судьбой. Я свободна, понимаешь?
жадно целовал их, что поцелуй его, казалось, был подобен конвульсии. Полина
отняла руки, положила их ему на плечи и привлекла его к себе; они обнялись,
прижались друг к другу и поцеловались с тем святым и сладким жаром,
свободным от всяких дурных помыслов, каким бывает отмечен только один
поцелуй, первый поцелуй, -- тот, которым две души приобретают власть одна
над другою.
тебя... Не знаю, откуда взялось у меня столько смелости! -- краснея,
прибавила она.
любовь, настоящая любовь, глубокая, вечная, как моя, не правда ли?
были немы для меня...
комнату, сокрушаясь о том, как мы с тобою бедны. Я готова была продаться
демону, лишь бы рассеять твою печаль. Теперь, мой Рафаэль... ведь ты же мой:
моя эта прекрасная голова, моим стало твое сердце! О да, особенно сердце,
это вечное богатство!.. На чем же я остановилась? -- сказала она. -- Ах, да!
У нас три-четыре миллиона, может быть, пять. Если б я была бедна, мне бы,
вероятно, очень хотелось носить твое имя, чтобы меня звали твоей женой, а
теперь я отдала бы за тебя весь мир, с радостью была бы всю жизнь твоей
служанкой. И вот, Рафаэль, предлагая тебе свое сердце, себя самое и свое
состояние, я все же даю тебе сейчас не больше, чем в тот день, когда
положила сюда, -- она показала на ящик стола, -- монету в сто су. О, какую
боль причинило мне тогда твое ликование!
тщеславия? Я ничего не могу сделать для тебя!
Валантен, ни титул мой, ни богатство не будут для тебя стоить...
вот что я могу предложить тебе, возьми ее!
Как, твои мысли принадлежат мне? Тогда я счастливейшая из счастливых.
она, -- за все муки, причиненные мне вашими радостями, за все ночи, которые
я провела, раскрашивая веера...
легко обманывать умных людей! Разве у тебя могли быть два раза в неделю
белые жилеты и чистые сорочки при трех франках в месяц на прачку? А молока
ты выпивал вдвое больше, чем можно было купить на твои деньги! Я обманывала
тебя на всем: на топливе, на масле, даже на деньгах. О мой Рафаэль, не бери
меня в жены, -- прибавила она со смехом, -- я очень хитрая.
веерах, отдавала матери, а половину тебе.
страшным горем! -- воскликнул Рафаэль.
колени, сложила руки и с молитвенным жаром взглянула на Рафаэля.
рукой по белокурым волосам своего возлюбленного. -- Как она глупа, эта твоя
графиня Феодора! Какое наслаждение испытала я вчера, когда все меня
приветствовали! Ее так никогда не встречали! Послушай, милый, когда я
коснулась спиной твоего плеча, какой-то голос шепнул мне: "Он здесь! " Я
обернулась -- и увидела тебя. О, я убежала, чтобы при всех не броситься тебе
на шею!
меня сердце сжимается. Хотел бы плакать -- и не могу. Не отнимай у меня
своей руки. Кажется, так бы вот всю жизнь и смотрел на тебя, счастливый,
довольный.
руку Полины. -- Когда-нибудь я постараюсь рассказать о моей любви; теперь я
могу только чувствовать ее...
воскликнула она, -- все это мое, и я твоя?
Ты будешь моей женой, моим добрым гением. Твое присутствие всегда рассеивало
мои горести и дарило мне отраду; сейчас ангельская твоя улыбка как будто
очистила меня. Я будто заново родился на свет. Жестокое прошлое, жалкие мои
безумства -- все это кажется мне дурным сном. Я очищаюсь душою подле тебя.
Чувствую дыхание счастья. О, останься здесь навсегда! -- добавил он,
благоговейно прижимая ее к своему бьющемуся сердцу.
Полина, -- я жила!
протекли у них в молчании, -- я бы хотела, чтобы никто никогда не ходил в
милую нашу мансарду.
решил маркиз.
несколько отвлеклись от поисков твоих рукописей!
сказала она, перелистывая бумаги.
кокетливо и лукаво взглянула на своего возлюбленного.
Рафаэль.
ребенок. -- О, я бессердечная дочь! -- продолжала она. -- Я не думаю ни об
отце, ни о матери, ни о чем на свете. Знаешь, дружочек, мой отец очень
хворает. Он вернулся из Индии совсем больной. Он чуть не умер в Гавре, куда
мы поехали его встречать. Ах, боже! -- воскликнула она, взглянув на часы. --
Уже три часа! Я должна быть дома, -- он просыпается в четыре. Я хозяйка в
доме, мать исполняет все мои желания, отец меня обожает, но я не хочу
злоупотреблять их добротой, это было бы дурно! Бедный отец, это он послал
меня вчера в Итальянский театр... Ты придешь завтра к нему?
руку?
дворец, это наша сокровищница!
будет всегда? Мне все это кажется сном.
вздрагивая под бременем одного и того же счастья, прижимаясь друг к другу,
как два голубка, дружная эта пара дошла до площади Сорбонны, где стояла
карета Полины.
твою спальню, на твой кабинет, посидеть за столом, за которым ты работаешь.
Это будет, как прежде, -- покраснев, добавила она. -- Жозеф, -- обратилась
она к лакею, -- я заеду на улицу Варен и уж потом домой. Теперь четверть
четвертого, а дома я должна быть в четыре. Пусть Жорж погоняет лошадей.
теребя шелковый полог у кровати Рафаэля. -- Когда я стану засыпать, то
мысленно буду здесь. Буду представлять себе твою милую голову на подушке.
Скажи, Рафаэль, ты ни с кем не советовался, когда меблировал свой дом?
такую кровать.
воскликнул Валантен.