Чтение 38–й страницы книги ~Уничтожить Израиль~

израсходованных запасов. Расход боеприпасов. Амортизационные расходы,
связанные с эксплуатацией техники, ремонт поврежденной и списание возможных
безвозвратных потерь...

Президент сидел, плотно сжав губы, и крутые желваки вздули тонкую кожу
на бледных щеках.

Начальник Генштаба раскрывал ту невидимую часть военной жизни, которую
почти никогда не затрагивает пресса, не вспоминают генералы в своих
мемуарах.

Обычно боевые действия воспринимаются обывателем как марш-броски войск,
атаки, стрельба, наступления и оборона. У образцового патриота, смотрящего
фильм о войне, могучая лавина наших войск, неудержимо рвущихся вперед на
врага - летящие самолеты, гремящие огонь и извергающие металлом танки,
завывающие залпы систем реактивного огня, - вызывают подъем гордости за свою
армию. И почти ни у кого в такой момент не возникает мысль, что они видят
огромный вентилятор, выдувающий из казны в пространство колоссальные суммы
денег.

Об этом не задумывается и сытый, благожелательно настроенный к власти
отец, чей сын уже отслужил в армии и не подвергает себя смертельной
опасности на дорогах боев. Убивают других - меня это мало касается.

Между тем война касается всех.

Летят самолеты - потоки молочно-белой инверсии выплескивают в никуда
невыплаченные пенсии, пособия, дополнительные возможности повышения
минимальной зарплаты.

Гремит артиллерия - и сгорают в огне реактивных залпов будущие
инвестиции в промышленность и сельское хозяйство, в дорожное и жилищное
строительство.

Ползут танки, едут самоходки - и бесконечной лентой гусениц вместе с
ними движутся вверх цены на бензин и солярку.

Президент усилием воли отогнал от себя тяжелые размышления. Легонько
пристукнул по столу ладонью, привлекая к себе внимание.

- И все же, Евгений Иванович, каков возможный порядок цифр?

- На вскидку? В пределах сорока-пятидесяти миллионов. Конечно, при
самых благоприятных условиях.

Президент встал.

- Генерал Мандилов, вы свободны. Вы, Евгений Иванович, останьтесь.

Когда дверь за докладчиком закрылась, президент спросил:

- Он у вас всегда такой, Евгений Иванович? Планируемый уровень
потерь... Готов организовать мировую войну с энтузиазмом курсанта третьего
курса. Ни политических оценок, ни предупреждений о возможных последствиях.
Полководец Мальбрук. Чем и когда он командовал?

- Окончил Высшее общевойсковое командное училище. Командовал взводом.
Был переведен на комсомольскую работу. Затем был корреспондентом окружной
военной газеты. Переведен в Генеральный штаб. Служил. Окончил Академию
Фрунзе. Назначен офицером-направленцем Генштаба. Окончил Академию
генштаба...

- Блестящая карьера для военачальника в звании генерал-полковника.
Блестящая, - президент повернулся к Петрову. - Давайте договоримся. И
воспримите это как приказ. Здесь мне должны докладывать оперативные планы
только офицеры и генералы, прошедшие должности командиров полков и дивизий.
Командир комсомольского взвода слишком большой специалист, чтобы мы тратили
на него время. Планируемый уровень потерь...

- Привычка, - сказал Кашлев. - Он уже который год докладывает прессе о
потерях в Чечне.

Президент пристально посмотрел на Кашлева:

- Хорошо, Евгений Иванович, как вы сами относитесь к тому, что здесь
было предложено вашим замом?

- С военной точки зрения план составлен в оптимальных параметрах. В
этом я ручаюсь. Работали над ним толковые операторы.

- Значит, вы за?

- Нет. Если вами будет отдан приказ, я откажусь его выполнять. И не
потому, что дрожу за свое положение или боюсь ответственности. У операции
при любом ее исходе результат будет отрицательный. И весь удар придется по
авторитету президента страны. Последствия этого трудно прогнозировать. В
подобных условиях я обязан доложить это вам, Верховному главнокомандующему.

- Хорошо, Евгений Иванович, - президент рассмеялся. - Будем считать, ты
прикрыл меня грудью под огнем. И вот еще что. Все бумаги Мандилова по этой
теме необходимо уничтожить. Все, вплоть до рабочих тетрадей исполнителей с
черновиками и предварительными расчетами. Без составления актов. В
присутствии офицера контрразведки.

- Сделаем.

- Проконтролируй сам. Будет не очень приятно узнать лет через десять,
что какой-нибудь беглый подлец Резун написал книгу о том, что мы с тобой
собирались завоевать Казахстан.

Кашлев понял - президент проговорился, но сделал вид, будто не обратил
внимания на этот промах.

После отъезда военных президент и Петров остались вдвоем.

- Итак, - сказал президент, - военный вариант мы отбросили. Как ты,
Сергей, смотришь на то, чтобы подключить к делу спецслужбы Казахстана?
Может, подработаем такой вариант?

- Нет, Владимир Васильевич. Категорическое нет.

- Что ты вдруг так уперся?

Президент действительно удивился. Петров обычно старался сгладить
острые углы и никогда вот так с ходу не говорил "нет". Ему была свойственна
необыкновенная дипломатичность. "Да, Владимир Васильевич, но..." - это
обычная форма возражения, которую президент слышал от Петрова.

- Казахстан не та страна, с которой можно вести переговоры по этой
теме. Если там узнают об устройстве, они затянут переговоры по крайней мере
на месяц-два. За это время шахту раскопают, и самое большее, что нам
останется - пустой чемоданчик. А устройство окажется в руках тех, кто его
жаждет. Только не бесплатно, а за большие деньги. Самую большую долю отвалят
Папе...

Президент пошевелил губами, словно пробовал что-то на вкус:

- Ты это... скажи... меня тоже кто-нибудь называет Папой?

Петров отрицательно качнул головой:

- Что вы, Владимир Васильевич. Папа, а точнее, Ата - это титул
Султанбекова.

- Ладно, оставим. Так что же делать?

- С ходу не решить. Надо ситуацию просчитать со всех сторон.
Определенно одно - с казахами вести разговор равносильно потере изделия. В
службе безопасности Астаны идет острая подковерная борьба клановых связей и
пристрастий. Взаимодействия в вопросе ликвидации изделия не получится.
Президент Папа не архангел Джабраил с пальмовой ветвью над Центральной
Азией. Это практичный и предельно циничный ученик советской партийной школы.
Он делает все, чтобы удержаться у власти. Он вынужден балансировать между
кланами и свои решения не навязывает сверху, а вписывает в существующую
ситуацию.

- Но он легко поймет, какой резонанс вызовет потеря ядерного
устройства.

- И что? На границе с Узбекистаном уже перехватывали грузовик с
ядерными компонентами. В Баку задержали самолет с партией МиГов, который
летел из Казахстана в Корею с официально оформленными документами. Чем
кончилось? Замминистра обороны и начальника генштаба отдали под суд. Одного
из исполнителей сделки открыто ликвидировали. А с Папы как с гуся вода. Мы
хотим еще раз проколоться?

Президент то ставил карандаш вертикально, то укладывал его плашмя. Сам
того не замечая, Петров рисовал государственные порядки у ближайших соседей
настолько ясно, что они выглядели списанными с российских. Допускать
развития мыслей в этом направлении не хотелось. Еще Сталин предупреждал, что
исторические аналогии в политике крайне опасны.

- Хорошо, окончим, - прервал президент Петрова. - Что можешь
предложить?

- Разрешите, я встречусь с Барышевым. Прямо сейчас. И мы подумаем.

- Добро, действуй.

Вызывать Барышева к себе Петров не стал. Это бы привлекло к вызову куда
больше внимания, чем его собственное появление на Лубянке. Там к визитам
такого рода привыкли и относились к ним спокойно, по-деловому.

О сути предстоявшего разговора Барышев знал, и Петров сразу взял быка
за рога.

- Алексей Федорович, каким образом Назаров оказался в курсе планов
"Пламени Джихада"?

- Насколько я знаю, исламисты предложили ему возглавить буровые работы
в зоне Мертвого Лога. Рекомендации ему дали те, с кем он совершил рывок из
Туркменистана. Объяснили, будто собираются искать сокровища Тамерлана. Но
Назаров сумел выяснить, что речь идет о "портфельчике". И тогда он,
изобразив согласие поработать за хорошие деньги, отпросился в Москву с
желанием в Азию больше не возвращаться. Одновременно счел необходимым
поставить в известность правительство.

- Почему он пошел в Минатом, а не к тебе, в ФСБ, или в приемную
президента? Это было бы куда логичней, разве не так?

- В ФСБ ему путь был заказан. Он вовсе не дурак и опасался, что к нам
мог поступить запрос из Ашхабада. Что касается приемной, он понимал, что там
его могли принять за психа или сплавить либо к нам, либо в психушку на
освидетельствование.

- Хорошо, я вот о чем. Пришлось доложить президенту, что методы
воздействия на ситуацию с привлечением спецслужб Астаны принять невозможно.
Ты согласен?

Барышев склонил голову и положил ладонь на шею:

- Вот где у меня сидит эта Сатана!