Чтение 38–й страницы книги ~Испытай себя~

меня рассказать обо всем этом никто не сможет.

-- На нее это очень похоже. Что же она сказала?

-- Не исключено, что Анжела Брикел была беременна.

-- Что? -- пустыми глазами уставился на меня Тремьен. -- Беременна? Как
беременна?

Я объяснил ему, что в ее вещах был найден набор для определения
беременности.

-- Никто никогда не купит эту штуку, не имея на то достаточных
оснований, -- пояснил я.

-- Действительно, с вами нельзя не согласиться, -- поразмыслив,
пробасил Тремьен.

-- Тем не менее я думаю, что только у вас здесь найдется не менее двух
десятков мужчин, да еще бог знает сколько во всем Шеллертоне, не говоря уже
о тех, кто вообще имеет какое-то отношение к "качкам, -- так "что будь она
даже дважды беременной и что бы Дун там ни говорил о ее костях -- никто вам
не скажет, соответствует ли это действительности, к ее смерти это может не
иметь никакого отношения.

-- Но ведь может и иметь.

-- Ингрид сказала, что она, была католичкой.

А это какое отношение имеет к делу?

-- Католики против абортов.

На лице Тремьена появилось отсутствующее выражение.

Я переменил тему:.

-- У Гарри неприятности. Вы слышали об этом?

-- Нет. Что за неприятности?

Я рассказал ему об обвинениях инспектора Дуна, а заодно о победе
Гвоздички и о признании Льюиса, из которого более или менее можно было
судить о том, что он лжесвидетельствовал. В свою очередь, Тремьен смешал
себе порцию джина с тоником, которой бы позавидовал сам Гаргантюа, и поведал
мне, что у него в Чепстоу был очень паршивый день.

-- Один из моих скакунов упал, другой налетел на барьер перед самым
финишем и лишил меня победы, когда она фактически была у меня в кармане. К
тому же Сэм еще выбил себе большой палец, который чертовски распух, и хотя
это не так страшно, он вполне о-кей, однако до следующего четверга я его
выпустить не смогу. А это значит, что на понедельник мне придется искать
другого жокея. Владельцы же, скажу вам откровенно, подняли такой шум и вой,
что пришлось столкнуть их лбами, иначе бы мне самому пришлось полезть на
стену.

С этими словами он плюхнулся в кресло, вытянул ноги и уставился на свои
галоши.

-- Вы собираетесь сообщать Дуну об этом анализе на беременность? --
наконец подал Тремьен голос.

-- г Полагаю, да. Ведь об этом мне сказала Ингрид, на ее совести это
лежит тяжким грузом. Если не скажу я, то она найдет кого-то другого, кто
сообщит об этом в полицию.

-- Это не лучший вариант для Гарри, -- вздохнул Тремьен.

-- Но и не самый худший.

-- Это заявление привнесет мотив. Присяжные верят в мотивы.

Гарри не собирается идти в суд. -- Но Нолан же
ходил. А при наличии улик Гарри вообще смогут засадить за решетку. Или вы
хотите поспорить?

-- Анализ на беременность вряд ли послужит исходной уликой, -- возразил
я. -- Ингрид выбросила эту пустую медицинскую Коробку, и нет никаких
доказательств, что она вообще существовала; никто не подтвердит, делала ли
Анжела такой анализ. Определенных результатов нет, никто не знает, с кем она
спала.

-- Жаль, что вы не родились адвокатом.

Наш разговор был прерван приходом Мэкки и Перки-на, которые заявились
на традиционную вечернюю выпивку. Они обменялись мнениями о скачках, но даже
победа Гвоздички не смогла развеять нависшей над всеми тоски.

-- Анжела была беременна? -- покачала головой Мэкки в ошеломлении. --
Она ничего не говорила об этом.

-- Может быть, она и сказала бы, окажись анализ стопроцентно
положительным. Но она не была в этом уверена, как я полагаю, -- сказал
Тремьен.

-- Чудовищное легкомыслие-- вмешался Перкин. -- Эта чертовка приносит
нам одни неприятности. Мэкки в ее положении совершенно ни к чему все эти
расстройства и переживания. Мне это совсем не нравится.

Желая положить конец тягостному для нее разговору, Мэкки взяла мужа под
руку. Разговор о беременности ей был явно неприятен. Мне показалось, что
подобного рода беседа Анжеле Брикел тоже могла бы оказаться в тягость. Вряд
ли кто взял на себя смелость определить это точно.

Наши размышления были прерваны неожиданным приходом Гарета, который
сразу же набросился на меня с идеей о нашем предстоящем походе. Откровенно
говоря, я совсем забыл о моем обещании, что, как мне показалось, он сразу
прочитал на моем лице.

-- Вы же обещали нас кое-чему научить, -- разочарованно начал он,
обращаясь ко мне. -- Разжечь костер, например.

-- Гм, -- промычал я. -- Спроси отца.

Тремьен выслушал просьбу сына относительно куска земли его владений, на
котором можно разбить лагерь и разжечь костер, и вопросительно поднял бровь
в мою сторону.

-- Вам и в самом деле не лень связываться со всем

этим?

-- Ведь я же обещал. Хотя, может быть, и несколько

опрометчиво.

Гарет бодро кивнул:

-- Кокос, мой верный дружок, будет к десяти.

-- Фиона просила нас подъехать утром, чтобы выпить за победу Гвоздички
и подбодрить Гарри, -- вмешалась Мэкки.

-- Но Джон обещал, -- взволнованно воскликнул Гарет.

-- Полагаю, что Джон не обидится, если я принесу за него тебе свои
извинения, -- снисходительно улыбнулась Мэкки.

Наше выживание началось с того,, что в воскресенье с самого утра
зарядил мелкий дождь с изморосью, переходящей в снег. Прекрасная погода для
экспериментов по выживанию.

Прежде чем начался наш выход на природу, Тремьен, сидя в кухне за
утренним кофе и глядя на хмурое темное небо пасмурного утра, предложил мне
отказаться от нашей затеи.

-- Чего ради вы потащите моего сына бог знает куда?

В конце концов отец с сыном сошлись на том, что после первого же чиха
мы все вернемся домой. Вскоре приехал Кокос на своем велосипеде в сверкающем
желтом плаще.

Нетрудно было понять, откуда он получил свое прозвище. Он стоял посреди
кухни, с плаща его капала вода, а когда он скинул капюшон, то его голова с
хохолком волос сразу же стала похожей на плод кокосовой пальмы. (Этот его
хохол никогда не лежит правильно, впоследствии объяснил мне Гарет. )

Кокосу было почти пятнадцать. У него были блестящие смышленые глаза,
крупный нос и губастый рот; черты его юношеского лица еще не совсем
определились. Еще год или два, подумал я, и он станет настоящим мужчиной.

-- За яблочным садом есть огромный кусок неиспользуемой земли, --
сказал Тремьен. -- Там вы сможете устроить свой привал.

-- Но, папа... -- начал возражать Гарет.

-- Прекрасное место, -- с убежденностью в голосе поддержал я Тремьена.
-- У того, кто обречен на выживание, нет выбора.

Тремьен посмотрел на меня, затем бросил внимательный взгляд на Гарета и
кивнул, как бы соглашаясь с собственным мнением.

-- Но февраль не самый лучший месяц для поисков пропитания, -- заявил
я, -- поэтому, полагаю, что мы не будем красть фазанов, а возьмем кое-что с
собой из дому. Не забудьте захватить перчатки и перочинные ножи. Мы выходим
через десять минут.

Мальчики отправились готовиться к походу, а Тремьен спросил меня, что
я, собственно, собираюсь с ними делать.

-- Будем строить шалаш, -- ответил я, -- разжигать костер, искать
пропитание и готовить еду. На сегодня, я думаю, этого будет достаточно. Это
им запомнится надолго.

-- Раз так, то и занимайтесь с ними.

-- Идет.

Тремьен вышел к дверям проводить нашу бесстрашную экспедицию. Кроме
моего поясного набора для выживания, небольшого количества еды и перочинных
ножей мы ничего с собой не взяли.

Холодный моросящий дождь со снегом бил нам в глаза, но мальчики не
обращали на него внимания. Отойдя от дома, я кивнул на прощание Тремьену и
поспешил за Гаретом. Мы вышли через калитку в стене, прошли пустынным садом,
очутились у другой калитки, миновав которую оказались в яблоневом саду, --
деревья стояли голые, -- забрались на пустошь, обнесенную с одной стороны
каменной стеной" а с другой -- чахлыми кустами боярышника. Вокруг нас
расстилалась занесенная снегом пашня -- владения соседа Тремьена.

Гарет с отвращением осмотрелся, в глазах Кокоса я увидел испуг, мне же
показалось, лучше этого места, которое рекомендовал Тремьен, и не
придумаешь. Оно идеально подходило для урока выживания.

-- Прежде всего, -- начал я, -- необходимо построить навес для костра.

-- Разве можно что-либо зажечь в такой дождь? -- критически посмотрел
на меня Гарет.

В таком случае нам лучше вернуться домой, -- ответил я.
Мальчики испуганно уставились на меня.

-- Нет, -- сказал Гарет.

-- Молодцы, - похвалил их я. Я снял с пояса набор для выживания, достал
гибкую пилу и вручил ее Гарету.

-- По пути сюда мы миновали по крайней мере четыре высохшие яблони.