не пало подозрение? Нет уж, спасибо!
всем лицом, - я вам скажу. Об этом не надо повсюду болтать - вернее, нигде
об этом не надо болтать, - чтобы не спугнуть причастных к ограблению
негодяев (их целая шайка). Так что я сообщаю вам мои подозрения по секрету.
Слушайте. - Мистер Баундерби еще раз вытер лоб. - Что вы скажете... ежели
тут замешан один из рабочих?! - взорвался он.
привык. Все слова знаю. Мол, лучше этих людей нет на свете. Болтать
языком-то они горазды. Они, видите ли, хотят только одного - чтобы им
объяснили, какие у них права. Но я заявляю вам: покажите мне недовольного
рабочего, и я покажу вам человека, способного на любую подлость, любое
злодеяние.
распространяли и которой кое-кто искренне верил.
в открытой книге. Миссис Спарсит, сударыня, я сошлюсь на вас. Разве не
предостерегал я этого бунтовщика, когда он в первый раз пришел ко мне в дом
и допытывался, как ему ударить по религии и сокрушить государственную
церковь? Миссис Спарсит, по своим родственным связям вы ровня высшей знати,
- скажите, говорил я или не говорил ему: "От меня вы не скроете правду;
такие, как вы, мне не по душе, вы плохо кончите"?
внушали ему это.
чувства?
головой, - именно это он сделал. Впрочем, должна сказать, что, быть может,
такая уязвимость - или, допустим, безрассудство, - не была бы присуща мне в
столь большой степени, ежели бы я издавна занимала нынешнее свое положение.
Хартхауса, как бы говоря: "Эта женщина - моя собственность и, я полагаю,
достойна вашего внимания". Затем он продолжал свою речь.
были при этом. Я все ему выложил без обиняков. Я с ними не миндальничаю. Я
их насквозь вижу. Так вот, сэр. Три дня спустя он удрал. Скрылся, - а куда,
никто не знает. Точно как моя родительница во времена, моего детства - с той
только разницей, что он, ежели только это возможно, почище ее злодей. А что
он делал, прежде чем скрыться? (Мистер Баундерби говорил с расстановкой,
сопровождая каждую фразу ударом кулака по тулье своей шляпы, которую держал
в руке, - словно бил в бубен.) Вот, не угодно ли: его видели - каждый вечер
- заметьте, каждый вечер - возле банка. - Он шатался там - когда же? - после
наступления темноты. Миссис Спарсит поняла, что это не к добру - указала на
него Битцеру, - они вдвоем стали следить за ним, а нынче мы узнали из
расспросов, что и соседи приметили его. - Достигнув кульминационной точки
своей тирады, мистер Баундерби жестом восточной танцовщицы надел бубен себе
на голову.
бы не подозрительно. Но тут и другие приложили руку. Замешана какая-то
старуха. Всегда так - спохватятся, когда уже поздно; как сведут лошадь с
конюшни, - вот тут-то и обнаружат, что дверь плохо пригнана. Теперь вдруг
оказывается, что какая-то старуха время от времени прилетала в город верхом
на метле. И за день до того, как этот злодей стал околачиваться возле банка,
она с утра до вечера подглядывала за моим домом, а когда он вышел от меня,
она вместе с ним скрылась, и потом они держали совет - надо думать, старая
ведьма отчитывалась перед ним.
углу", - подумала Луиза.
Баундерби, таинственно тряся головой. - Но довольно, больше я теперь ничего
не скажу. А вы, будьте любезны, помалкивайте, никому ни слова. Может быть,
на это потребуется время, но они от нас не уйдут. Пусть погуляют до поры до
времени, это делу не повредит.
объявлениях, - заметил Джеймс Хартхаус, - и поделом им. Люди, которые
берутся грабить банки, должны нести ответственность за последствия. Не будь
последствий, мы все бы это делали. - Он мягко взял у Луизы из рук зонтик и,
раскрыв его, держал над ней, хотя они шли не по солнцу, а в тени.
позаботиться о миссис Спарсит. Из-за этой истории у миссис Спарсит нервы
расходились, и она дня два поживет здесь. Так что устрой ее поудобнее.
прошу вас, не хлопочите о моих удобствах. Мне ничего не нужно.
беспокойства для всего дома, ибо она столь мало пеклась о себе и столь много
о других, что очень скоро стала всем в тягость. Когда ей показали ее
комнату, она была так потрясена ее великолепием, что невольно напрашивалась
мысль, будто она предпочла бы провести ночь в прачечной, улегшись на каток
для белья. Правда, Паулеры и Скэджерсы привыкли к роскоши; "но я почитаю
своим долгом, - с достоинством говорила в таких случаях миссис Спарсит,
особенно в присутствии слуг, - не забывать, что я уже не то, чем была
когда-то. Скажу вам больше, - добавляла она, - ежели бы я могла окончательно
вычеркнуть из памяти, что мистер Спарсит был Паулер, а я состою в родстве с
семейством Скэджерс, или - еще лучше - ежели бы я могла отменить самый факт
и превратиться в особу менее высокого происхождения и более заурядных
родственных связей, я бы с радостью это сделала. Я считала бы, что в
нынешних обстоятельствах я должна так поступить". Этот же подвижнический дух
побудил ее отказаться за обедом от закусок и вин, предварительно заявив во
всеуслышанье, что она "будет дожидаться обыкновенной баранины", и только
после того, как мистер Баундерби прямо-таки приказал ей пить и есть, она
произнесла "вы чрезвычайно добры, сэр" и переменила свое решение. Когда ей
потребовалась соль, она просто не знала, куда деваться от стыда; а кроме
того, чувствуя себя обязанной отплатить любезностью за любезность, она, дабы
в полной мере оправдать свидетельство мистера Баундерби о состоянии ее
нервов, время от времени откидывалась на спинку стула и безмолвно проливала
слезы; и каждый раз при этом можно было видеть (или, вернее, нельзя было не
видеть), как прозрачная капля величиной с хрустальную серьгу медленно ползла
по ее римскому носу.
решимость жалеть мистера Баундерби. То и дело, глядя на него, она горестно
качала головой, словно хотела сказать: "Увы, бедный Йорик!" * Невольно выдав
таким образом свои чувства, она заставляла себя приободриться и судорожно
веселым голосом говорила: "Я рада, что вы не падаете духом, сэр!" - и
всячески давала понять, какое это, по ее мнению, великое благо, что мистер
Баундерби так легко несет свой крест. Была в ее поведении и еще одна
странность, за которую ей неоднократно приходилось извиняться, но переломить
себя она никак не могла. Она почему-то упорно называла миссис Баундерби
"мисс Грэдграйнд" и в течение вечера оговорилась таким образом раз сто. Эта
столь часто повторяемая ошибка в конце концов несколько смутила миссис
Спарсит; но, право же, смиренно оправдывалась она, такое обращение для нее
вполне естественно, между тем как представить себе, что мисс Грэдграйнд,
которую она имела счастье знать в детстве, теперь и в самом деле миссис
Баундерби, почти невозможно. И весьма примечательно, что чем больше она об
этом думает, тем меньше ей это кажется возможным, - "при столь явном
несоответствии", - заключила она.
допросил свидетелей, записал их показания, признал подозреваемых лиц
виновными и приговорил их к высшей каре, предусмотренной законом. Засим он
отпустил Битцера в город, поручив ему передать Тому, чтобы тот почтовым
поездом воротился домой.
каким вы были раньше.
впал в совершенно несвойственное ему и оттого крайне нелепое элегическое
настроение, тяжко и шумно вздохнул, словно некое морское чудовище.
не сыграть в трик-трак *, сэр, как в былые дни, когда я имела честь жить с
вами под одной кровлей.
Баундерби.
помню, что мисс Грэдграйнд никогда не любила трик-трак. Но ежели вы
соизволите, сэр, я рада буду сыграть с вами.
вечер был теплый, почти душный, в воздухе стоял сильный аромат цветов. Луиза
и мистер Хартхаус прогуливались по саду, и оттуда доносились их голоса, но
слов разобрать нельзя было. Миссис Спарсит, сидя за доской трик-трака, то и
дело напряженно смотрела в окно, пытаясь проникнуть взором в полутемный сад.
вы видите?
беспокоит.
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Махров Алексей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Белов Вольф