случайное сходство заставляет его замереть на секунду, он не хочет вновь
забираться на эту карусель. Даже с ней жизнь не была сплошными розами.
Иногда он видел ее нечеловеческую часть, видел в ней вирим.
чащи по редким звериным тропам. Теперь они стали еще более осторожными,
выискивали волчье лыко, чтобы сделать свое оружие надежнее. А Майкла
преследовала неотвязная мысль, что в ночь нападения волка-оборотня, он
ответил на зов, и он не мог забыть, как когти волка коснулись его лица
почти вопросительно перед появлением воинов.
нарциссам, коврам колокольчиков, примулам. Лес светлел, оживал у них на
глазах, а ночи укорачивались. Когда первое потрясение прошло, племя
заметно ободрилось. Через две недели они наткнулись на широкую звериную
тропу, и несколько охотников отправились по ней попытать удачу, потому что
вяленое мясо просто не лезло в горло. Майкл с ними не пошел. С каждой
новой милей, уводившей на юг, в нем росла безотчетная тревога. Они с Котт
ушли из лагеря и поднялись на лесистый холм над протянувшейся на запад
долиной. До самого горизонта протянулась она, будто удлиненная чаша,
наполненная деревьями в зеленой дымке развертывающихся почек и более
темными вкраплениями не меняющихся хвойных.
подружилась. Они еще ее побаиваются, решил он. Вероятно, вирим в ней им
виднее, чем ему. Для него она оставалась такой же прелестной: тоненькая,
как ветка ивы, закаленная, как стальной клинок. У него екало сердце, когда
ее губы изгибались в улыбке, зеленые глаза вспыхивали. На ней был балахон
из кожи лани, мягкой, как шелк. Он открывал матово-кремовую шею по
ключицы. За пояс она заткнула кремневый нож.
Лес тут слишком дик, слишком много хищников, а по ночам поляны объезжает
Всадник. И до Волчьего Края всего лишь несколько жалких лиг.
большим дорогам под охраной наемных воинов. Спроси рыцарей, - она протерла
глаза, словно устав. - Тут есть тролли. Темные, те, что не терпят солнца.
И... гоблины. Так, по-моему, ты их называешь. У них есть крепости в
некоторых долинах. Они сами по себе. Меркади рассказывал мне, что они едят
все живое, а оружие изготовляют из мозговых костей, но он мог и шутить.
Иногда они охотятся вместе с волками.
коварства. Он уставился на пустельгу. Она кружила над залитыми солнцем
древесными вершинами, а под ними его воображение, на миг вырвавшись на
волю, рисовало зловещие тени.
мальчиком с фермы. Он знал это. Вот почему он не пошел на охоту с
остальными. Что-то в нем было против. Она поцеловала его в шею, пока он
смотрел, как пустельга камнем упала на добычу.
дышавшие тем же воздухом. Наверное, Рингбон может сообщить тебе больше,
чем я.
Поверить ему, так они по прямой линии происходят от владетельных князей
или королей-воинов. Но они - дикари, Котт.
тебе?
краска.
еще думаешь так?
Он не все время заботится о твоем благополучии или о чьем-то еще. Таков
обычай его народа.
тебя, пропала навсегда. Этот мир не слишком приспособлен для счастливых
концов. Смерть - вот что ты найдешь, если думаешь о поисках серьезно.
Потом она рассмеялась - громко и звонко.
Майкл.
со мной только ради нее?
подстрекнула его она, посулив средневековую страну чудес, которая
оказалась этим суровым беспощадным миром.
листья, будто гуляли по парку. Они направились вверх по откосу южной
стороны долины и по безмолвному согласию остановились только, когда
добрались до верха и между деревьями увидели густые заросли внизу, среди
которых кое-где поблескивала река, и почти вертикальные столбы дыма над
верхушками деревьев, скрывавших их лагерь.
нагнулся из любопытства и извлек человеческую бедренную кость с остатками
хрящей и мышц. Полный отвращения он отшвырнул ее. Смерть и тление повсюду.
Насильственная смерть - один конец кости был обломан. Он пнул ее ногой,
чтобы она отлетела подальше. Котт уставилась на него, потом вошла в свою
лесную ипостась и начала, принюхиваясь, бродить по зарослям у начала
склона.
плетями плюща. Он нагнал ее.
застарелая, но заметная.
головой сплетались в такие плотные арки, что солнечный свет почти не
пробивался сквозь них, и они с Котт заморгали, пока их глаза привыкали к
внезапному сумраку.
обломок ствола, оболочка с черной гнилью внутри, но крепкая, как коренной
зуб. Он казался косматым от плюща-душителя и был окружен кустами
шиповника. У его корней покачивались широкие обвислые листья дурмана,
словно встревоженные их вторжением. Смрад гнили и разложения был здесь
таким сильным, что Майкл уткнул нос в рукав, но Котт словно бы неприятных
ощущений не испытывала.
зеленовато-серыми от остатков мышечных волокон. Из-под спутанных черных
волос им ухмылялся череп, а рядом костлявая пасть казалась огромным
окаменелым пауком. Длинные кости были расколоты, чтобы добраться до
костного мозга, а между ними валялись позвонки, точно причудливые камни.
Полянка выглядела не то вандальски разрытым кладбищем, не то местом
людоедского пиршества.
более высокое дерево - бук, на ветках которого кое-где сохранились
перезимовавшие медного цвета листья. Тут было еще темнее. Деревья
обступали их стеной, смыкались над ними мрачными сводами. Тишина и сумрак
были как в церкви.
твердого дерева. Живот зиял раной, а внутри нее чернело что-то вроде ягод
ежевики. От него воняло, но не очень сильно, так как погода оставалась
прохладной, а он, решил Майкл, провисел тут меньше недели. Лицо у него еще
выглядело человеческим, хотя вороны выклевали глаза. Ожоги и порезы у
локтей, колен и в паху говорили о пытках.
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Лукин Евгений
Контровский Владимир
Никитин Юрий
Шилова Юлия