Чтение 38–й страницы книги ~Высокие ставки~

заметил ли он чего-нибудь подозрительного, и Пит, которому скрывать нечего,
расскажет, что увозил отсюда черную лошадь. И привез обратно черную лошадь.
И что на контрольном пункте был я. Я не просил его никому ничего не
говорить, и я уверен, что Пит скажет, потому что он человек честный и
открытый.

Губы Руперта чуть раздвинулись в слабом подобии улыбки - первой за все
время. Но он тут же решительно смел ее с лица.

- На самом деле, я не могу одобрить то, что вы сделали.

- Никаких законов мы не нарушили, - ответил я ровным тоном, избегая
упоминать о полицейской форме Берта - это был довольно скользкий вопрос.

- Да, возможно... - Руперт обдумал это еще раз. - А ваши охранники должны
предотвратить кражу Энерджайза и в то же время застать Джоди на месте
преступления?

- Именно так.

- Я их видел во дворе сегодня вечером. Двое мужчин. Они сказали, что вы
должны выдать им инструкции, когда приедете, но, честно говоря, я был так
зол на вас, что почти не обратил на них внимания.

- Я поговорил с ними, когда пришел, - сказал я. - Один будет регулярно
обходить двор, а второй будет сидеть и караулить у двери денника. Я сказал
обоим, чтобы, если их попытаются выманить с поста, они немедленно поддались
на провокацию.

- Поддались на провокацию?!

- Конечно. Надо обеспечить мышке свободный подход к мышеловке.

- О господи!

- И еще.., не могли бы вы находиться где-то рядом, чтобы быть свидетелем
в случае, если Джоди таки явится?

До Руперта, похоже, только сейчас дошло, что он ведь тоже жертва Джоди. У
него сделалось почти такое же лицо, как у Чарли, - нет, скорее, как у Берта.
Похоже, он начинал находить идею ответного удара привлекательной. Он снова
улыбнулся.

- Ну, конечно, это зависит от времени, когда явится Джоди - если он
вообще явится, - но двое из моих сегодняшних гостей будут самыми подходящими
свидетелями, притом беспристрастными. Одна дама, которая работает мировым
судьей, и местный викарий.

- А они останутся допоздна? - спросил я.

- Попробуем уговорить. Он немного поразмыслил.

- А как насчет полиции?

- Сколько времени им потребуется, чтобы приехать сюда по вызову?

- Хм... Минут десять. Может быть, пятнадцать.

- Нормально.

Руперт кивнул. В глубине дома зазвонил колокольчик, извещая о прибытии
гостей. Руперт встал, помедлил, нахмурился и спросил:

- Но если сторож должен позволить себя отвлечь, зачем тогда вообще сажать
его у самого денника?

- А иначе как же Джоди узнает, в какой денник соваться? - улыбнулся я.

***

Ужин казался бесконечным, хотя потом я не мог припомнить ни одного блюда,
ни одного слова из беседы. За столом было восемь человек, все куда более
интересные собеседники, чем я. Особенно блистал викарий, наделенный
великолепным талантом подражателя. Я смутно слышал, как он по очереди
подражает разным голосам, и видел, что все остальные присутствующие
покатываются от смеха. Я же мог думать только о моих людях, которые сейчас
торчат на морозе, и о грабителе, которого я рассчитывал поймать.

Под стоны аудитории викарий разыграл Золушку и ушел в полночь, сказав,
что ему надо готовиться к воскресной службе. Вскоре удалились еще трое
гостей. Последних двоих - даму-судью и ее мужа, спокойного молодого
полковника, делающего блестящую карьеру и способного поглощать портвейн в
количествах неимоверных, - Руперт уговорил остаться еще на пару рюмочек.
Полковник согласился с радостью ввиду перспективы продолжения возлияний, а
его супруга тяжко вздохнула и продолжила невинно флиртовать с Рупертом.

В голове у меня вертелись все те же сомнения, что и утром. Предположим,
что я ошибся. Предположим, Джоди не явится. Предположим, он явится, но
сумеет проскользнуть незамеченным и сумеет увести лошадь...

Ну что ж... Такую возможность я тоже учел. Я в сотый раз проверял все эти
"если". Я пытался додумать, чего я еще не додумал, увидеть то, чего не видел
раньше, подготовиться к тому, к чему не был готов. Руперт пару раз с
любопытством глянул в мою сторону, но не попытался меня отвлечь.

Внезапно в дверь позвонили, громко, три раза подряд.

Я вскочил быстрее, чем это допускают светские манеры.

- Идите-идите, - снисходительно сказал Руперт. - Если мы понадобимся, мы
сразу выйдем.

Я кивнул и бросился к выходу. За дверью стоял мой человек в сером
фланелевом костюме и с фонариком. Вид у него был озабоченный.

- В чем дело?

- Точно не знаю. Двое других караулят двор, и я их в последний раз видел
довольно давно. И, похоже, у нас гости. Но только они приехали не в
коневозке.

- А ты их видел? Гостей?

- Нет. Только их машину. Она спрятана рядом с дорогой, в зарослях
рододендронов. Ну, по крайней мере, еще полчаса назад этой машины не было.
Как ты думаешь?

- Лучше пойти посмотреть, - сказал я. Он кивнул. Я оставил дверь дома
открытой, и мы пошли к главным воротам. У самых ворот стоял фургон, на
котором приехали охранники, а снаружи, менее чем в пятидесяти рядах от
ворот, у дороги в кустах стояла машина, еле видимая при свете фонарика.

- Эту машину я не знаю, - сказал я. - Может, это просто какая-нибудь
влюбленная парочка?

- В такую ночь они бы сидели в машине, вместо того чтобы обжиматься в
кустах. Морозит.

- Да, верно.

- Давай тогда оставим их без транспорта.

Мы подняли капот и аккуратно вынули пару необходимых деталек. Потом,
стараясь как можно реже включать фонарик и по возможности идти по траве, а
не по дороге, поспешили обратно к конюшне. Ночь была достаточно ветреной,
чтобы заглушать негромкие звуки, достаточно темной, чтобы в пяти шагах
ничего не было видно, и достаточно холодной, чтобы отморозить себе все, что
можно, и все, что нельзя.

У входа во двор мы остановились оглядеться и прислушаться.

Темнота. Ни единого огонька. Темная громада конюшни скорее угадывалась,
чем была видна на фоне неба, сплошь затянутого облаками.

Тишина. Ни единого звука, кроме нашего собственного дыхания и более
шумного дыхания ветра. Двух других охранников не видно и не слышно.

- Что теперь?

- Пошли проверим лошадь, - сказал я.

Мы вошли в главный двор и стали пробираться по краю - там он был залит
бетоном, а на бетоне шаги не так слышны. Середина двора была засыпана
хрустящим гравием, по которому и кошка не прошла бы бесшумно.

У четырнадцатого денника стоял стул. Самый обыкновенный деревянный
кухонный стул, прислоненный спинкой к стене конюшни. Охранника не было.

Я бесшумно отодвинул засовы на верхней половинке дверцы и заглянул в
денник. В деннике шевельнулись, переступили с ноги на ногу, зашелестела
солома под копытом. Секундная вспышка фонарика высветила великолепного коня,
терпеливо дремлющего в темноте, смотрящего свои лошадиные сны.

Я закрыл дверцу, чуть слышно скрипнул засовом.

- С ним все в порядке. Пошли искать остальных. Мой спутник кивнул. Мы
вышли из главного двора и принялись блуждать по разным ответвлениям,
стараясь ступать как можно тише и не пользоваться фонариком. Я не мог
отделаться от странного ощущения, что мы - не единственные, кто сейчас
пробирается здесь в потемках. В темноте мне мерещились какие-то фигуры, я
осторожно протягивал руку - но это были всего лишь сгустки тени. Мы блуждали
так минут пять: вслушивались, делали несколько шагов, снова вслушивались.

Мы обошли все денники, но ничего не увидели и не услышали.

- Все без толку, - тихо сказал я. - Наших не видно. Кстати, тебе не
приходило в голову что они могут прятаться от нас, принимая нас за
грабителей?

- Я как раз только что об этом подумал.

- Пошли обратно в главный двор.

Мы повернули и направились обратно. На этот раз мы срезали путь через
узкий проходи к между двумя секциями конюшни. Я шел впереди и буквально
наткнулся на скорчившегося на земле человека.

Я посветил фонариком. Увидел аккуратную синюю форму и ярко-алую кровь на
лбу. Глаза человека были закрыты, тело бессильно обмякло. Это был тот самый
человек, который должен был сидеть на кухонном стуле.

- Господи! - в отчаянии воскликнул я и подумал, что никогда себе этого не
прощу. Я упал на колени рядом с ним и принялся лихорадочно нащупывать пульс.

- Он жив, - сказал мой спутник в сером костюме. Его голос звучал уверенно
и успокаивающе. - Смотри, он дышит. С ним все будет в порядке, вот увидишь.

Но я не видел ничего, кроме человека, который пострадал потому, что я
послал его навстречу опасности.

- Надо вызвать доктора! - сказал я, вскакивая.

- А как же лошадь?

- К черту лошадь! Это важнее.

- Я побуду с ним, пока ты не вернешься.

Я кивнул и заторопился к дому. Теперь я не стеснялся пользоваться
фонариком. Если этот человек останется калекой из-за меня...

Я бросился бегом.

Ввалился в парадную дверь и застал Руперта разговаривающим с дамой-судьей
и полковником, которые, по всей видимости, собирались уходить. Дама надевала