которые он пытался ей объяснить. О них мы поговорим далее, когда наконец
перейдем к его главной тайне - к его учению...
Новоселова была напечатана в газете "Голос Москвы". А поскольку премьер
Коковцов и министр Макаров уже не раз выслушивали недовольные речи царя по
поводу статей о Распутине, в редакции газеты устроили обыск. Тираж номера со
статьей Новоселова и найденные экземпляры его брошюры были конфискованы.
Дума дружно возмутилась. И тогда к восторгу депутатов Гучков предложил
внести "спешный запрос в правительство о незаконности требований к прессе не
печатать статьи по поводу Распутина". Предложение было принято невиданным
большинством (против подан всего один голос - Распутин впервые объединил
Думу, ненавидящих друг друга правых и левых).
должен был получить в виде думского документа самые ужасные обвинения против
человека, любимого его Семьей.
верной последовательницы Распутина о грешных подвигах "Божьего человека".
Сначала Вишнякова, теперь Берладская... Неужели она по-прежнему не верила?
Или... знала нечто такое, что объясняло ей происшедшее совсем иначе?
столицам в рукописных копиях и в уцелевших экземплярах - как всегда в
России. Как вспоминал потом Родзянко, их продавали за баснословные деньги.
"старце". В виде протеста против "незаконного удушения" вся российская
пресса стала описывать похождения "Нашего Друга" - часто вымышленные.
Цензура конфисковывала номера, издатели с удовольствием платили штрафы,
читатели охотились за запрещенными газетами, тиражи росли.
Ужас... "
времени не приходилось переживать. Управляет теперь Россией не царь, а
проходимец Распутин... Распутин жаловался, что пресса на него нападает, что
он готов уехать, но нужен тут "своим". Под "своими" он подразумевает царскую
семью... "
этот Распутин. У царицы, увы, этот человек может все!!!"
запрос Гучкова поставил царя перед необходимостью решить вопрос о Распутине.
И начал заранее готовиться к высочайшей аудиенции. Однако прежде ему
пришлось побеседовать с вдовствующей императрицей. Прочитав газеты, она
пришла в ужас - и позвала Родзянко...
запросе Гучкова. Родзянко описывает в своих воспоминаниях, как он объяснял,
что запрос должен "успокоить умы... так как толки о Распутине зашли в
обществе слишком далеко"... Но вдова Александра III уже поняла: Распутин -
это опаснейший рычаг, при помощи которого можно опрокинуть великую
империю... (Впоследствии Керенский сформулирует: "Без Распутина не было бы
Ленина". )
молча и только в самом конце вдруг сказала: "Я слышала, вы намерены говорить
об этом с Государем. Не делайте этого. Он слишком чист душой, чтобы поверить
во зло".
бесконечно упрям и вспоминал, что он самодержец - он, у которого уже не было
возможности им быть. Ибо единственный, кто мог защитить его от безумных
говорунов из Думы - Столыпин - был мертв...
так мало понимавшего ее сына: "Не делайте ему слишком больно... "
длился полтора часа, - записал Коковцов, - был целиком посвящен Распутину".
После чего она отправилась к Ники и Аликс.
разговор о Григории".
Аликс защищала Распутина, говоря, что это удивительный человек, и что мама
следует с ним познакомиться... Мама только советовала его отпустить теперь,
когда в Думе ждут ответа... Аликс объявила, что нельзя уступать... Тем не
менее, они были очень благодарны мама за то, что она так откровенно
говорила... И она даже поцеловала мама руку... "
Коковцову: "Моя несчастная невестка неспособна осознать, что она навлекает
гибель на себя и на династию. Она глубоко верит в святость этой сомнительной
личности".
разгоравшегося вокруг мужика скандала, он решил, что "Нашему Другу" лучше
пока побыть в Покровском.
- Провожали: Зимняя, Птица, Ворона, Голубка, Сова и человек 15 неизвестных
обоего пола... "
клички, присвоенные с полицейской образностью. Лаптинская именуется за
степенность и домовитость "Совой", Зинаида Манчтет, похожая на девочку,
несмотря на свои 37 лет, нежно зовется "Голубкой", Головина-мать - "Зимняя",
ибо весьма немолода и живет на Зимней канавке, Муня с ее чистыми глазами -
"Птица", черноволосая и черноглазая жена Сазонова - "Ворона"... Избежала
прозвища лишь Вырубова - не посмели из-за близости к "особам".
встречали жена и дочь и очень были обрадованы его приездом".
сохранилось в дневнике Лохтиной): "Миленькие папа и мама! Вот бес-то силу
берет окаянный. А Дума ему служит там много люцинеров (революционеров. - Э.
Р. ) и жидов. А им что? Скорее бы прочь Божьего помазанника долой. И Гучков
господин их... клевещет, смуту делает, запросы. Папа, Дума твоя, что хошь,
то и делай. Никаких запросов не надо... "
Родзянко отправился с докладом к царю. Сначала он заговорил о вечно дурном
управлении Кавказом и наконец перешел к главному: к "всеобщему негодованию,
когда все узнали, что Распутин - хлыст". - Но отчего вы думаете, что он
хлыст? - спросил царь. Родзянко заявил: полиция проследила, что он ходит в
баню с женщинами. - Так что ж тут такого? У простолюдинов это принято.
письмах и исповедях распутинских жертв, о Лохтиной, которую Распутин довел
до сумасшествия, о "радениях" на квартире Сазонова, где Распутин жил, и,
наконец, о пагубном влиянии, которое "старец" может оказать на душу
наследника. - Читали ли вы доклад Столыпина? - спросил царь. - Нет. Я знал о
нем, но не читал. - Я ему отказал.
что Николай хотел сказать: ничего нового вы мне не сообщили, я уже все это
слышал. Царь усмехался про себя: он знал, что никаких "радений" у Сазонова
не происходило, что Лохтина многим кажется сумасшедшей только потому, что
она оставила суетный свет и избрала новую жизнь, и что никаких точных данных
о хлыстовстве Распутина в "Тобольском деле" нет...
Председатель Думы был счастлив - ему показалось, что он выиграл... Потом
Николай познакомил его с наследником. Родзянко игриво представился мальчику:
"Самый большой и толстый человек в России". И Алексей, "удивительно
симпатичный ребенок", рассказал ему, как он собирал деньги на
благотворительные цели - "целый день простоял с кружкой и собрал один целых
50 рублей".
Но, скорее всего, Николай показал ему сына с иной целью. Родзянко должен был
понять: душа ребенка чиста, ибо "Наш Друг" учит его любви и служению
ближним.
было указано взять дело из Святейшего Синода, рассмотреть его и доложить,
каково мое мнение о Распутине. Дело мне привез товарищ обер-прокурора
Даманский".
священника, жалкому синодскому канцеляристу, посчастливилось стать другом
"старца" - Распутин останавливался в его доме во время своих визитов в
Петербург. И обер-прокурора Саблера заставили взять Даманского в
заместители.
заволновалась. Прямых улик в "деле" не было никаких, но она знала, как враги
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Сертаков Виталий
Мурич Виктор
Кервуд Оливер Дж.