заядлые путешественники и несколько зим провели в Италии и во Франции.
Кажется, они встречались с твоей кузиной, когда она была замужем за
Сангаллетти.
образ жизни. Дуэль, на которой убили Сангаллетти, произошла из-за нее. Мои
друзья сказали, что были в ужасе, узнав о женитьбе Эмброза на графине
Сангаллетти. Они предрекали, что за несколько месяцев она спустит все его
состояние. К счастью, этого не случилось. Эмброз умер раньше, чем ей это
удалось. Мне очень жаль, Филипп, но такая новость крайне встревожила меня.
путешественников, - сказал я ему. - Да кто они такие? Как смеют повторять
злобные сплетни десятилетней давности? Они бы не осмелились повторить их
перед кузиной Рейчел.
жемчуга. Извини, но, как твой опекун, каковым и останусь еще три месяца, я
требую, чтобы ты попросил ее вернуть колье. Я верну его в банк к другим
драгоценностям.
этом? Сегодня вечером я подарил колье ей на Рождество. Все что угодно,
только не это.
упрямая поза, его бесчувственность.
что он не умер.
впечатлителен; я понимаю, тебе хотелось что-нибудь подарить своей кузине в
знак уважения. Но фамильные драгоценности - нечто большее.
имеет право носить наши фамильные драгоценности, то, видит Бог, это она.
Драгоценности хранятся для твоей будущей жены, Филипп, и, когда ты женишься,
перейдут к ней. Кроме того, это колье не просто драгоценность. Когда мужчина
из семейства Эшли женится, он позволяет своей невесте в день свадьбы надеть
только это колье. Эта своего рода семейная традиция очень по душе окрестным
жителям, и, как я уже говорил тебе, те, кто постарше, хорошо знают о нем.
Твой опрометчивый поступок может вызвать пересуды. Уверен, что миссис Эшли в
ее теперешнем положении они нужны меньше, чем кому бы то ни было.
вообще были в состоянии думать, что колье принадлежит моей кузине. Пересуды
из-за того, что она надела его... В жизни не слышал подобного вздора!
всякие толки, то я сразу про них узнаю. Но в одном я должен проявить
твердость, Филипп. В том, чтобы колье вернулось в банк, где оно будет в
безопасности. Оно еще не твое, чтобы ты дарил его, и ты не имел никакого
права ездить в банк и забирать его без моего разрешения. Повторяю, если ты
не попросишь миссис Эшли вернуть колье, то попрошу я.
слишком поздно. Рейчел в сопровождении Луизы остановилась в дверях.
гостиной.
Право, я не хочу, чтобы вы оба беспокоились из-за меня. Со стороны Филиппа
было очень мило позволить мне надеть сегодня фамильные жемчуга, а с вашей
стороны, мистер Кендалл, вполне оправданно просить, чтобы их вернули. Вот
они.
чтобы не смутиться, но облегчения тоже не сумел скрыть. Я увидел, что Луиза
смотрит на меня с сочувствием. Я отвернулся.
резкостью. - Вы понимаете, что это колье действительно часть имущества,
находящегося под опекой, и Филипп не имел права брать его из банка. Это был
глупый, необдуманный поступок. Но молодые люди упрямы.
говорить об этом. Вам нужна для него обертка?
достаточно.
колье.
Благодарю за восхитительный и чрезвычайно удачный обед, Филипп, и желаю вам
обоим счастливого Рождества.
помог Луизе сесть в экипаж. Она в знак сочувствия пожала мне руку, но я был
слишком взволнован, чтобы ответить. Крестный уселся рядом с ней, и они
уехали.
в огонь. Без колье ее шея казалась голой. Я остановился и молча глядел на
нее, рассерженный, жалкий. Увидев меня, она протянула руки, и я подошел к
ней. Я чувствовал себя десятилетним мальчиком, еще немного - - и я бы
заплакал.
не надо расстраиваться. Прошу вас, Филипп, пожалуйста. Я так горда, что
однажды надела его, пусть ненадолго.
навсегда осталось у вас. Будь проклят этот старик!
банк, пройти в кладовые, и привезти с собой все драгоценности до единой, все
камни, все самоцветы, и отдать ей со всем золотом и серебром в придачу. Я
отдал бы ей весь мир.
пошло прахом.
пустыми руками. Бедный Филипп!
проклятых трех месяцев. Моя мать надевала эти жемчуга в день своей свадьбы,
до нее - моя тетка, а еще раньше - моя бабушка. Неужели вы не понимаете,
почему я хотел, чтобы и вы тоже носили их?
хотели, чтобы я носила их, потому что знаете, что, если бы я венчалась
здесь, а не во Флоренции, Эмброз подарил бы их мне в день свадьбы.
Теперь я то же самое мог бы сказать о ней. Несколько мгновений спустя она
потрепала меня по плечу и ушла спать.
была моей, только моей.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Мы объездили все фермы, дома работников и лесничих и раздали вещи, которые
когда-то принадлежали Эмброзу. Под каждой крышей нам пришлось отведать
пирога или попробовать пудинга, так что, когда наступил вечер, мы были
слишком сыты, чтобы обедать, и предоставили слугам покончить с оставшимися
после праздничного застолья гусем и индейкой, а сами тем временем жарили
каштаны в камине гостиной.
попросила меня закрыть глаза, смеясь, поднялась в будуар и, вернувшись,
вложила мне в руку маленькую елочку. Она заранее украсила ее самым
причудливым образом; подарки были обернуты в ярко раскрашенную бумагу и
каждый представлял собой какую-нибудь уморительную нелепость. Я понимал, что
тем самым она хотела заставить меня забыть драму сочельника и фиаско с
жемчугами. Но я не мог забыть. Не мог и простить. После Рождества в моих
отношениях с крестным наступило заметное охлаждение. То, что он
прислушивался к ничтожным, лживым сплетням, было само по себе плохо, но еще
больше возмущало меня настойчивое упрямство, с каким он следовал букве
завещания, оставлявшего меня еще на три месяца под его опекой. Ну и что,
если Рейчел истратила больше, чем мы предполагали? Мы не знали ее
потребностей. Ни Эмброз, ни крестный не понимали образа жизни, принятого во
Флоренции. Возможно, она и была расточительна, но разве это преступление?
Что же касается флорентийского общества, то не нам его судить. Крестный всю
жизнь был скуповат и прижимист, а поскольку Эмброз никогда много на себя не
тратил, то и решил, что подобное положение вещей сохранится и после того,
как имущество перейдет ко мне. Потребности мои были довольно скромными, и к
личным тратам я питал не большую склонность, чем некогда Эмброз. Но
мелочность крестного приводила меня в бешенство и утвердила в намерении
настоять на своем и пользоваться принадлежащими мне деньгами.