Чтение 38–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Глава 17

Месяц прошел, как я отправил Хендрика в Люнебург с посланием, над которым так долго работал, объясняя мотивы, причины и расписывая будущие блага, которые даст превращение свирепых пиратов в обеспеченных олигархов.

Арланги предпочли принять мою власть, тем более что я пообещал им полную автономию в религиозном культе, свадебных обрядах и жертвоприношении черного петуха.

Багер все не показывался, я решил, что сам сбился со счета и пора заканчивать здесь, февраль подходит к концу, на моем Севере начинают таять снега. Хотя март, конечно, тоже почти весь со снегом. Все поплывет только в апреле. Так что могу задержаться еще на месяц, но вряд ли дольше…

Долгожданный багер появился в небе незамеченным. Я ходил вокруг карты на столе, намечая, где создать пару безналоговых мини-регионов. Не знаю, на фига они, но слышал, что создавать надо, что-то там происходит хорошее.

Еще пару игорных зон, но это потом. Пусть игорные дома сперва обрастут жирком, потом организуем возмущение общественности и вышлем их в самые неперспективные районы маркизата, пусть обустраивают за свои деньги.

Во дворе раздались крики, я подошел к окну. В ворота въехали, окруженные ликующим народом, трое всадников. В одном я сразу узнал сияющего, как Людовик Четырнадцатый, Хендрика, а с ним на простой лошадке покачивается в седле немолодой офицер в форме королевских войск. Жесткое и загорелое лицо выглядит смущенным, я не сразу узнал его, настолько он опускал голову и горбил спину. Третий выглядит смутно знакомым, но все-таки я не вспомнил, где видел раньше.

Они только слезали с коней, когда я торопливо вышел на крыльцо. Пираты радостно заорали, увидев меня. Я поймал себя на том, что сердце стучит все взволнованнее, а в черепе, как бараны, бьются рогами сотни вариантов, как повернуть, если король отказал, и что делать, если вдруг у него хватит дури возмутиться настолько, что пошлет войска.

Все трое остановились внизу, чтобы я смотрел сверху вниз, как и положено. Я удивленно покачал головой. Третий смущенно улыбался во весь рот, как я мог его признать в этой потрепанной скромной одежде крестьянина, когда видел только в пестром трико и в колпаке с бубенцами!

Шут цветет, Рефершельд мнется и отводит взгляд. Он поклонился, на мой взгляд – слишком церемонно, скрывая смущение.

– Сэр Ричард, я свалял дурака.

– Сейчас? – уточнил я.

– Может быть, даже сейчас, – ответил он искренним голосом. – Но в тот раз, когда вы делали мне предложение сойти с багера, я точно показал себя полным идиотом. Я должен был сообразить, помня вашу победу над лучшим бойцом королевства Вандом!

Я кивнул.

– Вообще-то не стану спорить.

– Сейчас я, – сказал он, – тоже, может быть, делаю глупость, бросив королевскую службу…

Я оглядел его испытующе. У Рефершельда был не один месяц на раздумья. Собственно, я его уже не звал, но он явно в курсе с первых же дней, с чем явился к королю мой верный Хендрик. Если даже не знают придворные, то они с Эльрихом в курсе моей авантюры в маркизате.

– И что вы хотите предложить? – спросил я.

– Хоть с опозданием, – ответил он, – но я хотел бы предложить вам мои услуги!

Я развел руками.

– Вы понимаете, сэр Рефершельд, я теперь не могу предложить те же условия. Графами стали те, кто принял мою сторону до того, как я укрепил свою власть. Остальные довольствуются… словом, им осталось то, что осталось.

Гитард гордо приосанился, пираты весело прокричали мне виват, ура и славу. Некоторые выпячивали грудь, они ж благородные. Рефершельд развел руками.

– Я все понимаю. Это правильно.

– Вы хотите надел земли? – спросил я. – Наступила эпоха нового передела, так что могу вполне…

Он помотал головой.

– Сэр Ричард, из меня плохой хозяйственник. Но страна не может состоять из одних хозяйственников. Ей нужны и добросовестные служаки. Если вы захотите меня использовать…

– Решено, – оборвал я. – Работу подыщем. Трудную и опасную, но на которой есть шанс выдвинуться.

Он низко поклонился.

– Дайте мне только шанс! Хоть один. В Гессене у меня не было даже половины шанса.

Я повернулся к шуту.

– Ты пока иди в тот гостевой домик, тобой там займутся. Сэр Рефершельд, вам жалую титул виконта. Сейчас отдохните, пока я переговорю со своим посланцем. Потом подыщем вам работу.

Рефершельд просиял, в глазах недоверие, неужели вот так просто он стал виконтом, а я подумал с кривой усмешкой, что мог бы стать и графом, если бы рискнул раньше. В эпоху ломки старых отношений можно разом отхватить и титулы, и звания, и богатства родины, вместо ее закромов успевши подставить свой карман.

Потом, конечно, титулы получать будет куда труднее. Как и богатство. Его придется в самом деле зарабатывать, а пока еще идет пиратская приватизация.

– Виконт, – сказал я, обращаясь к Хендрику, – вас прошу в мои апартаменты.

Ликующая улыбка Рефершельда при взгляде на матроса слегка приугасла, а Хендрик легко и радостно взбежал по ступенькам, глядя на меня преданными сияющими глазами.

Я видел, как он успел метнуть на Рефершельда взгляд свысока, хотя тот и так унижен дальше некуда, пошел со мной красиво и гордо, отрабатывая походку благородного человека, подсмотрел в Люнебурге и даже успел скопировать.

Я сделал пару чашек кофе, Маргарита властно распоряжается служанками, те спешно накрывали на стол. Хендрик проголодался, хотя за время пребывания в Люнебурге морда потолстела, а живот аккуратным пузырем нависает над ремнем.

Ел он быстро, с аппетитом, деликатная дворцовая еда не испортила вкус простой пищи. Без страха, а с явным удовольствием выпил кофе, наконец откинулся на спинку кресла. На довольном лице блуждает счастливая улыбка.

– Сэр Ричард, вы уже знаете, все завершилось благополучно.

– Я этого не знаю.

– Ну-ну, вы все поняли еще по моей походке! От вас ничто не укроется, вы настоящий правитель.

– Давай рассказывай.

Он вздохнул, глаза затуманились воспоминаниями.

– Сэр Ричард, Его Величество изволил сильно гневаться и топать задними ногами. И еще сказал, что если бы не был обязанным вам, то никогда бы и ни за что. Так длилось несколько дней, я уже старался не попадаться ему на глаза.

– А может, все по бабам?

Он помотал головой.

– Нет-нет, бабами я потом, когда все решилось, а я только ждал багер. А Его Величество через пару недель, когда я уже был уверен, что, либо вернусь с пустыми руками, либо меня там же и повесят, вызвал во дворец и велел вручить целый мешок грамот на пожалование титулов! Печати проставлены, королевская подпись тоже есть, а имена и титулы впишете сами. Единственное, что он потребовал…

Он замялся, я спросил строго:

– Что?

Он вздохнул.

– Велел, чтобы никто из этих проклятых пиратов, к которым вы столь милостивы, не покидал маркизат. Иначе никакие грамоты не спасут их от виселицы.

Я поморщился, хотелось бы короля поумнее, но сказал бодро:

– И это хорошо. Очень даже! Никто пока не собирается покидать маркизат. Сперва наладим здесь разрушенную экономику, встанем на ноги, утрем всем носы, заставим считаться с нашей растущей мощью… Эх, нефть бы еще найти… Ладно, и без нее повысим ВВП, либерализуем цены и законы, припугнем соседей, разработаем новые виды вооружений… Или, по крайней мере, пустим устойчивый слух, что уже разработали. Пусть, гады, боятся.

Он поинтересовался:

– А кто гады?

– Все, – ответил я твердо. – Это я тебе как маркиз виконту отвечаю. Пока не докажут, что не гады. Но и тогда буду подозревать, что все-таки гады.

– А если не как маркиз?

– Тогда все хорошие, – ответил я так же твердо. – Пока не докажут, что гады. Ты хорошо поработал! Пойди возьми на полке пряник. А я пойду трудиться.

– Может быть, – предложил он, – помочь? Я тоже могу имена вписывать!

– Ты навписываешь…

– Я буду вписывать верных моему великому маркизу!

Я вздохнул.

– Радея о судьбе Отечества, нужно больше давать полномочий не столько верным, сколько знающим. Увы, так больше пользы.

Он спросил с удивлением:

– Кому?

Я вздохнул еще горше.

– В том числе и мне. Хотя так хочется побыть просто самодурным деспотом… Эх, мечты, мечты…

С обеда я вызвал к себе всех капитанов, шкиперов, корабельных плотников. Они собрались во дворе шумной толпой, галдели, обсуждая, что же мне срочно так понадобилось. Хендрику я строго-настрого запретил выходить из моей комнаты, а Маргарите разрешил его убить, если только попытается хотя бы высунуть голову из окна.

Я прикинул, что капитаны и окружение поместятся в моих покоях, велел звать, а когда они вошли и остановились в нерешительности, я величественно поднялся из кресла и заговорил с сияющей державной улыбкой:

– Дорогие друзья, прошу прощения, что задержался с пожалованными грамотами, но вы же знаете, как редко ходит багер… Но сегодня Хендрик привез от Его Величества короля Гессена Хенриха Первого грамоты на пожалование титулов графа, барона и виконта. Первые грамоты я заполнил собственноручно, остальные будем заполнять сообща… Сэр Рамиро, граф Собраре и Флавио, прошу вас, подойдите ближе!

Рамиро приблизился, в глазах восторг и недоверие. Я с улыбкой подал ему свернутую в трубку грамоту. В зале полнейшая тишина, все затаили дыхание. Рамиро раскатал, всмотрелся.

Все видели, как он шевелил губами, разбирая текст. Наконец, когда молчание достигло такого накала, что вот-вот взорвется, сказал потрясенным голосом:

– Капитан Рамиро Фруэлес… отныне также граф Собраре и Флавио… пожизненный феод с правом передачи по наследству… владение землями на мысе Собраре с прилегающими к нему водами…

Капитан Алан проворчал недоверчиво:

– А подпись?

– И королевская подпись, – заверил Рамиро счастливо, – и королевская печать… Да не одна!

Пираты завопили в восторге. Я переждал, когда крики начали чуть стихать, вскинул руки, словно это я утихомирил, в комнате воцарилась тишина снова, я продолжил с подъемом:

– Граф Гитард!.. Получите грамоту. Надеюсь, я ничего не перепутал, вверив в ваше земельное владение вот эту бухту и расположенный в ней город?

Гитард, улыбаясь во весь рот, сказал счастливо:

– Нет-нет! Это даже больше, чем я мечтал!

– Здесь также контроль над устьем реки, – напомнил я, – что впадает в бухту, а река-то судоходная…

– Все понял, – выдохнул Гитард. – Заведу и речные корабли. И пошлю их в глубь материка.

– Служите маркизату, – сказал я, вручая ему королевскую грамоту, – поднимайте экономическую мощь, развивайте ремесла, чтобы мы смогли разговаривать с соседними королевствами басом, а не дискантиком. А потом – и с дальними.

Он принял грамоту и отступил, видя, как я вперил взгляд уже в следующего.

– Спасибо, сэр Ричард! Еще раз клянусь в своей верности и бесконечной преданности!

Я кивнул и провозгласил:

– Капитан Кайм!

Кайм вышел, козырнул и вытянулся, поедая меня глазами, чувствуется, что не всегда был пиратом. Даже можно догадаться, кем был до пиратства.

– Граф Кайм, – сказал я четко. – Вот грамота на ваши владения. Здесь и подтверждение вашего графского титула. И право на передачу титула старшему сыну. А от него, понятно, внуку и так далее.

Он принял грамоту обеими руками, поклонился, а я уже спрашивал:

– Граф Перш!.. Граф Дорсет!.. Они здесь?

Перш и Дорсет, два неразлучных капитана, что всегда в эскадре ходили вместе, их земельные владения я тоже поставил рядом, протолкались вперед.

Я вручил грамоту со словами:

– Вы явились ко мне в трудный день, когда было неизвестно, куда склонится чаша весов. Вы явились потому, что верили в мою правоту, а вовсе не потому, что я показался вам сильнее… Вот грамоты с подтверждением ваших высоких титулов. Здесь и право на пожизненное владение земельными угодьями со всеми правами и обязанностями.

Закончив с графами, я еще с полчаса раздавал грамоты баронам и виконтам, а потом вручил капитанам ворох грамот на присвоение благородного звания, чтобы они сами вписали туда своих отличившихся матросов.

Вечером закатили грандиозный пир. Лучшие вина лились реками, счастливые кабатчики раскупоривали подвалы и тащили все самое ценное и редкое, пираты золота не жалели.

Я пил умеренно, улыбался и царственной улыбкой отвечал на поклоны. Наконец мои графы и бароны вконец захмелели, начали петь, обнимались со слезами в глазах, хлопали друг друга по плечам и говорили, что наконец-то дождались, даже не думали, что дождутся, и уж никак не думали, что дождутся именно такого.

Хендрик на пиру был нарасхват, его в сотый раз заставляли повторять, как его принял Его Величество, что говорил и как самолично подписывал королевские грамоты, где на усмотрение маркиза Ричарда оставил пустые места для вписывания туда имен.

Рамиро подсел ко мне, веселый и хмельной, в который раз воззрился с великим изумлением.

– Сэр Ричард!.. Вот уж в это я верил меньше всего!

– Почему? – спросил я сварливо. – Неужели я так уж смахиваю на брехло?

Рамиро замотал головой, а слышавшие его пираты недовольно заворчали на графа, что ведет себя не по-графски. Рамиро вытащил из-за пазухи уже довольно смятую трубочку грамоты, поцеловал ее и объяснил торопливо:

– Почему вы придумали такой хитрый план, я еще так-сяк понял… потому и поверил, что это не ловушка. Ловушка не так выгодна, как наше графство.

– А что не так? – спросил я.

Он покачал головой.

– Но чтоб и король нас признал…

Уже и другие пираты смотрели с вопросами на лицах. Кое-кто серьезнел на глазах, я развел руками.

– Скажу честно, это пока промежуточный вариант. Король вас признает графами, пока вы все здесь. Чтобы вас признали в королевстве, нужно показать себя такими же умелыми на суше, как и на море. Лорды, нам бросили вызов! Мы должны показать этим разжиревшим придворным лизоблюдам, что умеем управляться с хозяйством лучше, чем они.

Гитард горячо вклинился в разговор:

– Сэр Ричард, эти вельможи не знают, что у них в деревнях! За всем смотрят управители, а этим только воровать все, что не прибито гвоздями. А что прибито, но можно оторвать и унести, тоже своруют.

– У нас не поворуешь, – сказал Алан зловеще.

Капитан Кайм сжал и разжал кулак и внимательно посмотрел на ладонь, где должна остаться шкурка досуха выдавленного вора.

– Да, – согласился он, – я обойдусь без всяких управителей. Сам буду присматривать, что и где производить. Уже присмотрел, что выгоднее разводить овец, на пожалованных мне землях много зеленых холмов с прекрасной травой. А по ту сторону гряды хорошо бы все занять под зерно…

Капитан Дорст перебил:

– А я сперва займусь тем, что лучше знаю. Где рыбные места, для нас не секрет. Если в нужное место снарядить корабли с большими сетями, на одной рыбе можно сделать состояние! А еще можно заняться ловлей жемчуга. Места тоже знаем, но раньше не до того было…

Они заговорили наперебой, и я понял, что, несмотря на то обширное строительство, которое они уже развернули, все же часть золотишка припрятывали, не верили в стопроцентный успех.

Хендрика утащили на улицу, там тоже жаждали узнать, что и как, его буквально рвали на части, носили на руках, он охрип, повторяя бесконечный рассказ, как его принимал король, как сперва взбесился, но он, отважный Хендрик, долго и внятно пересказывал все доводы маркиза Ричарда, и чаша весов в конце концов склонилась на их сторону.

Еще большим успехом пользовался рассказ Рефершельда о том, как я поймал незримников, одолел лучшего бойца соседнего королевства и заставил их короля не только потерять спорный город, но и отдать свой. Эта часть приводила пиратов в наибольший восторг, чуяли родственную душу. Подвиг подвигом, это ценится, но, по возможности, надо ободрать ошеломленного поражением противника как можно больше.

Гитард упрекнул:

– Сэр Ричард, а что ж вы молчали?

– О чем?

– Что победили лучшего воина королевства Вандом!

Я отмахнулся.

– Да у меня таких детских побед – хоть анусом кушай. А вот серьезных, как вот эта в маркизате… пожалуй, первая. Да и то еще не свершившаяся. Но мы дожмем ситуацию, сделаем изменения необратимыми. Маркизат станет не только самым богатым и бурно развивающимся краем, но и… только об этом шепотом!.. сильным.

Он ахнул и переспросил недоверчивым шепотом:

– Насколько сильным?

– Вот увидишь, – пообещал я. – Только нищие никому не нужны, но когда станем богатыми, все полезут… А богатство надо защищать! Особенно свое. Пересаживаясь на землю, не забывайте, что и флот нужен! А вскоре и сухопутная армия понадобится. Для защиты от вторжения с помощью превентивных ударов. Ладно, ребята, гуляйте, а я пока пойду навещу свою даму. Честно говоря, с вашими мордами уже и забыл, как она выглядит…

Глава 18

За столом все те же песни, только громче и победнее, то один, то другой новоиспеченный граф или барон вытаскивает из-за пазухи драгоценнейший свиток и с превеликим вниманием рассматривает королевскую подпись и державные королевские печати.

Шут, приплясывая и кривляясь, прокричал:

– В маркизате наступает всеобщая эра благоденствия! А как достичь ее, тому виднее, у кого рука длиннее!

Он замолчал и многозначительно посмотрел на пиратов. До них наконец дошло, многие засмеялись, поглядывая на меня. Ободренный шут, поглядывая на шкипера капитана Алана, у которого с правой стороны спины горб, из-за чего шкипер всегда смотрит исподлобья, сказал весело:

– Горбатого могила исправит, а могилу – горбатый гробокопальщик, ха-ха-ха!

Пираты дружно заржали. Шут раскланялся, как народный артист цирковой эстрады, прокричал еще веселее:

– А кто знает, как художник рисовал одноглазого Сарданапала?..

Пираты приготовились слушать, а шкипер, который с горбом, еще и одноглазый, проворчал:

– Лучше быть с одним глазом, чем с половиной мозгов.

Я сказал громко:

– Вообще-то там, откуда я родом, среди полководцев самыми воинственными, самыми хитроумными и решительными были одноглазые: Саргон, Филипп Македонский, Антигон, Ганнибал, Нельсон, Кутузов, Нахимов, Моше Даян, Сердюков… Гм, у Сердюкова вроде бы оба, так что, может быть…

Шкипер посмотрел на меня с горячей благодарностью. Я мысленно потрепал себя по плечу, умею завоевывать сердца. С этими людьми это проще некуда.

Алан, сочувствуя своему штурману-виконту, посмотрел на шута и сказал многозначительно:

– И шутники умирают всерьез.

Я морщился, шут поглядывал на меня с непониманием, наконец я подозвал его кивком. Алан сказал вдогонку злорадно:

– Чем длиннее язык, тем короче жизнь.