Чтение 38–й страницы книги ~Земля-пустыня~

– Верно, в твоих доводах есть логика. Вот ты только что сказал, что Япония потерпела поражение в войне, но… – На мгновение Ногами замялся, потом продолжал: – Но представляешь, что будет, если выяснится, что этот дипломат был причастен к поражению Японии? Его же все сочтут подколодной змеей, затаившейся на груди родины, – сказал Ногами, понижая голос до шепота.

– Но ведь…

– Довольно, больше ни слова! И вообще уже поздно. Извини, что сорвал тебя с заседания конгресса.

– Это меня нисколько не волнует.

– Ты не прав, к науке следует относиться с уважением. Да и зачем нам с тобой без конца толочь воду в ступе? – Ногами сделал несколько шагов вперед. – Прощай, Реити, – сказал он.

Асимура поспешил за ним, он был очень взволнован.

– Будь здоров, еще раз прошу, позаботься о Кумико. Такако уже в годах, ей одной трудно. Ее тоже не забывай.

– Значит, мы больше не увидимся?

– Наверно. Хотелось бы, чтобы ты передал привет Сэцуко, но, к сожалению, этого делать нельзя. Постарайся хранить мои чувства в своем сердце.

– И все же… И все же дайте ваше согласие на встречу с женой и Кумико. Я сделаю так, что они ни о чем не догадаются.

– Благодарю тебя. Может быть, я извещу тебя письмом, если появится такая возможность. Но сейчас я этого делать не смею.

Ногами поднял руку, давая Асимуре понять, что дальше провожать его не следует.

– Дальше я пойду один, ты оставайся пока здесь.

Он спустился по каменным ступеням вниз и, не оглядываясь, пошел через парк. Его чуть ссутулившаяся фигура вскоре смешалась с гуляющими и растаяла вдали.

XXI

Возвратившись с конгресса домой, Асимура, не успев переодеться с дороги, сразу позвонил Такако.

– Удивительно! – воскликнула Сэцуко, видя, как муж набирает знакомый номер.

Бывало и прежде, что Асимура по возвращении из очередной поездки звонил Такако, но такая поспешность за ним наблюдалась впервые.

– Здравствуйте, тетушка! Я только что вернулся из Фукуоки. Как ваше здоровье? Ничего в мое отсутствие не стряслось?

Со стороны можно было подумать, что Асимура отсутствовал по меньшей мере год, и в тоне его чувствовалась не просто вежливость, с какой обычно задают подобные вопросы, а искренняя сердечность.

– Так, значит, все в порядке, а как себя чувствует Кумико?

– Противный, – проворчала Сэцуко. Она решила, что муж просто подтрунивает над теткой.

– Знаешь, – тихо сказал Асимура, обернувшись к Сэцуко и одновременно слушая ответ Такако, – у меня появилась идея.

– Что еще?

– Давай пригласим Такако и Кумико в ресторан. Давно мы не ели мясо на вертеле.

– Я не против, но…

Предложение было неожиданным, оно привело Сэцуко даже в замешательство. Муж так скоропалительно никогда ничего не решал.

– Алло, – заговорил в трубку Асимура. – Вы завтра вечером свободны? Мы хотели бы пригласить вас с Кумико в ресторан. – Очевидно, Такако дала согласие, и Асимура добавил: – В таком случае встречаемся в половине седьмого.

– Тетя, здравствуйте, это я! – Сэцуко отобрала у мужа трубку. – Реити ведет себя не слишком вежливо. Не успел приехать – и сразу в ресторан.

– Но это очень приятно, хотя и неожиданно, – ответила Такако.

– Для меня тоже, – со смехом сказала Сэцуко. – Только переступил порог – и сразу звонить! Похоже, в Фукуоке случилось что-то необычайное.

Последние слова жены заставили Асимуру перемениться в лице.

– Тетя, мы в самом деле не нарушаем ваших планов?

– Что вы! Вот только Кумико нет дома, но, думаю, она тоже с удовольствием пойдет.

– Вот и прекрасно! Раз Реити так настойчиво приглашает, надо пойти ему навстречу.

– Значит, завтра в половине седьмого?

– Предупреди, что мы пошлем за ними машину, – сказал жене Асимура.

– Тетя очень удивилась, – сказала Сэцуко, повесив трубку.

– Чему тут удивляться? Обыкновенное приглашение на ужин.

– Это так неожиданно, на тебя совсем непохоже.

– Но ведь могут и у меня появляться иногда неожиданные желания.

– Все же странно, хотя и приятно. Давно ты нас не приглашал в ресторан. А как там было в Фукуоке?

– Ничего особенного, обычный конгресс, – спокойно ответил Асимура.

– Да, забыла тебя поблагодарить: очень приятно было услышать твой голос из Фукуоки по телефону, тем более что я не ждала твоего звонка. – Обычно Асимура, находясь в командировках, никогда не звонил домой. По-видимому, что-то экстраординарное заставило его отступить от правил, решила Сэцуко. – Ты с кем-нибудь там встретился? – спросила она.

– Кого ты имеешь в виду? – испуганно спросил Асимура.

– Ну, вас там собралось много, может, появился какой редкий гость, с кем ты давно не виделся.

– Верно, верно, – поспешно подхватил Асимура. – Я встретил там профессора Хасэбэ из университета Тохоку. Он в Киото тогда не приехал из-за болезни. А сейчас выглядит прекрасно. Даже не верится, что он так серьезно болел.

– Ты упомянул Киото, и мне вспомнилась наша поездка туда. Помнишь, мне удалось даже, пока ты заседал на конгрессе, съездить в Нару.

– Ванна готова? – прервал Асимура жену, опасаясь, что она снова вспомнит о своем открытии в нарском храме.

– Сейчас проверю, достаточно ли нагрелась вода. – Сэцуко удивилась резкой перемене в настроении мужа.

Асимура все еще не мог успокоиться, возбуждение от встречи в Фукуоке не проходило, более того, после разговора с женой даже усилилось. Сказать правду он не смел, но ему так хотелось хотя бы намеком сообщить о встрече с Ногами. Может быть, поэтому он сразу же по приезде позвонил Такако, чтобы дать выход переполнявшим его чувствам. О, как бы ему хотелось так повести разговор с ней да и с женой, и с Кумико тоже, чтобы они поверили в «воскресение» Ногами и в то же время не догадались бы, что он в Японии.

Но Асимура прекрасно понимал, что это неосуществимо.

Большинство посетителей ресторана в отеле Т. были иностранцы.

За столом напротив Асимуры села Такако, по левую руку – Кумико, справа – Сэцуко.

Тихо играл оркестр.

– Сегодня вечером вы поистине доставили нам большое удовольствие, – обратилась к Асимуре Такако, когда они расправились с закусками.

– Иногда на него находит, – смеясь, сказала Сэцуко.

– Почаще бы! – воскликнула Кумико. – Я приветствую такие причуды.

– Откровенно говоря, у меня возникла мысль поужинать вместе еще во время банкета в Фукуоке, который был устроен в честь участников конгресса, – сказал Асимура.

– И он сразу же вам позвонил, как только переступил порог дома, – добавила Сэцуко. – Правда, разговаривал как-то странно – будто год с вами не виделся.

Асимура внимательно посмотрел на Такако. Да, за последние годы она действительно сдала. Просто прежде они часто виделись и он не обращал на это внимания. А сейчас он сравнивал сидящую напротив Такако с той, какой она была в тридцать лет, когда он и Сэцуко поженились. Да, очень постарела.

И Кумико уже стала взрослой. Он вспомнил, как несколько лет назад они были в этом же ресторане и Кумико, сидя на стуле, болтала ножками, потому что не доставала до пола.

Как был бы рад Ногами, имей он возможность сейчас из укромного уголка поглядеть на нас, подумал Асимура и стал, насколько позволяли приличия, разглядывать посетителей. Ему начало казаться, что где-то среди прилизанных джентльменов и изрядных дам сидят за столиком Ногами и та француженка и наблюдают за ними.

– Как здесь много иностранцев, – сказала Кумико, вслед за Асимурой окидывая взглядом соседние столики.

Асимура обратил внимание на чересчур серьезное выражение лица девушки. Неужели Кумико о чем-нибудь догадывается? Впрочем, ничего удивительного в этом нет. После того что произошло в Киото, после встречи там с француженкой, после ночного происшествия в отеле у нее вполне могли возникнуть подозрения, пусть и неясные, если она сопоставила эти события с открытием Сэцуко в нарском храме.

Асимура перевел взгляд на казавшееся чересчур бледным лицо Такако. Оно излучало спокойствие и удовлетворенность. Она-то наверняка пребывает в неведении и ни о чем не догадывается. Как же я могу нарушить ее покой!

Но тут же Асимура с тревогой обнаружил, что с трудом сдерживает желание рассказать женщинам о своей встрече с Ногами.

Представляю, что произойдет, если я скажу об этом Такако и Кумико. Каким счастьем, какой радостью засветятся их глаза, подумал Асимура. Он начал бояться за себя, бояться, что помимо своей воли проговорится о встрече с Ногами, хотя он пригласил сюда Такако и Кумико именно для того, чтобы как-то иносказательно намекнуть о ней, сделать так, чтобы они без слов поняли: Ногами жив, здоров и находится в Японии.

Асимуре стало страшно принимать участие в беседе. Он боялся невольно проговориться. Поэтому он решил главные образом слушать, что говорят женщины. Но и это было нелегко, ибо он ловил себя на том, что, прислушиваясь к их словам, чересчур внимательно наблюдает за каждой и следит не столько за нитью беседы, сколько за выражением лиц своих собеседниц. Ему начало казаться, будто это не он, а Ногами прислушивается к непринужденной болтовне Такако и Кумико.

Он вспомнил один иностранный роман, который прочитал еще в студенческие годы. Кажется, он назывался «Болтающее сердце». Его суть заключалась в том, что человек неудержимо жаждет поделиться с другими тем, что у него на сердце, и никакая воля не способна подавить это желание.

Асимура в эти минуты представлял себя героем этого романа. Нет, его положение еще сложнее. Ведь ему не просто хотелось сказать о том, что у него на сердце. Он понимал: одно его слово может сразу изменить всю жизнь Такако и Кумико. В мгновение ока совершенно по-новому станет смотреть на жизнь Такако, которая в течение восемнадцати лет страдала во вдовьем одиночестве. Да и с лица Кумико исчезла бы тень печали, узнай она, что ее отец жив.

Асимура физически ощущал усилия, которые ему приходится прилагать для борьбы с обуревавшим его искушением. Внешне он вел с женщинами непринужденную беседу, но в глубине души ожесточенно боролся с желанием рассказать о встрече с Ногами. Ему приходилось вести сейчас такую игру, которая навряд ли была по плечу самому талантливому актеру.

– Какое упущение! – воскликнула вдруг Сэцуко. – Нам надо было пригласить сюда и Соэду – такой удобный случай.

Предложение Сэцуко отвлекло Асимуру от адских мук, которые он испытывал.

– А ведь верно! – решительно поддержал он жену. – Но видимо, это сделать и сейчас еще не поздно. Он, вероятно, в редакции. Через несколько минут он мог бы быть здесь.