и балованным ребенком, желала и
сейчас остаться наивным и балованным ребенком. И это было самое худшее.
карикатурой на прежнюю Флору; так выглядело бы ее изображение в погребальной
пантомиме, если бы она жила и умерла в классической древности, - ах, мне
стыдно показаться на глаза мистеру Кленнэму в моем теперешнем виде, боюсь,
он меня не узнает, я ведь стала совсем старухой, это так ужасно, так ужасно.
ожидать; в конце концов время есть время, он это на себе видит.
выглядите чудесно, зато я простонала Флора, - я стала просто урод.
разыгрывающемся представлении, на всякий случай безмятежно улыбался.
которая, раз начав говорить, никогда не могла добраться до точки, - кто
ничуть не меняется, так это папаша, посмотрите, разве он не такой же в
точности, как был и до вашего отъезда, я нахожу, что это даже нехорошо с его
стороны служить живым упреком собственной дочери, ведь если дальше так
пойдет, люди станут принимать меня за папашину мамашу.
воскликнула Флора, - вы, я вижу, не утратили своей старой привычки говорить
комплименты, совсем как, помните, в те времена, когда, ну когда вы
утверждали, будто ваши чувства... то есть я не то хотела сказать, я... ах, я
сама не знаю, что я хотела сказать! - Тут Флора смущенно хихикнула и
подарила ему один из своих прежних томных взглядов.
можно скорей убраться со сцены, встал и направился к боковой двери, по
дороге окликая свой буксир. Тотчас же из какого-то отдаленного дока
послышался ответный сигнал, и мистер Кэсби был благополучно отбуксирован из
гостиной.
который Кленнэм, не знавший, как выпутаться из смешного и досадного
положения, бросил на свою шляпу, - нет, нет, не верю, чтобы вы были таким
бессердечным, Артур - то есть я хотела сказать мистер Артур, - даже,
пожалуй, следует говорить мистер Кленнэм - ах, боже мой, я сама не знаю, что
говорю, - но ведь мы даже ни словом не вспомнили те счастливые дни, которые
ушли и никогда не вернутся, а впрочем, может быть, лучше и не вспоминать о
них, тем более что вас, вероятно, ожидает более интересное
времяпрепровождение, и уж, конечно, я меньше всех на свете хотела бы
помешать, хотя было время, когда - но я опять начинаю говорить глупости.
болтушкой? Неужели то, что звучало для него тогда чарующей музыкой, было
похоже на эту бессвязную трескотню?
быстротой, и из всех знаков препинания ограничиваясь одними запятыми, и то в
небольшом количестве, - что вы там в Китае женились на какой-нибудь
китайской красавице, оно и понятно, ведь вы так долго пробыли там, и потом
вам нужно было расширять круг знакомств в интересах фирмы, так что ничего
нет удивительного, если вы сделали предложение китайской красавице, и смею
сказать, ничего нет удивительного, если китайская красавица приняла ваше
предложение, и она может считать, что ей очень повезло, надеюсь только, что
она не из сектантов, которые молятся в пагодах.
какой красавице я не женился.
воскликнула Флора, - Нет, нет, конечно нет, смешно было бы и думать, и,
пожалуйста, не отвечайте мне, я говорю сама не знаю что, вы мне лучше
расскажите про китаянок, верно ли у них такие узкие и длинные глаза, как на
картинках, вроде перламутровых фишек для игры в карты, а на спине висит
длинная коса на манер хвоста, или это только мужчины носят косы, а потом вот
еще колокольчики, почему это у них такая страсть везде навешивать
колокольчики, на мостах, на храмах, на шляпах, хотя, может быть, это все
выдумки? - Флора наградила его еще одним прежним взглядом, и тут же
понеслась дальше, как будто на все ее вопросы уже был дан обстоятельный
ответ.
Володихин Дмитрий
Русанов Владислав
Березин Федор
Орловский Гай Юлий
Каменистый Артем
Самойлова Елена