акцией.
в дежурной части колонии. То ли кто-то из прапорщиков саданул его в жи-
вот, то ли действительно разъело резину. Как бы то ни было, перевозчик
скончался от отравления спиртом.
ли завидовать такой смерти. В конце концов решили, что не стоит. Если бы
Рябой засадил литр спирта обычным способом да под хорошую закусь, тогда
да! А когда разлилось в желудке - какой кайф...
личным. Через полгода сходняк зоны заменил его на Уса. Тому хоть и не
светило стать "законником", но голова работала хорошо, к тому же знал
почти все зоновские примочки. Одну из самых сложных - "огнедувку" -
Крест показал ему сразу после того, как "зарядили" несчастного Рябого.
держать в тайне и передавать только самым проверенным и преданным во-
ровскому делу. Но Усу многое показал. Как топор бросать, чтобы башку с
десяти метров срубить. Как землю из подкопа прятать. Как бритвенным лез-
вием с щелчка глаз выбить. Как правильно ложку заточить, чтоб вместо
финки была. И "огнедувку" уже перед самым освобождением.
просторную каморку, выгороженную в помещении вещевого склада, где он
числился кладовщиком. В условиях зоны, где постоянная скученность и тол-
чея, позволить себе место уединения может только пахан да еще несколько
авторитетов, и то, если повезет.
горкой коробок спичек. Оторвал кусок газеты, свернул трубочкой, тща-
тельно отрегулировал диаметр, обильно послюнил.
подглядывает ли кто посторонний.
сделанную трубочку. Желтое пламя выдвинулось острым синим язычком и лиз-
нуло покрытый ржавчиной металл. Крест ловко подставлял новые спички,
умело поддерживая режим горения и поддува. Когда на пруте появилось уг-
лубление, он чуть провернул его и продолжал поворачивать до тех пор, по-
ка арматуру не охватило кольцо газопламенного надреза.
тое пламя. Оно освещало широкий раздвоенный подбородок, покрытый начина-
ющей седеть щетиной, узкие напряженно сжатые губы, кривой расплющенный
нос. В зачерненных тенью провалах глазниц вспыхивали искорки отражающе-
гося в глазах огня.
тем более, что железный прут толщиной с палец каким-то сверхъестествен-
ным образом пережигался на глазах.
ли сделать то же самое, и понимал, что без дополнительных разъяснений и
долгих тренировок у него ничего не выйдет.
труднее, лучше чем-нибудь поддеть.
но объяснял. Потом "козырный фраер" ушел на вечернее построение, а
Крест, заперевшись, лег на раскладушку и задумался.
перемены. Настолько большие, что Черномор уже не соблюдает "закон" и не
направил никого ему на замену. Приходилось оставлять зону в ненадежных
руках. Клешня долго не продержится.
мать
лакопропитки и клеевого здесь была нормальная атмосфера, пахло опилками
и разогретым металлом станков.
в кольцо стружку, вынимая готовую деталь и зажимая в шаблон заготовку,
Лис напряженно обдумывал способ выйти на волю. Он уже сделал все, что
мог. Главное доказательство его вины, положенное в основу приговора, те-
перь доказывало прямо противоположное. Но никого из судейских и проку-
рорских чиновников это не интересовало Приводимые им в жалобах доводы с
ходу отвергались.
суть чужих проблем, осужденный смирялся и начинал мотать срок, надеясь
на помилование, условно-досрочное освобождение, амнистию или побег.
муторное, надо отмотать две трети срока, да неизвестно - сочтет ли адми-
нистрация, что ты исправился и перевоспитался. Единственное, что пол-
ностью зависит от самого зэка - побег. Однако из тринадцатой побегов не
бывает. В отличие от настоящих уголовников здешний контингент не приспо-
соблен к жизни на нелегальном положении.
надежную "ксиву", у него нет приемлемых способов добывать "бабки", он не
может вернуться к привычному образу жизни, а главное - он неспособен пе-
реносить постоянный стресс от страха ежеминутного разоблачения.
себе. Он просчитал свой арест и скрылся, у него были надежные документы,
оружие, широкая агентурная сеть... Не было одного: способности жить не-
легалом. Он выдержал три месяца, успел нейтрализовать доказательства и
сдался, надеясь получить оправдательный приговор и возможность свободно,
без всякой маскировки, ходить по улицам... Но ошибся в расчетах.
собирался отбывать оставшиеся пять с половиной лет срока. Но, чтобы сра-
ботал взведенный им механизм освобождения, должен был найтись хоть один
добросовестный и неравнодушный чиновник, со вниманием проверивший то, о
чем он пишет. Собственный опыт показал, что в системе тиходонского пра-
восудия, да и в вышестоящих инстанциях такого чиновника не оказалось, во
всяком случае, с его жалобами неравнодушный человек не встретился.
кое участие. В нынешнее время этого добиваются элементарным подкупом. Но
у Лиса не было ни денег, ни желания прибегать к подкупу, ни людей, умею-
щих давать взятки, если бы он все же этот способ избрал.
вой. Лис всегда раньше уважал бабу Веру, потому что она влупливала из-
ловленным им бандитам на полную катушку. И ему самому воткнула шесть лет
без всяких скидок на прошлые заслуги, а ходатайство о проведении повтор-
ной экспертизы видеопленки назвала "милицейской штучкой": "Вы бросьте
здесь свои милицейские штучки!"
узнав об убийстве, Лис, во-первых, пожалел ее, а во-вторых, придумал,
какую пользу можно извлечь из столь прискорбного факта.
ребрал возможные варианты, прикинул вероятность успеха каждого из них.
Страх за свою собственную шкуру делает человека очень внимательным, доб-
росовестным и неравнодушным. Исходя из этого, Лис и выстроил цепочку
действий, следствием которых должен стать пересмотр приговора. Но ему
необходимы помощники. Двое: теневой и официальный.
Клопе. С официальными дело обстояло и проще, и сложнее. Проще потому,
что имелась единственная кандидатура - Натаха. А сложнее оттого, что не-
известно - справится ли она с поручением.
было ждать длительного свидания. Причем совсем не с теми мыслями, с ка-
кими ждет его большинство зэков: за три дня нахариться на полгода впе-
ред...
продумал, как он будет ее инструктировать, представил, как она станет
выполнять его инструкции...
мыслям о ней самой.
виться Лисом. Молодого опера подучетный элемент не воспринимает всерьез,
не запоминает его имени, отчества, поначалу даже фамилии. "Приходил се-
годня этот из уголовки... - Который?.. - Да салажонок... - А-а-а..."
говорами "по душам", как в подцензурных книжках и фильмах, а конкретными