они. - Чей ты, из каких? По-русски-то понимаешь? Наш или иностранный?
вырывались из его пересохшего, стянутого спазмом горла. - Он там, на том
берегу реки! Нельзя упустить его, нельзя! Бей прямой наводкой! Ну же, бог
войны!
Все! Кончилась война!
Тезка.
голову, упал бы на асфальт перед гусеницами танка...
3. "ТЫ ПРИХОДИШЬ КО МНЕ ВСЕГДА..."
госпиталь, в мое отделение, поступил младший лейтенант Колесников В.Д.,
доставленный в сопровождении врача на самолете из Австрии.
тяжелого отравления. Для консультации был приглашен токсиколог профессор
Цирульник. Обследовав Колесникова, он определил, что отравление произошло
в результате длительного вдыхания паров неизвестного яда, предположительно
растительного происхождения, действовавшего через рецепторы носоглотки на
центральную нервную систему.
возможности использовать при лечении какие-либо специфические противоядия.
было угрожающее истощение организма, несомненно, как реакция на длительное
предельное напряжение. Это явилось неблагоприятным фоном.
больного с фронта, не сумела, к сожалению, сообщить ничего существенного.
Она доложила, что 8 мая 1945 года Колесников вышел из плена в районе
г.Штернбург и был подобран артиллеристами гвардии майора В.И.Васильева.
Колесников успел сообщить им свое звание и фамилию, после чего был
доставлен в штаб фронта, потом в полевой госпиталь, а далее самолетом в
Москву. В самолете он потерял сознание и ни разу не пришел в себя.
круглосуточное дежурство. Для консультации ежедневно приезжал тов.
Цирульник.
продолжало неотвратимо ухудшаться, он не приходил в сознание и...
товарищ генерал! Это - мой самый близкий, самый родной мне человек. Его
доставили в госпиталь в ужасном, почти безнадежном состоянии. Он еще жив,
но медленно умирает. Уходит от нас! Вот уже пятый день мы удерживаем его
буквально на краю.
завтра рано утром улетаете в командировку.
Вашей квартире отключен.
пути на аэродром, пусть ненадолго - на полчаса, на четверть часа!
мой друг. Она приедет к Вам рано утром. Простите, бога ради, мою
назойливость, но надо же перехватить Вас дома перед отъездом.
собиралась Вас беспокоить, была самонадеянной дурой, воображала, что
справлюсь сама. И вдобавок меня успокаивало то, что Вы в Москве, значит, в
любой момент я могу обратиться к Вам за помощью, несмотря на Вашу ужасную
занятость.
признаюсь, струхнула. Как же я без Вас?..
ужасно. Последний шанс...
Нина Ивановна сидит согнувшись на табурете у койки Колесникова.
Иногда дежурная медсестра наклоняется к больному и осторожно поправляет
бинты.
тикают!
тумбочке, остаются в поле ее зрения, хотя и бокового. Взгляд прикован к
неподвижно лежащему Колесникову.
встретиться! Всю войну я воображала нашу встречу, даже после того, как мне
сказали, что ты погиб под Эстергомом. Но кто бы мог подумать, что встреча
будет такой? И все же я знала, что увижу тебя. Я твердо знала это. Когда
вернулась в марте сорок второго из Севастополя, сразу, в тот же день,
написала Олегу. И больше уже не ответила ни на одно из его писем. Зачем?
Та ветка алычи - наша ветка - ведь и не думала засыхать, знаешь? Она снова
расцвела, как то благословенное дерево на руинах Севастополя.
чувствами, своими и чужими, как беспечно расходуем время на ссоры, споры,
обиды, нисколечко не жалея ни себя, ни других..."
больному в глаза.
мозга, продолжает гореть огонек, совсем слабый, но упрямый.
Колесникова, что у нее начинают болеть глаза. Сказываются и бессонные
ночи. По счету это уже пятая ночь, которую она проводит у койки
Колесникова.
Белое одеяло чуть заметно подрагивает на груди.
кончилась.
чтобы поставить их на подоконник...
пристально смотрят сзади. Это мгновенное ощущение тяжести в затылке!
Белое пятно на подушке не шелохнулось. Значит, почудилось?
душно, поднялась на цыпочки, чтобы открыть форточку. Форточка хлопнула
негромко.
тихо, но внятно. Оно, как дуновение ветра, пронеслось по комнате!
глаз в обрамлении белых бинтов!
Ниночка-Нинушка. Ты приходишь ко мне всегда.
интонациями. Так говорят глухонемые, научившиеся разговаривать с губ.
Откройте окно!
бинтов.