Чтение 38–й страницы книги ~Возлюби ближнего своего~

Он протянул деньги Керну.

- Здесь 2240 франков, - сказал он. - А здесь вот и еще кое-что! - Он вынул бумажник и вынул оттуда две маленькие тетрадочки. - Билеты от Бордо до Мексики. На "Такому", португальское грузовое судно. Для вас и для Рут. Отплывает восемнадцатого. Мы купили их на его деньги. А это остаток. О визах тоже позаботились. Они лежат в комитете помощи беженцам.

Керн уставился на тетрадочки.

- Но ведь...

- Никаких "но"! - сердито перебил его Марилл. - Не возражайте, Керн! Это и так стоило больших усилий. Все выяснилось только три дня назад. Комитет помощи получил от мексиканского правительства разрешение на въезд в страну ста пятидесяти эмигрантов. С условием, что проезд будет оплачен. Одно из чудес, которые иногда случаются. Мы узнали об этом от Классмана и сразу же оформили вас обоих, пока не поздно. Деньги на проезд у нас теперь были. Ну, а остальное... - Он замолчал. - Ивонна, принесите мне рюмку вишневки, - сказал он потом официантке из Эльзаса.

Ивонна кивнула и, покачивая пышными бедрами, направилась в сторону кухни.

- Принесите две рюмки! - крикнул Марилл ей вслед.

Ивонна обернулась.

- Я и так принесла бы две, господин Марилл! - сказала она.

- Спасибо! Вот по крайней мере одна понимающая душа!

Марилл снова повернулся к Керну.

- Ну, как переварили? - спросил он. - Конечно, все это немного неожиданно, согласен. Вы предъявите билеты и визы в префектуре, и вам выдадут разрешение вплоть до того дня, когда отплывает корабль. Дадут даже в том случае, если вы въехали в страну нелегально. Этого добился комитет помощи. Идите туда завтра же. Для вас - это единственная возможность выбраться из всей этой грязи.

- Да, на первый раз дают месяц, на второй - все шесть месяцев тюрьмы.

- Вот именно: шесть месяцев. А второй раз тоже схватят рано или поздно. Это так же верно, как смерть! - Марилл поднял глаза. Перед ним стояла Ивонна, держа в руке поднос. На подносе стояла рюмка и стакан с вишневкой.

- Это - для вас, - сказала Ивонна с улыбкой и показала на стакан. - За ту же цену.

- Спасибо! Вы - разумный ребенок, Ивонна. Очень жаль, что женщина после брака неизбежно превращается в Ксантиппу [Ксантиппа - жена древнегреческого философа Сократа, отличавшаяся сварливым нравом] или в настоящую мегеру. Прозит!

Марилл одним глотком выпил полстакана.

- Прозит, Керн! Почему вы не пьете? - Он поставил стакан и первый раз посмотрел Керну прямо в глаза. - И только не вздумайте хныкать! Не хватает только этого, - сказал он. - Неужели вы не можете взять себя в руки?!

- Я не захнычу, - ответил Керн. - А если и захнычу, то мне наплевать на это! Черт возьми, все время я думал, что когда я вернусь, Штайнер уже будет снова здесь, а вместо этого вы мне суете деньги и билеты - и я спасен! Спасен именно потому, что погиб он! Это же подло, неужели вы не понимаете?!

- Не понимаю! Вы несете сентиментальную чушь! Тут нечего понимать. Так ведь всегда бывает! Ну, а теперь выпейте рюмку. Так, как... как выпивал ее он... Черт возьми, вы думаете мне не тяжело?

- Тяжело...

Керн выпил вишневку.

- Я - в норме, Марилл, - сказал он, - У вас найдется сигарета?

- Конечно. Вот...

Керн глубоко затянулся. И внезапно в сумерках "катакомбы" перед ним всплыло лицо Штайнера - немного насмешливое, нагнувшееся вперед и освещенное мерцающим светом свечи, как и тогда, целую вечность назад, в венской тюрьме, и ему показалось, будто он слышит его спокойный голос: "Ну, мальчик?"

"Вот как все кончилось, Штайнер!" - подумал он. - Вот как все кончилось!"

- Рут знает об этом?

- Да.

- Где она?

- Не знаю. Наверное, в комитете. Она не ждала вас сегодня.

- Понятно. Я и сам не знал, когда доберусь сюда... В Мексике можно работать?

- Да. Но где, не знаю. Там вас пропишут и дадут возможность работать. Это гарантировано.

- Я не знаю ни слова по-испански, - сказал Керн. - Или там португальский язык?

- Испанский. Должны научиться.

Керн кивнул.

Марилл нагнулся вперед.

- Керн, - произнес он внезапно изменившимся голосом. - Я знаю, что такой шаг сделать нелегко. Но я вам говорю: уезжайте! И не раздумывайте! Убирайтесь из Европы! Только дьявол знает, что здесь еще будет. А другой возможности может не представиться. И денег у вас никогда столько не будет. Уезжайте, дети! Здесь...

Он выпил остатки вина.

- Вы тоже едете? - спросил Керн.

- Нет.

- Разве денег не хватит на троих? У нас ведь тоже есть деньги.

- Дело не в этом. Я остаюсь здесь. Не могу вам объяснить, почему. Остаюсь - и все. Что бы ни случилось. Этого не объяснишь.

- Понимаю, - сказал Керн.

- А вот и Рут! - заметил Марилл. - И вы уезжаете как раз по той причине, по которой я остаюсь здесь, понятно?

- Да, Марилл.

- Ну, и слава богу!

На мгновение Рут замерла в дверях. Потом бросилась к Керну.

- Когда ты вернулся?

- Полчаса назад.

Рут высвободилась из объятий Керна.

- Ты уже знаешь?..

- Да. Марилл мне все рассказал...

Керн оглянулся, но Марилла уже не было.

- А ты знаешь?.. - нерешительно начала Рут.

- Да, знаю. Но лучше не будем сейчас об этом. Пойдем отсюда. Выйдем на улицу! На воздух! Я не хочу здесь оставаться. Пойдем на улицу.

- Пойдем.

Они шли по Елисейским полям. Наступил вечер, на небе бледным пятном висела половинка луны. Воздух был серебристый, ясный и мягкий. Террасы кафе были заполнены людьми.

Некоторое время они шли молча.

- Ты, собственно, знаешь, где находится Мексика? - наконец спросил Керн.

Рут покачала головой.

- Точно не знаю. Теперь я даже не знаю, где находится и Германия.

Керн посмотрел на нее. Потом взял за руку.

- Мы должны купить учебник, Рут, и выучить испанский.

- Позавчера я уже купила. У букиниста.

- Ах, у букиниста... - Керн улыбнулся. - Мы пробьемся, Рут, правда?

Она кивнула.

- Во всяком случае, мы повидаем мир. Дома нам никогда не удалось бы это сделать.

Она снова кивнула.

Они шли дальше, мимо Рон Пуэн. На деревьях уже пробивалась первая зелень. В свете уже зажженных фонарей она была словно бушующий огонь святого Эльма, который вырвался из-под земли и бежал вдоль веток каштанов. Газоны были вскопаны. Сильный запах земли странным образом смешивался с запахами бензина и масла, которые цепко держались над широкой улицей. В некоторых местах садовники уже разбили клумбы. На них белели в сумерках нарциссы. Наступил час, когда закрывались магазины, и сквозь уличную толпу почти невозможно было пробиться.

Керн взглянул на Рут.

- Как много людей, - сказал он.

- Да, - ответила она. - Страшно много людей.