Чтение 38–й страницы книги ~Сестричка~

Из буфетной обычная дверь вела в темную столовую, оттуда - на
застекленную веранду, на которую лунный свет лился, словно вода в шлюзы
плотины.

Устланный ковровой дорожкой коридор вел неизвестно куда. Еще один
прямоугольный проем. От него в темноту, поднимаясь туда, где, очевидно,
были стеклянные кирпичи и мерцала нержавеющая сталь, уходила прямая
лестница.

Наконец я оказался, как следовало полагать, в гостиной. Окна были
занавешены, стояла темнота, но чувствовалось, что комната большая. Темень
была непроглядной. Затаив дыхание, я прислушался: вдруг из темноты за мной
следят тигры. Или неподвижно стоящие и неслышно дышащие ртом ребята с
большими пистолетами. Конечно же, здесь никого и ничего нет, просто не
там, где нужно, разыгралось воображение.

Я бесшумно подошел к стене и попытался нащупать выключатель освещения.
Выключатели есть всюду. У всех. Обычно справа при входе. Ты входишь в
темную комнату и включаешь свет. Ладно, Марлоу, это у тебя выключатель в
положенном месте и на положенной высоте. А тут по-другому. Дом этот не
такой, как все. Здесь особые способы открывать двери и включать освещение.
Может, на сей раз требуется что-то из ряда вон выходящее, например,
пропеть "ля" выше "си", или же наступить на плоскую кнопку под ковром, или
просто сказать "Да будет свет"; микрофон уловит эти слова, превратит
звуковые колебания в легкий электрический импульс, трансформатор усилит
его, и бесшумный ртутный выключатель сработает.

В тот вечер я был душевным человеком. Ищущим общества в потемках и
готовым заплатить за него большую цену. "Люгер" же под мышкой и пистолет
тридцать второго калибра в руке делали меня опасным, до зубов вооруженным
Марлоу, парнем из Цианидного ущелья.

Разжав губы, я громко произнес:

- Привет, привет. Нужен здесь кому-нибудь детектив?

Никакого ответа, даже ничего похожего на эхо. Мой голос упал в тишину,
как усталая голова на взбитую подушку.

И тут за карнизом, огибающим эту огромную комнату, стал разгораться
янтарный свет. Очень медленно, как в театре, регулируемый реостатом. Окна
были занавешены толстыми шторами абрикосового цвета.

Стены тоже абрикосового цвета. В дальнем конце комнаты - стоящий чуть
наискосок рядом со входом в буфетную бар. Альков с маленькими столиками и
мягкими сиденьями. Напольные лампы, мягкие кресла, вмещающие двоих, прочие
атрибуты гостиной - и длинные застеленные столы посередине.

Ребята с дорожного поста оказались в общем-то правы. Однако в Этом
притоне не было ни малейшего признака жизни. Он был безлюден. Почти
безлюден. Не совсем безлюден.

Прислонясь сбоку к большому креслу, в зале стояла блондинка в
светло-коричневом манто. Руки она держала в карманах. Волосы ее были
небрежно взбиты, а лицо не было мертвенно-бледным лишь потому, что не был
белым свет.

- Не нужно приветов, - произнесла она безжизненным голосом. - Вы опять
явились слишком поздно.

- Поздно для чего?

Я направился к ней. Приближаться к этой женщине всегда было приятно.
Даже теперь, даже в этом слишком уж тихом доме.

- Оказывается, вы сообразительны, - сказала она. - Вот уж не думала.
Как это вы сумели войти в дом? Вы... - голос ее оборвался. - Мне надо
выпить, - произнесла она после напряженной паузы. - А то свалюсь, чего
доброго.

- Прекрасное манто. - Я подошел к ней. Протянув руку, коснулся его.
Мисс Уэлд не шевельнулась. Она то и дело сжимала губы, чтобы унять их
дрожь.

- Каменная куница, - прошептала она. - Сорок тысяч долларов. Взято
напрокат для участия в этом фильме.

- Действие происходит здесь? - Я обвел рукой комнату.

- Этот фильм кладет конец всем фильмам - для меня. Мне... мне очень
нужно выпить. Если я попытаюсь идти... - ее ясный голос превратился в
шепот и затих. Веки трепетали.

- Падайте, падайте в обморок, - предложил я. - Подхвачу на первом же
отскоке от пола.

Мисс Уэлд попыталась улыбнуться и, изо всех сил стараясь не упасть,
сжала губы.

- Почему я появился слишком поздно? Поздно для чего?

- Чтобы получить пулю.

- Ерунда, я весь вечер был наготове. Меня привезла мисс Гонсалес.

- Знаю.

Я снова коснулся манто. Приятно касаться вещи, стоящей сорок тысяч
долларов, пусть даже она взята напрокат.

- Долорес будет ужасно разочарована, - сказала мисс Уэлд. Вокруг губ у
нее разлилась бледность.

- Нет.

- Она послала вас на верную смерть - как и Стейна.

- Возможно, поначалу и хотела послать. Но передумала.

Мисс Уэлд засмеялась. Это был глупый, вымученный смешок: так, пытаясь
важничать на чаепитии в игорной комнате, смеется ребенок.

- Вы умеете привлекать женщин, - прошептала она. - Как вам это удается,
черт возьми? С помощью дурманящих сигарет? Не одеждой ведь, не деньгами,
не личным обаянием. Его у вас просто нет. Вы не особенно молоды, не
особенно красивы. Лучшие ваши дни уже позади, и...

Язык ее работал все быстрее, словно мотор с испорченным клапаном.
Наконец она затараторила. Потом умолкла, в изнеможении вздохнула и,
подогнув колени, рухнула прямо мне на руки.

Если она разыграла это, то разыграла превосходно. Будь у меня пистолеты
даже во всех девяти карманах, проку от них было бы не больше, чем от
розовых свечек на торте ко дню рождения.

Однако ничего не последовало. На меня не уставился никакой крутой тип с
пистолетом. Никакой Стилгрейв не улыбнулся мне легкой, сухой, отчужденной
улыбкой убийцы. За моей спиной не послышалось никаких крадущихся шагов.

Мисс Уэлд висела у меня на руках, вялая, как мокрое чайное полотенце,
не такая тяжелая, как Оррин Квест, потому что была не такой безжизненной,
но все же от ее тяжести у меня заныли подколенные сухожилия. Когда я
запрокинул лежащую у меня на груди голову Мэвис, глаза ее были закрыты.
Дыхания не было слышно, разжатые губы слегка посинели.

Я подхватил ее Правой рукой под колени, поднес к золотистой кушетке и
уложил там. Потом распрямился и пошел к бару. На его углу я нашел телефон,
но не смог найти путь к бутылкам, поэтому пришлось махнуть через стойку. Я
взял симпатичную бутылку с серебристо-синей этикеткой. Пробка была
воткнута неплотно. Я налил в первый попавшийся бокал темного, крепкого
коньяка и, прихватив бутылку, перемахнул обратно.

Мисс Уэлд лежала в той же позе, но глаза ее были открыты.

- Сможете удержать бокал?

С моей легкой помощью она справилась с этой операцией. Выпила коньяк и
прижала край бокала к губам, словно унимая их дрожь. Я смотрел, как
запотевает от ее дыхания стекло. На губах Мэвис появилась легкая улыбка.

- Холодно, - сказала она.

И, свесив ноги, поставила ступни на пол.

- Еще. - Она протянула бокал. Я налил ей. - А где ваш?

- Не пью. Мне и без того не дают упасть духом.

Выпив вторую порцию, она содрогнулась. Но синева с ее губ исчезла, хотя
они и не стали слишком уж красными. В уголках рта резче обозначились
легкие морщинки.

- Кто же это не дает?

- Целое сонмище женщин: они виснут у меня на шее, падают в обморок,
требуют, чтобы я поцеловал их, и все такое прочее. Два дня напролет, хоть
я всего лишь старая развалина без яхты.

- Без яхты, - повторила мисс Уэлд. - Мне трудно это представить. Я
выросла в богатстве.

- Да, - кивнул я. - Родилась с "кадиллаком" во рту. И я могу
догадаться, где.

Глаза ее сузились.

- Вот как?

- Неужели вы думали, что в эту тайну нельзя проникнуть?

- Я... я... - она умолкла и сделала беспомощный жест. - Сегодня мне в
голову не идут никакие реплики.

- Это игра в плетение словес, - сказал я. - Вы из нее вышли первая.

- Не разговариваем ли мы, как двое помешанных?

- Давайте поговорим разумно. Где Стилгрейв?

Мисс Уэлд молча поглядела на меня. Протянула пустой бокал, я взял его
и, не сводя с нее глаз, куда-то поставил. Она тоже неотрывно смотрела на
меня. Казалось, прошла целая минута.

- Он был здесь, - наконец медленно, словно ей приходилось подбирать
слова, проговорила мисс Уэлд. - Можно сигарету?

- Старая уловка, - сказал я, достал две сигареты, обе взял в рот и
одновременно прикурил их. Потом подался вперед и вставил одну сигарету в
ее ярко-красные губы.

- Нет ничего более банального, - ответила она. - Разве что легкие
поцелуи.

- Секс - прекрасная тема, - заявил я, - когда не хочется отвечать на
вопросы.

Мисс Уэлд выдохнула дым и часто замигала, потом подняла руку и
поправила сигарету. За долгие годы я так и не научился вставлять в рот
женщине сигарету таким образом, чтобы это ее удовлетворило.

Она тряхнула головой, чтобы мягкие распущенные волосы закачались у ее
щек, и поглядела, какое это на меня произвело впечатление. Бледность ее
совершенно исчезла. Щеки слегка разрумянились. Но взгляд был пристальным,