лицу, преодолевая вместе с конями все препятствия, возникавшие на пути, и
я, летя за зверем, в каком-то восторге произносил вслух имя Анны.
чудесным, что эти тонкие ноги, вдруг выброшенные в молниеносном движении в
воздух, могут выдержать такое страшное напряжение.
поваленные бурей деревья или колючий кустарник. И вот мы с досадой
увидели, что упускаем добычу.
остановились. С железных удил на землю падала хлопьями желтоватая пена, и
конские бока стали темными от пота. Владимир был крайне недоволен
случившимся. Может быть, он надеялся похвастать перед Анной своей
охотничьей удачей? Мы прислушались. Некоторое время был слышен отдаленный
лай собак, потом все затихло. Вокруг стояла торжественная тишина.
осенняя трава, кое-где высились вековые дубы. Еще дальше начинались рощи.
На горизонте синел лес. Нигде не было видно ни жилья, ни стад, ни
всадников. Но вдруг за дубами послышались звуки рога. Мы повернули коней и
поехали в ту сторону.
коне, шедшем легко, но уже не изгибавшем гордо лебединую шею. У князя
висел на бедре меч - на тот случай, если пришлось бы прикончить
затравленного зверя. Может быть, были у него и какие-нибудь другие причины
не расставаться с оружием. Я заметил, что рукоятка меча украшена яхонтом
величиной с голубиное яйцо. При мне тоже был меч, так как я толком не
знал, с какими зверями нам придется иметь дело на охоте. Ехать двум
всадникам рядом по узкой тропинке, шедшей среди дубов, было неудобно, хотя
по своему положению я не мог бы этого сделать и на широкой дороге.
забыли обо всем на свете, а теперь мне смертельно захотелось пить.
Необходимо было найти ручей, но никаких признаков воды поблизости не было.
Оставалось скорее соединиться с охотниками, так как отроки привезли на
охоту кувшины с медом и водой. Звуки рогов раздавались все в том же
направлении. Но для того, чтобы поспешить на эти призывы, необходимо было
пересечь дубовую рощу, возникшую на нашем пути, и мы углубились в мир
бесшумных и как бы застывших в созерцании высоких и ветвистых деревьев.
Где-то печально стонала лесная горлинка. Воздух был здесь упоительный.
Пахло грибной сыростью. Иногда до нас долетало благоухание того цветка,
который руссы называют ночной красавицей. От этого запаха слегка кружилась
голова. Порой солнце радужно поблескивало на лесной паутинке. Иногда я
видел под дубом грибы, из которых в дни моего детства покойная мать варила
такую вкусную похлебку.
и прислушивались, не журчит ли где лесной ручеек. Справедливость требует
заметить, что воду искал главным образом я, так как эти люди, от князя до
последнего воина, отличаются необыкновенной выносливостью и легко
переносят всякого рода лишения. Губы у князя пересохли, иногда он невольно
облизывал их языком, но когда я жаловался на огненную жажду, отвечал мне
равнодушным взглядом.
мгновение возникал, образ Анны и вновь исчезал. Я думал то о ее будущей
судьбе, то о предстоящем возвращении к василевсу и еще о многом другом.
Однако мне в голову не приходило, что Владимир был в этот час в моей
власти, если бы я захотел убить его. Даже было странно, что этот, такой
осторожный и предусмотрительный человек решился пуститься в путь в
обществе чужестранца, без преданных телохранителей. Впрочем, все произошло
случайно, и, кроме того, откуда он мог знать, что в моем сердце его имя
тесно переплелось с именем Анны?
зверь молниеносно упал с придорожного дуба на круп княжеского коня и
когтистой лапой вцепился в плащ Владимира. Конь поднялся на дыбы, и я
увидел повернутое назад лицо князя, искаженное от страха. Он изо всех сил
натянул поводья и удержался на коне, сжимая его бока ногами, но не успел
обнажить меч, висевший под плащом, и зверь уже готов был вцепиться ему в
шею. Но в это же мгновения я выхватил меч и поразил зверя, не помедлив ни
одной секунды и без всякого размышления. К счастью, я был близко от
княжеского коня, и мне не надо было тратить время на то, чтобы
приблизиться к нему.
кисточками волос на ушах и с чудовищными усами, получил удар мечом и
бессильно повис, судорожно цепляясь одной лапой за плащ, а другой за
расшитый золотыми лозами бархатный чепрак, и потом рухнул на землю. Плащ
был разорван, и такая же участь постигла и драгоценный чепрак, но князь
остался невредимым, и его конь уже снова стоял на четырех ногах, дрожа
всем своим прекрасным телом и кося глаза на поверженного хищника.
они пролетели, как стрела, мы посмотрели, тяжело дыша, друг на друга и
после этого на зверя:
считал нужным благодарить меня за спасение, уже почитая себя отмеченным
перстом божьим. Разве не долг каждого смертного охранять помазанников?
Однако он слез с коня, улыбнулся мне и подошел к лежащему зверю. Его конь,
которого он держал на поводу, перебирал в крайнем возбуждении стройными
ногами, точно собирался совершить стремительный прыжок в пространство. Мой
серый в яблоках только насторожил уши, - очевидно, это был боевой конь,
видавший виды.
показывавшего в бесстыдной позе свое белое пушистое брюхо.
головы до хвоста по меньшей мере шесть локтей. Вся морда его была в крови,
и от этого особенно хищными казались клыкастые зубы. Не имея желания
замарать свою нарядную одежду и почитая неприличным нагрузить добычу на
коня гостя, Владимир произнес, снова улыбнувшись мне:
что сталось с моим корзном.
молот. Ведь не каждый день происходят подобные вещи. Но, может быть, не
следовало бы в наше время, когда человеческая жизнь стала такой дешевой,
преувеличивать значение моего подвига.
мысли приходили мне в голову. А что, думал я, если бы помедлить одну лишь
секунду? Зверь вцепился бы в горло князя и прокусил его, и конь понес бы
всадника, разбивая тело о дубы, и все было бы кончено, и никогда рука
Владимира не коснулась бы Анны... Спасло князя то обстоятельство, что
зверь не рассчитал прыжка и запутался когтями в прочной материи. Только
это дало мне возможность в мгновение ока обнажить меч, замахнуться и
нанести удар. Поистине я мог считать себя спасителем князя. Но мои чувства
и мое отношение к нему и Анне были такими сложными, так же как и моя
ответственность перед сестрой василевса, что я не мог еще сообразить,
правильно ли я поступил. Что скажет благочестивый, когда ему станет
известно, что я спас от смерти Владимира, разорителя ромейской славы? Но
разве он не был теперь супругом Анны? Во всяком случае, я знал, что иначе
поступить не мог. Как бы в ответ на мои мысли князь обернулся еще раз ко
мне, лицо его озарилось очаровательной улыбкой, которая одинаково пленяла
женщин и суровых мужей, и сказал:
означавшее, что никакой благодарности в данном случае не требуется. Мы
были вместе на охоте, одинаково подвергались опасности, и я тоже мог
очутиться в его положении, и я был уверен, что князь тоже спас бы меня от
разъяренного медведя или лютого барса. Или смотрел бы, как я погибаю, и не
пришел мне на помощь? Этот правитель был полон для меня загадок. Даже для
малонаблюдательного человека было видно, что варварские навыки, жестокость
и необузданное женолюбие перемешались в нем со стремлением к великому. А
как ясно он смотрел в грядущее! Помню, как во время пути он сказал:
А пока нам надо оградить наши нивы от кочевников. Вот задача на многие
годы!
трудится на них смерд и несет пшеницу в наши житницы. За это мы охраним
его от врагов.
каменные храмы, статуи и мозаику, точно примеривал все это для своей
столицы. У него был врожденный вкус к прекрасным вещам. Глядя на квадригу
императора Феодосия, он покачал головой.
были обеспокоены отсутствием князя и разыскали нас в дубовой роще. Когда
мы выехали из дубов на поляну, то перед нами вдруг открылся охотничий
лагерь. Там пылали костры, на которых жарили туши убитых зверей, лежали
уложенные в ряд олени, вепри, дикие косули, зайцы и гуси. Кони были
привязаны к деревьям или вбитым в землю кольям.
на нас с тревогой и недоумением, видя разорванный плащ на князе. Добрыня,
сидевший на коне, помчался нам навстречу.
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Маккэфри Энн
Прозоров Александр
Курылев Олег