машины нет, свет не горит. Подождем, тем более в доме кто-то есть.
спортивная машина, въехала во двор и остановилась у подъезда.
за детской площадкой, с другой стороны подъезда. Дом был высокий, белый,
постройки семидесятых годов. В окнах его уже горели люстры и лампы, и
Серафимова иногда бросала взгляд на эти люстры, ей нравилось рассматривать,
у кого какие люстры и какая мебель, какие занавеси и какие цветы на окнах.
Но теперь она уставилась на двоих "лбов", вывалившихся из машины.
идти следом?
Серафимова.
ПОРОСЕНОК БОРЯ
подъезду, оттуда вышел Овечкин. Он был в красном спортивном костюме,
кроссовках и нес на руках... небольшого розового поросенка.
Данилов не обращает на Овечкина никакого внимания. Догадалась: он не знает
Овечкина в лицо. -- Юрочка, догоняйте этого товарища.
столкновения со своими, и уткнулся бампером прямо под коленки Овечкина.
урою!
жидким толстым подбородком и большими пухлыми кулаками.
поглядите, ему и наручники, наверное, будут маловаты, не желаете примерить?
Серафимовой человек постарел сразу на двадцать лет. Тут к ним сзади
подскочили два мордоворота, которые оказались новыми телохранителями
Овечкина, занесли свои секиры над головами Серафимовой и Данилова. Юрий
Алексеевич понял, что ему дается шанс. Он прыгнул на того, кто подбегал к
Серафимовой, и повалил его на землю, в ту же секунду к ним подбежали
оперативники Данилова.
следовательницу, как повалился вместе с телохранителем на асфальт, как
ударился головой о бордюр и на минуту потерял сознание, как оперативники
скрутили телохранителей и повели их в машину, как Серафимова села на
корточки возле Данилова и подняла его голову, взяла в свои руки и помогла
Данилову привстать.
имени Боря бегал вокруг него и заматывал ноги хозяина своим поводком.
Алексеевича в его машину и положили на заднее сиденье, Серафимова
разогнулась и направила ствол на Овечкина.
для него. Серафимова нагнулась и сунула ему под нос постановление об аресте.
застегивая за спиной Овечкина наручники, плотно врезавшиеся в его нежные
пухлые запястья, -- холодное оружие.
поднимайтесь, Валерий Васильевич.
попытался встать, но толстые ноги и живот не позволили. Пришлось поднимать
его всей опергруппой.
ним не собака, а какое-то другое животное.
Боря здесь совершенно ни при чем, бедное животное!
открыла немолодая женщина, худенькая, в спортивном костюме,
короткостриженная. Серафимова протянула ей поводок:
такое сделаю, что он будет плакать кровавыми слезами и сам застрелится. Я
вам обоим всю жизнь испорчу...
гарнитуры опять навели ее на мысль: срочно сделать в своей квартире
перестановку, поклеить новые обои и накопить денег на новую мебель. В
креслах у нее вообще скоро сиденья провалятся, на кухне стол расшатался.
Серафимовой на колени, захрюкал. Женщина безумно посмотрела на эту идиллию и
сунула Серафимовой пакет с документами, а другой пакет -- с вещами.
Намучаетесь вы с ним.
ждала лифт.
слыша, что лифт приближается, -- арестован он, я следователь. Позаботьтесь о
хряке...
"чулок"? Наверное, целая фабрика на них работает. Выскочили на площадку,
подняли шум. На машинах у "новых русских" завыла сигнализация. Кто в окно, с
балкона выглядывал, кто во двор выскочил. Собровцы всем, перед тем как руки
закрутить, кричали, что они -- инопланетяне. Некоторые из жильцов
успокаивались и уходили спать, некоторые не верили. Собровцы занимались с
ними физзарядкой, когда Серафимова вышла из подъезда. Нахмурилась. Старший,
в чулке, следил за ней ястребиным оком. Будь здесь Нестеров, он решил бы,
что старший "чулок" -- старый его знакомый "отрубок" Толя Бадов, сорок
шестой размер обуви. Но это был не Бадов. Бадов лежал в госпитале после
того, как был тяжело ранен в перестрелке, ему ампутировали ноги. Просто
собровцы похожи как капли пота, стекающие с чела граждан при одном взгляде
на их укутанные фигуры.
легко и непринужденно нарушая закон, зрелые годы -- тоже в масках, -- каются
в телевизионной передаче Владимира Познера.
отдала Овечкину.
передали на пейджер, что директора универмага взяли, что Данилов получил
травму головы, но находится вне опасности, и что Серафимова сама произвела
задержание толстяка. Нонна Богдановна повезла Данилова в больницу. Из
больницы они на службу не поехали: рабочий день закончился, наступала личная
жизнь.
НЕИЗВЕСТНЫЕ В ДОМЕ
отдал ключи портье. К подъезду подкатила его "шкода", и клерк вручил ему
ключи зажигания.
лишь мельком взглянув в сторону постояльца.
газета, которую житель "Империала" подбросил прошлый раз на территорию
особняка, так и лежала на ступенях. Это была та самая газета, в которой он
прочел об убийстве в Москве известного тележурналиста Едигея Юсицкова. В той
же статье сообщалось, что главным подозреваемым по делу об убийстве высокого
чиновника из Комитета собственности (так было переведено название
Госкомимущества), а также собственной жены является он, Виктор Похвалов,
который пока скрывается, и у россий-ских спецслужб есть все основания
полагать, что преступник -- за границей. На первой странице газеты
красовалась его круглая физиономия.
внешность, ровно настолько, чтобы не быть похожим на свои фото-графии, все,
кроме той, что в паспорте. Он и фотографировался-то на загранпаспорт в
начале года с дальним прицелом, наклеил бакенбарды, подстриг челку, как
никогда не стриг, почти до основания, намазал лицо кремом для искусственного
загара, а главное, вставил цветные -- карего оттенка -- линзы. Лицо его
совершенно изменилось. Таким он и прилетел в Карлсбад в среду, сразу после
случившегося, и явился в свой любимый отель.
вычислил его в ту жуткую ночь после вызова на место преступления. Наташа
утром во вторник бросила фразу:
Ильин Андрей
Корнев Павел
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр