read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



издевательствам. Чаще всего, при обыске главную роль играли пьяные матросы.
Остальные "товарищи" в это время хозяйничали в доме, перерывая все вверх дном и
отбирая то, что кому понравилось. С целью парализовать возможность бегства
грабители предусмотрительно ставили наружных часовых. При таких условиях, найти
себе вполне надежное убежище было далеко не легко. Мне же было особенно трудно,
так как я приехал в Новочеркасск всего три недели тому назад и не успел еще
восстановить свои старые знакомства. Случайные знакомые в страхе открещивались
от гостеприимства, боясь быть выданными прислугой и тем навлечь на себя страшную
кару большевиков за укрывание офицера. Поэтому, многие офицеры и партизаны
прятались по оврагам, пустынным кирпичным заводам, некоторые превратили даже
могильные склепы в жилища, где долгое время скрывались никем не тревожимые.
Неизвестно только каким путем, но об этом пронюхали большевики и сделав облаву,
всех пойманных прикончили на месте.
В первый день прихода большевиков, я нашел себе убежище на окраине города у
своего дальнего родственника, а затем несколько раз ночевал, то у бывшей у нас
когда-то прачки, то у одного мелкого торговца, знавшего меня еще ребенком и
охотно дававшего мне приют у себя.
Позднее, когда прошел первый вал красного террора, я перебрался в центр города к
моим дальним родственникам. Они жили семьей в количестве 4-х женщин, в небольшом
домике в глубине двора. Обыск у них прошел сравнительно благополучно, если не
считать изъятия нескольких золотых вещей и предметов одеяния, понравившихся
красногвардейцам. Кроме того, имели они и "охранное свидетельство о
произведенном у них обыске". Безопасность нахождения и здесь, конечно, была
относительная, так как каждую минуту могла ворваться банда солдат и арестовать
меня, как подозрительного. Приходилось с револьвером не расставаться, быть все
время настороже, не раздеваясь спать тревожным сном. Мало-помалу я свыкся с
положением. Стал интере-
133



соваться жизнью обитателей, занимавших большой дом на улицу и несколько
маленьких во дворе. Мне стало известно, что в день оставления белыми города,
жене домовладельца привезли ее брата-партизана, тяжело раненого. Найти врача в
этот день не удалось. Однако, храбрая женщина не растерялась. Как умела, она
сама перевязала раны брату, терявшему часто сознание, уложила его в постель,
накрыв с головой и, в предвидении обыска, разложила большую часть наличного
золота и денег на видном месте в комнате, наиболее удаленной от раненого. Едва
она закончила свои приготовления, как раздался стук в дверь и послышались грубые
голоса, требовавшие их впустить. На вопрос вошедших красногвардейцев -- кто
здесь живет и где мужчины, -- она сохраняя самообладание, ответила: "мой муж --
чиновник, пошел на службу, в доме сейчас, кроме меня, находится мой брат,
умирающий от тифа. При этих словах, она спокойно полуоткрыла дверь, как бы
приглашая красногвардейцев следовать за ней и лично убедиться. Последние
замялись. Перспектива посещения заразного больного совершенно их не прельщала.
Все их внимание приковывали к себе золотые вещи и деньги, лежавшие в разных
местах комнаты. Уловив это и не желая своим присутствием стеснять бандитов, она
одна пошла к больному, а когда вернулась, то не нашла ни золота, ни денег, ни
красногвардейцев. Только на дверях исчезнувшие посетители оставили лаконическую
записку: "обыск был, в доме тифозный больной".
Не лишено интереса, что своего сына 15-летнего партизана--гимназиста,
прибежавшего домой 12-го февраля эта дама передала "на сохранение" к сапожнику,
занимавшему в конце двора маленький домик. Он обещал ей сохранить мальчика, но
под одним условием: если власть большевиков падет, то она, в свою очередь,
использует свое влияние и защитит его перед новой властью. Как я узнал, сапожник
этот играл среди большевиков видную роль в городе, находясь в "совете пяти" и
был, в сущности, большой каналья. Когда мы овладели Новочеркасском и сапожник
был арестован, дама сдержала обещание и своим настойчивым заступничеством,
вымолила ему свободу. Подобные "перестраховки", кстати сказать, были явлением
довольно распространенным.
Бесцельно бродя по городу, я однажды решил навестить подругу моей сестры С. Л.,
с которой в детстве, я проводил время, встречаясь очень часто. Потеряв
родителей, она жила вместе с братом, далеко от центра, занимая хорошенький
особнячок. Последняя моя с ней встреча была лет десять тому назад.
Приняв необходимые предосторожности, я подошел к дому и позвонил. На звонок, к
большой моей радости, дверь открыла она сама. Несмотря на большую в ней
перемену, я без труда ее узнал. Увидев перед собой бродягу, в ужасном одеянии,
она подозрительно и внимательно осмотрела меня, прежде чем поверить мне, когда я
себя назвал. Думаю, что только благодаря удачному маскараду, я до конца остался
неузнанным большевиками и их агентами, наполнявшими город.
В уютной гостиной, за чашкой чая, долго длилась наша задушевная беседа. Спешили
рассказать друг другу все важные события послед-
134



них десяти дет, а также поделиться и настоящими переживаниями. Между прочим, она
призналась мне, что в одной из комнат ее дома, лежат два сильно искалеченных
партизана, которых она 12-го февраля, в буквальном смысле слова, подобрала на
улице и приютила у себя, рискуя сама за это жизнью.
-- "Но разве можно было оставить этих несчастных юношей умирать на улице ночью"
-- сказала она. -- "У них здесь нет никого, ни родных, ни знакомых. Подвода с
ними случайно стала недалеко от моего дома. Возница бросил лошадей и сбежал.
Несчастные громко стонали, но никто не решался оказать им помощь, боясь
большевиков, уже входивших -в город. Я сжалилась над ними и когда наступила
темнота, сама незаметно перетащила их к себе, обмыла раны и перевязала их.
Только один раз, я испытала ужасный страх, когда ко мне ворвалась ватага пьяных
солдат. Они всюду шарили, все перевернули в доме, отбирая лучшие вещи себе. Я не
протестовала, и, готова была все отдать и лишь ломала голову, какой придумать
ответ, если красногвардейцы обнаружат комнату, где лежат раненые и потребуют ее
открыть. Не за себя я боялась, а за юношей, которых большевики не пощадили бы.
Слава Богу, они не заметили этой двери, прикрытой ковром и потому все обошлось
благополучно. А теперь мои питомцы уже поправляются и я надеюсь, -- добавила
она, -- скоро будут совсем здоровы".
Таких случаев, когда русская женщина, проявила необыкновенное мужество,
удивительную отзывчивость и заботливость в отношении раненых офицеров и партизан
в Новочеркасске, я мог бы рассказать сотни.
В лазаретах сестры, рискуя жизнью, самоотверженно спасали раненых, скрывали их,
прятали в частные дома, заготовляли подложные документы. Я знаю, как по ночам,
женщины храбро шли отыскивать тела убитых среди мусорных ям, выносили их на
своих плечах и тайно предавали погребению. Мне известно, как женщины, сами
голодая, отдавали последние крохи хлеба раненым и больным офицерам. Я знаю. что
в тяжелые минуты нравственных -переживаний, колебаний и сомнений, они своим
участием вносили бодрость и поддерживали угасающий дух. Я помню, как
находчивость женщины и ее заступничество спасли от неминуемой смерти не одну
жизнь.
И я думаю, что за все это святое самопожертвование и человеколюбие, проявленное
русской женщиной в жуткие дни борьбы с большевиками, ее имя будет занесено в
историю большими золотыми буквами на одном из самых видных мест.
Скоро, после занятия Новочеркасска, большевики объявили регистрацию офицеров и
грозили за уклонение от нее смертной казнью. К сожалению, надо сказать, что на
грозный окрик советских заправил, незамедлительно откликнулись почти все
офицеры, бывшие тогда в Новочеркасске. Печальное зрелище представляли они, когда
одетые, кто в военную форму без потом, кто в полувоенном одеянии, кто в штатском
платье, офицеры составили бесконечно длинную и пеструю вереницу, робко стоя в
очереди у здания Судебных установлении, где происходила регистрация. Недалеко от
них образовалась другая группа. То были матери, жены, сестры, дочери. Тревожась
за участь близких, они .пришли без зова и со скорбными, заплаканными лицами, с
135



тоской и гнетущим беспокойством, не спуская глаз, наблюдали за своими,
томительно ожидая решения и в душе моля Бога за благополучный исход. "Вышел,
свободен, задержан или временно задержан, приказали явиться еще раз, предложили
службу, арестовали. . ." Такие восклицания с быстротой молнии облетали
собравшихся, вызывая то чувство радости, то сомнения, то зависти, то отчаяния и
слезы. И тяжело и больно было видеть страдания этих несчастных людей. Вот когда
сказалось, думал я, привычка офицеров повиноваться. Вышел строгий приказ новой
власти, той власти, которая не постеснялась уже расстрелять и Атамана и
нескольких генералов и большое количество офицеров и партизан и подавляющее
большинство, без явного ропота и наружного недовольства, бросилось его
выполнять. А там, внутри, в здании Судебных установлении, какие-то наглые,
полуграмотные субъекты, буквально издевались над офицерами. Кого хотели
арестовывали, других пьяным: окриком выгоняли прочь, приказывая через два-три
дня вновь явиться, дабы опять повторить ту же унизительную процедуру. Не лишено
интереса то обстоятельство, что с офицерами генерального штаба большевики
обращались довольно вежливо. Больше того, они всячески стремились склонить их на
свою сторону, обещая в виде компенсации, большое жалование, бесплатную квартиру,
автомобиль и другие жизненные блага. На эту большевистскую приманку попалось
несколько человек45) и большевики немедленно возложили на них составление плана
о защите Дона на случай возможного восстания контрреволюционеров или вторжения
"белогвардейцев" извне. В этих случаях существенное значение, конечно, имел
страх, побуждавший многих забывать иногда и былые традиции, и идеалы прошлого, и
мириться с издевательствами и покорно исполнять большевистские веления.
Моя жизнь текла довольно тревожно. Главное внимание, я сосредоточивал на том,
чтобы не быть случайно узнанным на улице. Но однажды мне посчастливилось -- я
встретил моего дядю, которого узнал с трудом. Меня поразило и его солдатское
одеяние и наличие винтовки. Уверенный, что он никогда не мог воспринять
большевизм, я обрадовался этой встрече. Мы разговорились. Человек немолодой,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 [ 38 ] 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.