Чтение 38–й страницы книги ~Одинокая леди~

Он кивнул и молча пошел в спальню. Вернулся уже со скрученным косячком. Прикурил и подал ей:
— Ты придешь в себя, как только закончишь пьесу, — сказал он.
Что ж, теперь она закончена, и Джери-Ли действительно пришла в себя и даже чувствует себя замечательно. Она еще раз затянулась, а потом запила затяжку глотком вина, смыла сухость в горле. Впервые за долгое время почувствовала себя совершенно свободно. Внутри нее разливалось тепло, обнимало ее. Проснулось возбуждение. Потом она почувствовала, что в промежности стало мокро. Этого с ней не случалось уже давным-давно. Боже, да она изнывает от желания. Она не смогла его дождаться... Глупый, он этого не знает, но он мог бы иметь ее сейчас так, что голова бы взорвалась и разлетелась, так, как никогда еще в жизни он не имел ни одной женщины...
Глава 3
В четыре утра бар закрылся. Через десять минут исчезли все посетители и большинство девиц. Бармены не тратили лишних слов — любой клиент, желающий еще посидеть над пивом, внезапно обнаруживал, что оно куда-то исчезло у него из-под носа.
Фред устало сложил свои ноты, сунул в кожаную папку и пошел к кассе получать деньги. Бармен стоял к нему спиной и считал наличность. Фред терпеливо стоял, ожидая, когда тот закончит считать. Он знал, что прерывать его — себе дороже станет.
Рядом с ним возникла Лисия.
— Хозяин хочет поставить тебе выпивку, — сказала она.
— Блеск! Тогда бурбон и содовая, — сказал с благодарностью Фред.
— Один «Джек Даниэл» с содовой — крикнула Лисия и пояснила:
— В баре разливное виски все равно, что моча. Разбавляют ровно пополам.
— Спасибо.
Бармен отвлекся от денег, налил стакан и вернулся в кассу.
— Будем! — сказал Фред, сделав небольшой глоток.
— Ты ему понравился, — сказала Лисия. — Он говорит, что ты знаешь свою музыку.
— Поблагодари его от моего имени, — церемонно сказал Фред.
Давно уже никто не говорил ничего хорошего о его музыке.
— Что ты собираешься делать? — спросила неожиданно Лисия.
— В каком смысле?
— В смысле работы, — сказала она.
— Найти еще один разовый ангажемент.
— А днем у тебя нет никакой работы?
— Нет. Только моя музыка. Ничего другого я не знаю.
— Чем же ты занимаешься все время?
— Ищу ангажементы, — сказал он. — И еще есть несколько песен, над которыми я работаю.
— Ты пишешь песни?
Он кивнул.
— Единственная сложность в том" что я никого не могу заставить прослушать их. Издатели заняты крупными именами, и, кроме того, единственное, что их сейчас интересует — это рок. Нацепи гитару на юнца, одень его в хипповые обноски, да если он еще и с бородой — тут же вывернутся наизнанку, чтобы законтрачить его.
— Может быть, хозяин может помочь тебе? — спросила она. — У него есть контакты с некоторыми музыкальными компаниями.
— Я был бы очень обязан.
— Позволь, я пойду, поговорю с ним, — сказала она. Он задумчиво смотрел, как она шла в глубину бара и потом исчезла в офисе, расположенном между дамским и мужским туалетами, и думал, что ничего путного из этого не выйдет. Но все равно, он благодарен ей за то, что она проявила интерес. За все то время, пока он был с Джери-Ли, разговор о его сочинениях даже не возникал. Она была слишком погружена в свою работу. В ее мозгах просто не оставалось места для мыслей о чем-либо другом, кроме ее работы, ее пьесы.
Вернулась Лисия и сказала:
— Он сказал мне, что у него дома есть пианино. Если ты согласен зайти к нему, он послушает твои песни.
— Сейчас? — удивился Фред. — Уже четыре часа утра.
— Хозяин ночной человек, — сказала она. — Для него сейчас что-то вроде середины дня. Он не встает раньше семи вечера.
Фред недолго думал, — Джери-Ли безусловно уже спит. Он не ожидал ничего особенного от показа, но лучше использовать хоть какой-то шанс, чем сидеть и ничего не делать.
— О'кей, — сказал он.
— Идем, идем, — поторопила она. — Моя машина припаркована у гаража Радио Сити. Хозяин велел мне доставить тебя к нему домой.
Машина оказалась серебристым кадиллаком с откидным черным верхом и сиденьями, обтянутыми черной кожей. Фред утонул в кресле рядом с Лисией и глубоко вздохнул. Две вещи на свете волновали его неизменно — запах новой машины и запах новой бабы. Странным образом, видимо, по ассоциации, один запах всегда вызывал в памяти и второй. А эта машина пахла, как новая!
Лисия включила автомагнитофон, когда они выехали на Сорок вторую стрит. Пел Нат Кинг Коул. Одну из своих лучших и популярнейших песен — «Слишком молод».
— Никогда никто из музыкантов не сможет встать вровень с Кингом, — сказал он.
— Кинг умер, — ответила она спокойно.
— Она лихо свернула на Авеню Америкас и поехала к центру.
Безошибочно вписалась в «зеленую улицу», и он не заметил, как они оказались в парке.
— Хорошая машина, — сказал он.
— Мне нравится, — сказала она безо всякого выражения.
Она выехала из парка на Семьдесят вторую у перекрестка с Пятой авеню и свернула на Йорк-авеню. Там обогнула одно из зданий новой постройки и съехала к цокольному гаражу. Затормозила и стала ждать служащего.
— Здесь мы поднимаемся на лифте, — сказала Фреду.
Лифтер хорошо знал ее. Он прикоснулся двумя пальцами ко лбу и сказал:
— Доброе утро.
— Доброе утро, — ответила она.
Лифтер знал, куда она едет, и остановил лифт с машиной, не задавая лишних вопросов, на седьмом этаже. Фред пошел за ней по коридору, устланному пушистым ковром. Вероятно, она очень близка с этим человеком.
Служитель и лифтер даже не позвонили наверх, как это обычно делается в подобных домах, чтобы сообщить о приходе гостя. Она остановилась у одной из дверей, достала из сумочки ключи. Он мысленно кивнул сам себе — точно, она с этим человеком близка. Очень близка. У нее даже свой собственный ключ.
Свет в квартире был уже включен, и Фред последовал за ней через просторную прихожую, скорее, настоящий холл, в еще более просторную жилую комнату. Окна, казалось, окружали комнату, потому что выходили на все стороны — и на Ист-Ривер, и на Трайбороу-стрит. В алькове, недалеко от углового окна, стоял белый кабинетный рояль. Фред застыл в молчаливом восторге — подобное он видел до сих пор только в кино.
— Отличное местечко у этого человека, — сказал он. Она взглянула на него и ничего не сказала. Немного погодя спросила:
— "Джек Дэниэл" с содовой? Он кивнул.
Она налила ему и подождала, пока он не сделал глоток.
— О'кей?
— Чудно, — он кивнул и тут же, услышав шаги, оберну лея-Белая девушка с длинными каштановыми волосами и голубыми глазами в белом длинном халате вошла в комнату.
— Я спала, — сказала она Лисий, — но услышала голоса.
— Прости, что мы тебя разбудили, девочка. Но Фред пришел специально, чтобы сыграть для нас, — она обратилась к Фреду:
— Фред, это Сэм.
Полностью — Саманта. Сэм, это Фред... — и она вопросительно поглядела на него.
— Лафайет, — сказал он быстро.
— Фред Лафайет, — повторила Лисия. Девушка протянула ему руку.
— Рада познакомиться с вами.
— И я рад познакомиться, — сказал он. Рука девушки была холодной.
Фред пожал ее и повернулся к Лисий:
— А где хозяин? Я могу начать в любое время.
Лисия очень спокойно посмотрела на него.
— Вы можете начинать сейчас.
Он уставился на нее. И неожиданно все встало на свои места. Он выступал в этом баре уже четыре вечера и еще ни разу не встречал хозяина.

— Вы? — в его голосе отчетливо слышалось удивление.
Она кивнула. Он поставил стакан на маленький кофейный столик.
— Пожалуй, мне лучше уйти, — сказал он. — Не люблю, когда меня мистифицируют.
Лисия ответила ему совершенно спокойно:
— Никто вас не мистифицирует. Вы сказали, что не можете добиться, чтобы кто-нибудь прослушал вас. Хорошо, я согласна послушать вашу музыку, если решу, что она того стоит.
— А часто вы это делаете?
— Впервые.
— Почему именно я?
— Я занималась музыкой в колледже. Но у меня нет таланта, Я могу изобразить, будто я пою или играю, но это подделка. Но когда я слышу настоящее, я сразу же понимаю. Я услышала кое-что из того, что вы играли в баре. У вас есть стиль, действительно собственный стиль, что в наше время редкость. Вы исполняете эти песни так, словно вы их написали сами.
Фред помолчал, потом спросил:
— Вы управляете «Зеленым баром»?
— Я владелец, — сказала она просто. — И запомните на тот случай, если у вас появятся какие-нибудь идеи относительно того, что я, мол, заинтересовалась вашим черным жирным концом, — выкиньте все это из головы.
Я вполне счастлива и мне ничего не нужно. Просто я услышала вашу игру и подумала, что если в вас есть то, что необходимо настоящему музыканту — а мне кажется, что есть, — то мы можем на этом кое-что заработать.
Он посмотрел на нее, потом на белую девушку и понял, что сегодня он очень медленно соображает.
— Что вы хотите услышать? — спросил он. — Быстрый танец, медленный, балладу, попмузыку, кантри или блюз?
— Играйте то, что Придет вам в голову, — сказала она. — А я послушаю.
— Я хочу спать, — сказала внезапно девушка.
— Хорошо, девочка, — сказала Лисия, и ее голос, как ему показалось, стал мягче.
Девушка ушла, не сказав «спокойной ночи».
— Я могу придти завтра, — сказал Фред.
— Зачем? Я привезла вас сюда играть. Играйте. Лисия подошла вместе с ним к роялю. Он сел, улыбнулся, прислушиваясь к своим взвинченным чувствам. Как давно он не мог за инструментом играть только то, что подсказывало ему его собственное настроение, что было в его голове!
Он не сыграл и восьми аккордов вступления к написанной им песне, как Лисия поняла, что интуиция ее не обманула. В игре была магия. Настоящая магия.
Глава 4
Джери-Ли спала на кушетке. Ее разбудил звук отпираемой двери. Она быстро села. Комната, залитая солнцем, на мгновение поплыла у нее перед глазами, а в висках возникло неприятное ощущение. Она поглядела на пустую бутылку, стоявшую между двумя выгоревшими до самых подсвечников свечами.
Неужели это она вылакала целую бутылку в одиночку?
В дверях появился Фред, удивленный тем, что она спала на кушетке.
— Я не думал, что ты не ляжешь спать... — сказал он.
— Я пыталась ждать тебя, но заснула. Сколько времени сейчас?
— Почти девять, — ответил он. Поглядел на пустую винную бутылку на столике и на свечи. — Ты что-то отмечала? По какому случаю?
— Я закончила пьесу.
Он умолк и некоторое время переваривал новость. Затем улыбнулся:
— Мои поздравления, дорогая. Это действительно нужно отметить.
— Ты не сказал мне, что задержишься на всю ночь, — она не собиралась упрекать его, но ее слова прозвучали именно как упрек.
— Я сам не знал. Все получилось неожиданно.
— Ты мог бы позвонить мне.
— Я подумал, что ты, вероятно, уже спишь, — он склонился над кушеткой, чтобы поцеловать ее. — У меня хорошие новости.
Она уловила запах дорогого виски.
— Ты выпивал?
— Самую капельку.
— Какие у тебя хорошие новости?
— Я играл для дамы, которая владеет баром. Она хочет помочь мне найти издателя и записать пластинку с моими песнями.
— Какими песнями?
— У меня есть несколько песен, которые я годами пел, отделывая постепенно.
— Ты ни разу мне не сказал.
— Ты ни разу не спросила меня. И потом все это время у тебя голова была совершенно не тем занята. И в конце концов, до сегодняшнего дня ничего не происходило, так что и говорить-те было не о чем.
Джери-Ли вдруг почувствовала легкий укол ревности.
— Значит, в «Зеленом баре» хозяйка — женщина? Он кивнул.
— И ты остался и играл для нее?
— Нет. Она отвезла меня к себе домой. У нее дома кабинетный рояль.
— А...
Она встала с кушетки. Во рту был неприятный вкус, все пересохло. Она вдруг почувствовала, как у нее портится настроение. Возбуждение и радость, охватившие ее, когда она закончила работу, куда-то улетучились. Осталась головная боль.
— Сейчас почищу зубы и пойду спать. Он пошел за ней в ванную комнату.
— Ничего такого, о чем ты думаешь, между нами не было.
— Откуда ты знаешь, что я думаю? — спросила она, глядя на него в зеркало над умывальником.
— Все было совершенно по делу.
— Конечно, — сказала она саркастически. — Ты провел в ее квартире шесть часов после работы и все время играл на рояле.
— Именно так оно и было.
Она выдавила пасту на зубную щетку.
— Тебе нет необходимости лгать мне. Ты не обязан давать мне какие-либо объяснения.
— Я не лгу.
— Я не хочу говорить об этом, — сказала она и стала чистить зубы.
— Что ты теперь собираешься делать? — спросил он, когда она вернулась в спальню.
— Отнесу копию пьесы Фэннону, — она легла в постель, потянулась за будильником, взяла его, поставила на полдень. — Но перед этим я хочу зайти в салон красоты и привести свою голову в порядок.
— Но мне кажется, она у тебя в порядке.
— А мне — нет. Бог знает как давно я делала стрижку, — она легла на подушку. — Я хочу хоть немного поспать.
Он вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Благодаря тяжелым драпри на окнах в комнате было темно. Она лежала и смотрела на стену. Ей не нравилось то, как она вела себя, но она ничего не могла с собой поделать.
Он даже не задумывался все это время, как взвинчена, напряжена была она и какое огромное значение для нее имела эта пьеса. И он никогда не проявил даже самого крохотного любопытства и не попросил ее прочитать, что она пишет. Во всяком случае, у нее всегда было такое ощущение, что все, касающееся ее писательской работы, его совершенно не волновало и не касалось. Единственное, в чем у них было общее — это секс.
Будильник зазвонил и вырвал ее из глубокого сна. Его трезвон проник в самую глубину усталых нервов, и Джери-Ли вскочила, протянула дрожащую руку, чтобы заткнуть его. Выключила, поставила рядом с ночником, закурила, несколько раз глубоко затянулась и чуть-чуть успокоилась. И вовремя — зазвонил телефон.
Женский голос спросил:
— Я могу попросить к телефону Фреда?
— Минутку.
Фред спал на кушетке в гостиной. Она тронула его за плечо:
— Тебя к телефону.
— Кто там еще?
— Я не спрашивала.
Он снял трубку аппарата, стоявшего рядом с кушеткой. Она вернулась в спальню. Закрыла за собой дверь и положила на рычаг трубку своего телефона. В ванной комнате она уставилась в зеркало, разглядывая свое лицо. То, что она видела там, ей определенно не нравилось. Цвет лица приобрел оттенок, который обычно бывает у людей, долгое время проведших в помещении. Она подумала — как, интересно, выглядит та женщина, сколько ей лет... Ей пришлось подавить в себе неожиданно возникшее желание подслушать их разговор.
Что происходит с ней?