- Анна Алексеевна, поверьте, у нас не было другого выхода. Мы не могли
пригласить вас легально, - Стас постарался говорить быстро и без
остановки, чтобы его вновь не перебили. - Эта лаборатория засекречена.
Все, кто здесь работают, не имеют права даже позвонить домой, не говоря о
том, чтобы куда-то выехать. Мы с вами находимся в зоне секретного объекта.
Вот почему мы вынуждены были обставить ваш приезд, как похищение.
Анна внимательно посмотрела на сломанный в суматохе ноготь и как бы
невзначай спросила.
- А что, похищение включало нападение на моего друга? Кстати, где он? И
где девочка, которая была со мной.
- Девочка, ваша подружка?
- Ну, это сестренка моего приятеля. Они здесь?
- Хм... В соседней комнате. Прошу.
Стас открыл перед дамой дверь. Анна скроила пренебрежительную гримасу и не
спеша вышла в коридор, краем глаза отслеживая поведение белобрысого
провожатого. Скованность в его голосе, появившаяся после вопроса о Глебе и
Тамаре, не ускользнула от внимания журналистки.
- Чуть не забыл, - Стас порылся в карманах рубашки и достал стандартную
для научных институтов карточку-бадж. - Приколите на видное место. Тут ваш
местный код. Чтобы попасть в свою комнату, используйте магнитный ключ, вот
так.
Он продемонстрировал, как с помощью карточки открывается дверь.
Анна молча прицепила бадж на жакет. Суровая мина, которую она избрала в
начале разговора, уверенно держалась на лице.
- Ну и куда идти?
Стас что-то пробормотал в ответ, прошел несколько шагов по пустому
коридору со множеством безликих дверей, и остановился возле одной.
- К сожалению, девочка еще не пришла в себя. Доза транквилизатора
оказалась слишком большой. Исполнители не учли ее вес и возраст.
Анна заглянула в открытую Стасом комнату. Тамара лежала на кровати
мертвенно бледная, неподвижная и осунувшаяся.
- Вы не знаете, Анна, - журналистка подметила, как Стас, будто ненароком,
убрал из обращения отчество. - У нее нет аллергии на какие-либо препараты?
- Она выросла в глухой деревне, насколько мне известно. Скорее всего, она
вообще не знает лекарств. А что вам мешает провести анализы?
- Сканирование аномалий не показало. Но странное дело! Она не дает взять у
себя кровь. Как будто сжимается вся, и из вены - ни капли.
Анна внутренне вздрогнула: "Неужели все-таки индивид?"
- Такое бывает у опытных людей, - продолжал Стас. - Но обычно это делается
сознательно, и предполагает долгие тренировки. Здесь мы столкнулись с
феноменальными явлениями подсознательного управления организмом.
- У Томы не все в порядке с головкой, - Анна неохотно поделилась
информацией. - У нее сознание семилетнего ребенка. Говорит невпопад, поет
песенки и все такое.
- Как вы думаете, вам удастся ее разбудить? Возможно, она среагирует на
ваш голос.
- Позже, - отрезала Анна. - Сначала я хочу поговорить с братом. Хочу
послушать, как он объяснит, какого черта приволок меня сюда. Кстати, вы
собирались отвести меня к Глебу. Надеюсь, в его случае с транквилизаторами
вы не переборщили?
Стас нахмурился и плотно закрыл дверь в комнату Тамары.
- Получилась очень неприятная история, Анна. Невзирая на уговоры, он
продолжал оказывать сопротивление. И наши мальчики... - его взгляд гулял
по пластиковым плинтусам. - В общем, я вынужден сообщить... Он погиб.
- Что?... Вы уверены?
- Увы. Мне правда очень жаль, - Стас рискнул поднять глаза. - Ребят мы,
конечно, наказали. Но, сами понимаете. Человека уже не вернуть.
"Не может быть! Вранье! Глупости! - мысли метались у Анна, как теннисные
мячики по корту. - Хотя, если его можно ранить, значит можно и убить...
Нет. Он наверняка выжил, только здесь об этом не знают... А что если его
кремировали?"
- Анна, - рука Стаса сжала ее локоть, - ваш парень...
- Он был другом моего детства, - сухо произнесла журналистка. - Не
вздумайте сказать о гибели Глеба Тамаре. Девочка просто умрет от горя.
- А что же ей сказать? - Стас опешил от хладнокровия, с которым Анна
выдала последнюю фразу.
- Да что угодно - сбежал, лежит в госпитале. Хотя нет. Скажите, просто
пропал. Пусть ждет.
Пока в коридоре жилого крыла базы Стас говорил с Анной, в кабинете доктора
Жулавского состоялся другой разговор.
- Филипп Алексеевич, я не могу присутствовать при вашей встрече с сестрой,
- Орион прямо смотрел на создателя, стоя на вытяжку перед рабочим столом.
- Что еще за фокусы? Ты мне нужен здесь!
- Узнав меня, Анна Алексеевна окажется под влиянием эмоций. Это затруднит
ваше общение.
- Я сказал, будешь тут торчать! - Филипп оторвался от кресла.
- Филипп Алексеевич, вы рассуждаете нелогично.
- Тьфу! Сколько раз тебе говорить: не смей меня поучать!
По интонации босса индивид определил, что его предложение уже принято. Все
остальное - присущее человеку упрямство.
- Ладно, проваливай к себе... Эй, стой! Точно мне скажи, что ты сделал с
трупом и с машинами?
Ориону пришлось вернуться и изложить историю слово в слово в четвертый раз
за истекшие сутки.
- Тело человека поместили в салон автомобиля Анны Жулавской на место
водителя. Ее машина и две машины, предназначенные для захвата, были
взорваны по истечении 30 секунд с момента отъезда. Применена взрывчатка...
- Вс", дальше не нужно, - оборвал Филипп.
Накануне, когда Стас и Филипп потребовали повторить сцену похищения в
деталях, Орион предположил, что его заподозрили во лжи. Он тщательно
проверил память пятерых Продуктов, задействованных в операции, и даже
исследовал останки "списанного" шестого, которому отважный телохранитель
журналистки сломал хребет. Утечка информации исключалась. Продукты-бойцы
были сконструированы так, чтобы не запоминать происходящее без
специального приказа. Тогда Орион пришел к выводу: создатель боится
юридических последствий якобы произошедшего убийства.
Индивид давно понял, что законы в официальных документах и законы,
существующие в человеческом обществе, имеют большие различия. То, что на
бумаге называлось "преступлением", часто считалось "объективной
необходимостью". Дальнейшие рассуждения привели к построению достаточно
простой схемы: в обществе наличествуют несколько множеств субъектов,
которые а) исполняют закон, б) прислушиваются к законам и в) игнорируют
законы в соответствии с собственными правилами. Критерием принадлежности к
каждому из множеств был уровень обладания властью. Орион оказался среди
субъектов, однозначно относящихся к множеству "в". Следовательно,
обязанности "исполнять закон" у него не было, и опасения доктора
Жулавского являлись безосновательными.
Однако что-то все-таки остановило его палец, до определенного момента
уверенно лежащий на курке. И это "что-то" не поддавалось логическому
разбору так же, как движения и мысли, возникающие под воздействием
воспоминаний об Анне. Индивид допускал, что его поступок возымеет
неприятные последствия, но временно отложил самоанализ по причине
недостатка данных.
Оставался другой, более актуальный вопрос: что заставило его привезти на
базу девочку с неадекватным мышлением. Версия для босса звучала так:
"Ошибка идентификации - неверно определен возраст. Посылка:
несовершеннолетний ребенок женского пола один в безлюдной местности.
Следствие: физическая гибель с вероятностью семьдесят пять процентов.
Вывод: доставить на базу для дальнейшего проживания".
Орион предвидел, что выслушает от создателя в ответ на заготовленную речь.
Но дело сделано, и девочка находится в лаборатории. С ней предстоит
наладить контакт. С какой целью? Он не решил. Хотя где-то глубоко в мозгу,
независимо от рассудка, ответ уже имелся. Раздвоение мышления, замеченное
вскоре после первого контакта с Анной Жулавской, индивида серьезно
беспокоило.
Анна шагнула в кабинет и застыла. Ей показалось, что за столом у
противоположной стены сидит отец. Мужчина поднял голову, и Анна вздохнула.
Филипп походил на отца разве что фигурой. Во всем остальном близкое
сходство с Алексеем Жулавским отсутствовало.
- Анна! - Филипп встал ей навстречу.
- Здравствуй, братец, - она постаралась придать своему голосу как можно
больше холода.
- Как я рад тебя видеть! Располагайся, - Филипп показал сестре на кресло.
- Ты, кажется, куришь? - он придвинул ей распакованную, но полную пачку
сигарет.
Анна медленно, демонстрируя длинные ногти с хорошим маникюром, выдернула
одну и прижала губами. Брат, неуклюже перекинувшись через стол, чиркнул
зажигалкой.
- Ты стала прямо красавица, Анюта!
- Ты приволок меня сюда, чтобы полюбоваться? - Анна затянулась и выпустила
облачко дыма.
- Я искал тебя. Мы не виделись десять лет!
- Одиннадцать.
- Какая разница! Я рад, что ты здесь. Где ты пропадала? Ты исчезла из всех
баз данных, из всех адресных книг!
- Меня спрятали незадолго до ареста отца.
Филипп нахмурился. Анна тоже изобразила на лице горечь потери.