Уже чуть прежде Я вынул руку из заднего кармана и завел
ему за плечо С он справа, так что моЯ праваЯ сама собой
вышла ему за левую лопатку. Словно бы расслабляЯ тело
после выпитой водки, Я сел свободнее, закинув руку за
спинку скамьи и также (в этот именно момент) за его
спину. Он С поРночному чуткий С уловил движение моей
руки (но он не знал, про нож). А фонарь, справа, вдруг
так Ясно и нацеленно С знак! С стал светить, выбрызгиваЯ
весь свой свет мне прямо в глаза.
(обманываю; и говорю правду). Не только, мол, у вас, южан С и тянусь,
даже с кряхтеньем (хорошо это помню), тянусь и лезу в пустой карман. Не
только, мол, вы нож носите.
ха... С он засмеялся.
слишком быстро. (По памяти. Возможно, реальность была медленней С не
знаю.) Известно, что кавказцы владеют ножом хорошо. Как всякий тонкий в
кости народ, не полагающийсЯ на грубую (тягловую) физическую силу, они и
должны владеть ножом, вполне понятно. Этот, на скамейке, тоже владел. Он
мгновенно вынул нож, прямой боевой нож, С а Я, тоже быстро, протянул к
его ножу руку (левую, пустую), что, возможно, и заставило его замах-
нуться. Он бил мне под локоть и в локоть через рубашку (не бил в ладонь,
боясь в ней завязнуть), подкалывал С бил болезненными колкими тычками.
Так что Я опередил его не ножом, не лезвием, заведенным заранее за его
спину, Я опередил знанием того, что должно произойти. Знание пришло, как
вспышка. (Когда мне показалось, что заискрил фонарь.) МоЯ праваЯ рука
была за его спиной, и оттуда С ее нельзЯ перехватить С оттуда и случилсЯ
удар. Прямо за лопатку. Воткнул, и так легко Я попал, проник в область
сердца, обнаружив там пустоту: нож вдруг провалился. Я словно бы обвел
там ножом его сердце, со стороны. Три секунды. њетыре. Не больше. Он
умер уже в первую секунду, мгновенно. Тело напряглось уже после. Тело
выпрямилось, выбросив ноги вперед, и затем согнулось. (Крепкий, он обмяк
лишь на чуть.) Расслабив ноги, уже не упиралсЯ каблуками в землю. Сидел,
голову свесил.
под лопатку. Остальное без звука, без хрипа, все в тишине.
голосом, а только как бы легко, житейски укоряЯ его. Мол, сомневался, а?
это во мне) ткнул его в землю, у себЯ под ногами. (Воткнул в землю нес-
колько раз кряду, так очищают крестьяне нож от жира, втыкаЯ его в хлеб.)
Я сидел на корточках и втыкал. Затем сунул нож в платок. Я забрал и его,
вывалившийсЯ из руки нож. Оба. И пошел. А он сидел. Только когда подхо-
дил к общаге, Я понял, что иду быстрым шагом, что Я убил и что надо же
мне теперь побеспокоитьсЯ о самосохранении. И тут (только тут) заболела,
задергала, заныла у локтЯ рука, которую он несколько раз ранил своим но-
жом. Вот теперь болело. Именно боль уже направленно и прямолинейно (и с
детективной оглядкой) подтолкнула к тревоге менЯ и мою мысль: надо вер-
нуться... бутылка с водкой... отпечатки пальцев.
дверей) С и быстро, быстро, быстро пошел назад к деревьям и к той ска-
мейке. Я вроде бы просто шел мимо (мимо сидящего там). Я шел, чтобы по
пути, по ходу прихватить бутылку и, не останавливаясь, пройти дальше.
Но... когда Я к скамье принагнулся, бутылки там не было. Показалось это
немыслимым. Этого не могло быть. Я хорошо помнил, как он после очередно-
го глотка поставил бутылку рядом (справа от себя, на скамейке). Могла
упасть, завалиться, но куда?.. Я развернулсЯ и еще раз прошел мимо, на
этот раз не в трех шагах, а в шаге от мертвого, свесившего голову С бу-
тылки не было. Ни на скамье. Ни под скамьей. Ее уже забрали. Собиратели
бутылок (в нашем районе) подстерегают и делают свое пчелкино дело мгно-
венно.
быть здесь, не мелькать. (Уйти не думая.) Но из инстинктивной опаски Я
не пошел в общежитие, ноги туда не шли. Я сел на последний (в час ночи,
он вдруг появился) троллейбус С Я счел этот полупустой троллейбус добрым
знаком и долго ехал и ехал в сторону метро, потом в сторону центра, по-
том прошел к МоскваРреке и выбросил там оба ножа. Потом сел и посидел на
какойРто скамье. Встал уже от ночной прохлады (или от озноба). Медленным
шагом Я пошел улицами (шел уже при неработающем транспорте) С добралсЯ к
Михаилу. Он без расспросов пустил переночевать. Как и обычно, Михаил си-
дел за машинкой за полночь. Я захотел умыться. В ванной, закатав рукав
(и чтоРто напевая, озвучиваЯ быт), Я поРтихому обработал на руке одеко-
лоном и ватой четыре ранки разной глубины. Как на собаке, С подумал (и
внушал себе, внушение важно), заживет!
Без паники С говорил Я себе. Не впадай в детектив, примолкни, ты не в
сюжете С ты в жизни... Карауливший пустую бутылку (в некотором отдалении
от двух пьющих на скамейке, обычное дело!) ждал, когда бутылку оставят
или отшвырнут в сторону, в кусты; С он вряд ли менЯ разглядел, Я сидел
за кавказцем, на темной половине скамейки. Это первый шанс. Второй шанс
в том, что, забираЯ бутылку в полутьме (торопливо, скорей!), он подхва-
тил ее за горлышко и пошел прочь чуть ли не бегом: он не понял, что че-
ловек на скамейке мертв С пьяный как пьяный, сидит, свесил башку...
ния...)
менЯ не видели. Но, конечно, видели.
воздухом). В тот вечер вахтера ненадолго сменила у входа его жена. И за-
помнила. (Очень может быть, что вахтер осведомлял; и не впервые.) Так
или иначе, на другой же день менЯ вызвали в милицию. Но вызвали простец-
ки С в ряду других общежитских мужиков С притом что и вызвали менЯ чуть
ли не самым последним, к вечеру. Седина, возраст какРникак были мне
прикрытием, хотЯ и относительным.
Я знал двоих, нет, троих собирателей винной посуды,
занимавшихсЯ нищенским промыслом в округе нашего
многоквартирного дома. Двое мужчин (один из них старик)
и пьяноватаЯ баба. Здесь их лица уже всем примелькались,
нетРнет и встретишь у магазина. Скорее всего, ночью
промышлял старик. Предположительнее он, думал Я. Старики
не спят ночами. Я не опасалсЯ и не верил всерьез (не
детектив же), что дойдет до снятиЯ отпечатков пальцев.
Но всеРтаки важно. (Сличить бутылочные отпечатки так
просто.)
Но сегоднЯ его не будет.
завтра. Но зато с деньгами будет!.. С И мужик почемуРто засмеялся.
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Пехов Алексей
Свержин Владимир
Якубенко Николай
Шилова Юлия