немножко хватив лишнего, принялась изображать Макса и Монса, и Честер
хохотал во все горло, еще более заразительно, чем всегда. Ламберт, которым
Стефен так восхищался когда-то, представлялся ему теперь в точности таким,
каким охарактеризовал его Глин, - манерным и весьма посредственным
дилетантом. Образованный, хорошо воспитанный, хорошо защищенный от всяких
превратностей жизни своим небольшим, но твердым доходом, он в погоне за
удовольствиями порхал, как мотылек, не желая ничем себя утруждать или
огорчать. Умело ухаживая за женщинами, он находил себе клиенток, которые
заказывали ему портреты или платили хорошую цену за его разрисованные
веера и акварели. Мертвая улыбка Элизы и ее слегка заострившийся профиль
вскрывали истинную цену этой жизни. Она начинала увядать, вокруг
зеленоватых глаз с пушистыми светлыми ресницами собирались морщинки. Ее
уменье подыгрывать и льстить мужу слегка поизносилось, однако безоглядная
преданность ему делала ее все более и более снисходительным и удобным
партнером в этой шарлатанской игре в искусство, при каждом упоминании о
которой Стефен невольно раздраженно ерзал на стуле.
мимоходом на некоего стивенсоновского героя, обожавшего слойки с кремом,
все вышли посидеть на балконе. Прочно завладев разговором, Ламберт
описывал в иронических тонах физические и духовные недостатки пожилой
дамы, над портретом которой он трудился.
чикагского мясника.
медленно. Наконец часов около трех, воспользовавшись паузой в разговоре,
он поглядел на Эмми.
не можете так рано нас покинуть.
Гарри. - Я тебя потом провожу.
она решительно тряхнула головой.
гостиница скрылась из глаз, Стефен наклонился к Эмми.
тебе за это благодарен.
она проявляла к нему в последние дни, придала ему смелости. Он придвинулся
к ней ближе, нашел под фартуком фиакра ее руку.
понимаешь, что со мной?
объяснила ему физиологическую причину своего состояния, которая, должно
быть, и побудила ее - если только это было правдой - поспешить с отъездом.
11
Пэроса были рады обосноваться в своих зимних квартирах на Лазурном берегу.
Здесь они оседали надолго; у многих имелись родственники в Ницце, Тулузе
или Марселе, которых можно было навестить, пользуясь тем, что досуга у
всех стало больше Цирк хотя и продолжал работать, но программа сократилась
до пяти выступлений в неделю, и после большого воскресного представления
все артисты в понедельник и вторник были свободны.
руслу. Макс стал снова давать уроки игры на скрипке, и каждый вечер можно
было наблюдать, как он с черным грушевидным футляром под мышкой проворно
семенит куда-то на своих коротеньких ножках. Крокодил почти все время
пропадал в Национальной библиотеке, склонившись над толстыми фолиантами, а
по возвращении пытался растолковать Стефену и Джо-Джо какое-нибудь новое
откровение, почерпнутое у Шопенгауэра. Фернан, похудевший и задумчивый,
отправлялся каждое утро под руку с женой к гомеопату. Он страдал
гастритом, и ему были прописаны ежедневные промывания желудка. Джо-Джо,
наиболее практичный из всех, подыскал себе побочную работенку в конюшне
"Негреско", где и проводил почти все вечера, делая вид, что моет экипажи,
а заодно сплетничая с грумами и шоферами, собирая сведения о местных
скаковых лошадях и с кривой усмешкой в углах большого, похожего на капкан
рта отпуская саркастические замечания по адресу посетителей отеля.
использовать предварительные наброски, сделанные во время представлений.
Картина должна была называться "Цирк". Задача была не из легких: Стефен
задумал сложную композицию с множеством фигур и широкой гаммой гармоничных
и контрастных тонов. У него не было ни мастерской, ни достаточно большого
холста, и он решил последовать примеру старых мастеров и для качала
сделать все в уменьшенном масштабе и без деталей. В процессе работы
замысел захватил его целиком. Он уже чувствовал, что материал, собранный
им в результате терпеливейших наблюдений и зарисовок на протяжении многих
недель, должен принести хорошие плоды.
перемены в настроениях Эмми, качала медленно, но неуклонно приближаться к
"ясно". Ни Честер, ни Ламберты больше не появлялись - это знакомство,
по-видимому, сошло на нет. У Стефена в душе давно гнездилось подозрение,
что Честер и Эмми были когда-то увлечены друг другом. Быть может, оно
возникло из какого-нибудь случайно оброненного Глином замечания, и теперь
он испытывал радость, видя, как мало огорчена Эмми тем, что эти отношения
оборвались. У Эмми, как и у других циркачей, нашлись свои дела в Ницце.
Сестра мадам Арманд, проживавшая на окраине, сразу за предместьем Сен-Рош,
держала небольшую шляпную мастерскую, изготовлявшую преимущественно
соломенные карнавальные шляпки. Эмми, как большинство француженок, была
чрезвычайно способна ко всякого рода рукоделию, и теперь она каждый вечер
степенно садилась в трамвай и отправлялась "немножко подработать себе на
булавки" в мастерскую "Соломенная шляпка". Поэтому Стефен виделся с ней
еще реже, чем прежде. Однако он чувствовал себя спокойнее. Эти неожиданно
обнаружившиеся новые стороны ее натуры - скромность и трудолюбие -
пришлись ему очень по душе. Однако такая работа, вероятно, была
однообразна и утомительна, и Стефен решил, что должен как-то скрасить ее
монотонность. В "Кларьон-де-Нис" он прочел, что ангажированная на сезон
оперная труппа дает в следующий понедельник в помещении юродского казино
"Богему". Стефен решил, что это романтическое изображение жизни студента в
Париже должно понравиться Эмми, и при следующей встрече предложил ей:
собираешься работать над своей картиной?
зная, как Эмми любит "кутнуть", заказал на вечер столик в ресторане.
Готовясь к этому вечеру, он снова ощутил то мучительное волнение, которое
всегда охватывало его при мысли о том, что он останется с Эмми наедине.
тщательно вымылся в жестяном тазу за фургоном, надел чистую рубашку,
которую выстирал себе накануне, и костюм. Он был уже вполне готов, когда
услышал за спиной шаги Эмми. Он обернулся и замер, увидя, что лицо ее
выражает сожаление.
не подать виду.
как-нибудь в другой раз.
когда Стефен, поглядев ей вслед, медленно обернулся и выплеснул мыльную
воду из таза, у него было такое расстроенное лицо, что Джо-Джо,
наблюдавший всю эту сцену, полулежа на ступеньке и опираясь на локоть,
поднялся и подошел к нему.
Лукьяненко Сергей
Верещагин Олег
Володихин Дмитрий
Емилина Ника
Куликов Роман
Сапковский Анджей